Перекресток прошлого: Холод войны - Даниил Витальевич Протасов

находились в коридоре в форме советских солдат. Они стояли у входной двери и уже собирались тихо покинуть дом, без меня.

– Куда это вы собрались?! – возмущенно спросила я.

Они медленно развернулись лицом ко мне. Услышав мой голос, Дима невольно занервничал, его лицо тут же прошибло потом, а глаза стали нервно бегать из стороны в сторону. Робин же нервничал куда меньше, скорее он был разочарован тем, что уйти тихо им не удалось.

– И как это понимать? – суровым тоном поинтересовалась я.

– Тебе лучше остаться здесь – кратко ответил Робин – Я хотел объяснить это позже, когда бы мы вернулись. Так как сейчас нам нельзя терять времени.

– Но почему вы не хотите брать меня с собой? – удивленно спросила я.

– Ты только позавчера перенесла сильную контузию, и неизвестно еще какие могут быть последствия. И потому тебе пока будет лучше передохнуть на какое-то время – объяснил он.

«Тупая брехня!» – разгневанно подумала я.

– Со мной все в порядке – резко воспротивилась я, на что в ответ Робин взял меня за руку. С одного взгляда было видно, что мои руки до сих тряслись.

– Ты уверенна в этом? – спросил он.

– Да, просто нервы – оправдалась я, вырвав свою руку из его хватки – Это пройдет

– Ну, вот когда пройдет, тогда и поговорим – сказал он, вновь развернувшись к двери и взявшись за ручку.

– Но дело ведь не в этом, правда? – спросила я, когда он уже стоял в дверном проеме – Ты, поэтому затеял вчера тот разговор в больнице, ведь так?

Буквально на секунду, он снова повернулся ко мне, и взгляд выражал сожаление и прямо таки говорил: «Мне жаль», после чего он развернулся обратно к двери и вышел за порог.

– Дима идем! – позвал он его, от чего он едва заметно дернулся и посмотрев на меня с виноватым видом, он произнес:

– Извини Лера, тебе же будет лучше.

И после этих слов, он мигом выскочил на улицу, громко закрыв за собою дверью. А осталась стоять одна.

Я была в не себя от злости и негодования. За эти дни, мы почти все делали вместе, я уже почти поверила, что мы были заодно и боролись за одну идею. Я ради их безумных планов работала медсестрой, проникала в чужие кабинеты, в охраняемые склады, сражалась со злобным оборванцем, меня едва не убило боеголовкой, а теперь они оставляют меня за бортом, как не нужный груз. Я не могла поверить, что Робин мог так поступить со мной, и что Дима его поддержал. У меня в голове проносился целый поток отборных матерных слов, и я еле сдерживалась, чтобы эти слова в яростном припадке, не вылетели из моего рта. Но в какой-то момент самообладание взяло надо мной вверх, и осознав что от ругани все равно не будет никакого толка. И я просто молча скрестила руки села на диван в гостиной.

– Похоже, эти двое не захотели брать тебя с собой? – спросил Геннадий, который в это время незаметно сидел у печи – Я случайно услышал ваш разговор.

Я попыталась сделать максимально горделивый вид, дабы не выглядеть глупо:

– Да не очень-то и хотелось – оправдалась я, но Геннадия это не провело.

– Как по мне так правильно они и сделали – сказал он, подкинув дров в печь – Нечего молодой девушке разгуливать по городу в солдатской униформе, особенно в такое ужасное время, когда на нас в любой момент могут посыпаться бомбы. Сама подумай как это опасно.

– Уж поверьте, за последние дни, я к опасностям уже привыкла – ответила я – Я их уже не боюсь

– А зря, вот мне, например уже почти семьдесят лет. Я прошел мировую и гражданскую войну и всякого навидался, но сейчас, даже я боюсь, голову из дома высунуть. Мало того я и в этом доме уже не чувствую себя в безопасности – сказал он – Да и зачем тебе все это? Ради чего вы так рветесь рисковать своей шкурой, сиди лучше дома помогай Марий с готовкой или Александре с детьми. Да, возможно это не так увлекательно как работать медсестрой или бегать от самолетов, но за то в тепле и в безопасности. А через пару дней мы все вместе уедем из этого проклятого города и будем жить снова как нормальные люди.

Сначала я хотела, была возразить ему или же просто пропустить его слова мимо ушей, если бы мне в голову внезапно не закрался вопрос:

«А может быть он прав?»

Ведь если по правде, я никогда всерьез не верила во всю эти бредни про большие машины времени, ключи, артефакты, Око бесконечности и прочие безумные теорий. Даже после того как я оказалась в другой эпохе и на своей шкуре почувствовала выдающиеся способности медальона что передал мне отец, я так и не начала относиться к этому серьёзно. Но зачем тогда я постоянно тащусь за Робином и Димой? Почему я всеми силами стараюсь им помочь, хотя даже толком не способна разделить их знания и цели. Конечно, я хочу узнать, что стало с моим отцом, хочу наказать его убийц, но в вряд ли мне это по силам. Только сейчас я задумалась о том, что все это время я словно плыла по течению, без сомнения проходя через все пороги и даже не подумав, что это течение может везти меня к обрыву или в тупик. И может Робин прав и мне не стоит больше рисковать собой, ведь в отличие от тех двоих, от меня в этом путешествий мало толка. Они оба ученные обладающие знанием и четким пониманием, что и зачем они делают. А я просто парикмахерша из Питера, что я вообще забыла здесь в прошлом, посреди войны?!

Но мои размышления прервал Геннадий, когда начал ворчать на печь:

– Эх, по-моему, от этой печки никакого толка – расстроенно говорил он – От нее тепла почти не исходит.

– Ну да, раньше в доме было куда теплее – согласилась я, чувствуя холодок, бегущий по спине.

– Да, это все из-за проклятой дыры в крыше, в нее теперь все тепло уходит – в негодовании сказал он – Из-за нее печка едва эту комнату прогревает, а уж про подвал, я вообще молчу.

– Может попросить Артемия заделать ее? – предложила я.

– Да я бы и сам с радостью принялся за работу, да только вряд ли кто-то захочет сейчас лезть на крышу, когда нас могут обстрелять в любой