Развороченная могила - Джоан Роулинг

кажется странным, — сказал Уилл, продолжая нарезать лук кубиками, — что папа Джей женился дважды, а в церкви никто не должен жениться?

— Что? — сказала Ноли. Ее нож соскользнул с лука, который она разделывала.

— Уилл!

Одна из пожилых женщин заговорила, и в ее тоне прозвучало явное предупреждение. Кухонные работники, собравшиеся вокруг лукорубки, казалось, ожили: раздался привычный стук и грохот, и они удалились.

— Конечно, в этом нет ничего странного, — сказала Ноли. — Его первый брак был еще до того, как он… В любом случае, это Истина Высшего Уровня, не так ли?

— Что? — спросил Уилл, все еще глядя на лук, который он нарезал.

— Папа Джей и мама Мазу, ты не можешь… это не одно и то же. Они как бы наши родители — всем нам родители.

— Материалистическая одержимость, — снова пробормотал Уилл.

— О, приехали.

— Читали ли вы Бхагавад-гиту?

— Да, конечно, — ответила Ноли, явно солгав.

— Господь Кришна говорит о людях демонической природы. Самодовольные, упрямые, одурманенные гордыней богатства, они совершают жертвоприношение только во имя, с показной наглостью.

— О Боже, так много людей ведут себя подобным образом, — сказала Ноли. — Последнее шоу, в котором я участвовала…

Но ее голос был заглушен другим. Кто-то снаружи кухни кричал.

Глава 72

Девять на третьем месте…

Женщина вынашивает ребенка, но не приносит его.

Несчастье.

И-Цзин или Книга Перемен

Дверь в кухню распахнулась, и взору предстала Пенни, чьи некогда зеленые волосы теперь были растрепанными и каштановыми, а толстовка спереди была испачкана, похоже, кровью.

— Это Лин, — причитала она. — В женском туалете. Она… о Боже…

Первыми двинулись Робин и Уилл. Робин побежала следом за молодым человеком, ее фартук немного мешал движению коленей, а позади нее слышался бег нескольких пожилых женщин. Они выбежали по дорожке во двор, но у дверей общежития Уилл остановился. Мужчины не должны были входить в женское общежитие. Робин оттолкнула его в сторону, пробежала через пустое общежитие и вошла в дверь ванной комнаты.

— О, Господи, — сказала она вслух.

Из-под одной из дверей туалетной кабинки натекла лужа крови. Она видела окровавленные ноги Лин, которые не двигались.

— Лин, — крикнула Робин, стуча в закрытую дверь, но ответа не последовало. Робин бросилась в соседнюю кабинку, вскочила на сиденье унитаза, ухватилась за верхнюю часть перегородки и перелезла через нее.

— Черт, — сказала Робин, приземляясь и поскальзываясь в крови, окружающей подростка, которая сидела, облокотившись на унитаз.

Она ожидала самоубийства, но сразу увидела, что кровь, которой, похоже, было ужасающе много, вытекает из влагалища Лин. Нижняя часть ее спортивного костюма промокла, она хрипела, а шея, лицо и руки были покрыты красной сыпью.

— Лин, — сказала Робин, — что случилось?

— Оставь м-м-меня, — прошептала Лин.

Робин услышала шаги за дверью кабинки и поспешно открыла ее, чтобы увидеть обеспокоенные лица Пенни и нескольких работниц кухни.

— Я позову доктора Чжоу, — сказала Сита и исчезла.

— Н-нет, — задыхалась Лин. — Н-не Чжоу, н-не Чжоу…

— Тебе нужен врач, Лин, — сказала Робин. — Тебе надо к врачу.

— Н-н-не он… Я н-н-не хочу его… Я в порядке… все в порядке…

Робин потянулась к горячей руке Лин и сжала ее.

— Все будет хорошо, — сказала она.

— Н-н-нет, не будет, — слабо произнесла Лин, задыхаясь. — Н-н-нет, если она получит Чжоу… п-п-пожалуйста…

Робин слышала разговоры мужчин за пределами общежития, а через несколько минут, громче всех, она услышала доктора Чжоу.

— С дороги! — крикнул он, входя в ванную, и женщины, окружавшие кабинку, разбежались. Робин осталась на месте и почувствовала, как пальцы Лин сжались на ее руке, когда в открытом дверном проеме появился Чжоу.

— Что, черт возьми, ты сама с собой сделала? — кричал он, глядя на Лин, и Робин читала панику на его лице.

— Ничего… ничего… — прохрипела Лин.

— Я думаю, — сказала Робин, чувствуя себя ужасно виноватой за предательство Лин, но боясь последствий, если она промолчит, — она могла съесть несколько растений.

— Каких растений? — крикнул Чжоу, его голос эхом отразился от кафельных стен.

— Лин, скажи ему, — попросила Робин, — пожалуйста, скажи ему. Подумай о Цин, — прошептала она.

— П-п-пивное… сусло, — сказал Лин, задыхаясь.

— Вставай, — прорычал Чжоу.

— Вы с ума сошли? — спросила Робин, глядя на него. — Она не выдержит!

— Приведите сюда двух мужчин! — Чжоу крикнул женщинам, которые отступили в общежитие.

— Что вы собираетесь делать? — потребовала Робин.

— Ты, двигайся! — Чжоу рявкнул на Робин, которая осталась на месте, продолжая сжимать руку Лин.

Теперь в дверях кабинки появились Уилл и Тайо. Тайо выглядел отвратительно, Уилл — просто в ужасе.

— Оберните ее полотенцем, — сказал Чжоу, — мы не хотим, чтобы везде был беспорядок. Потом отнесите ее в дом.

— Н-н-нет, — сказала Лин, слабо сопротивляясь, когда Тайо начал грубо обматывать ее банным полотенцем.

— Я сделаю это, — сказала Робин, отбивая руку Тайо.

Лин подняли на ноги, обмотали полотенцем и унесли Уилл и Тайо.

На прощание Чжоу сказала Робин: — Приберись здесь, — и, выходя из ванной, услышал, как он рявкнул кому-то другому: — Ты, иди, помоги ей.

Нижняя часть спортивного костюма Робин была пропитана теплой красной жидкостью. Она медленно поднялась на ноги, в ноздри ей ударил железистый запах крови Лин, когда в ванную снова вошла Пенни с расширенными глазами.

— Что с ней случилось? — прошептала она.

— Я думаю, она пыталась сделать себе выкидыш, — сказала Робин, почувствовав тошноту.

— Ох, — сказала Пенни. — Я не знала, что делать. Я просто увидела кровь под дверью…

Последствия того, что только это произошло, обрушились на Робин. Она задавалась вопросом, умрет ли Лин, компетентен ли Чжоу, чтобы справиться с чрезвычайной ситуацией. Она также понимала, что реагировала на кризис как Робин Эллакотт, а не как Ровена Эллис: кричала на Чжоу и игнорировала его приказы, оттолкнула Тайо, встала на сторону девушки, пытавшейся сделать аборт. А потом она призналась, что знала, что Лин ела растения…

— Доктор Чжоу попросил меня помочь тебе прибраться, — робко сказала Пенни.

— Все в порядке, — сказала Робин, которой очень хотелось, чтобы ее оставили в покое. — Я могу это сделать.

— Нет, — сказала Пенни, выглядевшая тошнотворно, но решительно, — он сказал мне… Ты действительно накричала на него, — добавила она нервно.

— Я была просто потрясена, — сказала Робин.

— Я знаю… но он же доктор.

Робин ничего не сказала, но пошла за одним из жестких и грубых полотенец, которыми женщины пользовались после душа, расстелила его на крови и принялась вытирать ее, все время думая, как же ей объяснить, что она знала, что у Лин были эти растения, и при этом не признаваясь, что она была ночью в лесу, где они росли.

Подражая Робин, Пенни