Фантастика 2025-138 - Владимир Владимиров

Ее грудь тяжело поднималась в такт неповоротливому дыханию. Намокшие пряди волос прилипли ко лбу, щекам, спине. Горела обожженная выше локтя рука.

Пленница потянулась к застывшему внутри себя импульсу. Он вяло отреагировал. Слишком много вокруг чужой стихии, неподвластной ей. Ираэль тратя последние ресурсы выставила хлипкую преграду между собой и серебром.

Что происходит? – она закрыла лицо ладонями и опустилась на колени. Это какой-то дурной сон. Все последние дни она жила в страхе. Она видела выражение лица Димостэниса, когда они, забыв об осторожности, сцепились с Эвером. Впрочем, этот мерзавец специально все это подстроил, чтобы усложнить задачу ей – Ираэль. В последнее время ему совсем крышу снесло, и он стал слишком непредсказуем и неуправляем.

Попасть между двух огней – безумным Эвером и злющим Димостэнисом – не самое приятное положение.Но не выполнить задание – еще хуже. Стражи и учитель вряд ли обрадуются, когда поймут, что все уже давно сошло с проложенной дороги и идет наперекосяк их планам. На кого они возложат вину?

Ираэль решилась бежать. По большому счету она свою миссию выполнила, а Эвер пусть сам отвечает за свои деяния. Воспользовавшись суматохой после боя, она нырнула в Тонкий мир и постаралась уйти как можно глубже, чтобы затеряться в этом бесконечном пространстве и как можно сильнее запутать следы.

Она сама не поняла, как попалась в эти силки. Видимо была слишком вымотана боем и сражением с Эвером. Чужие плетения обвились вокруг нее, окутывая ее в серебристый кокон словно невылупившуюся бабочку. Кокон, который жег кожу даже через одежду, а любое прикосновение к тонким нитям было подобно пытке.

Ираэль закашлялась. Она уже потеряла счет времени. Ее защита давно растаяла. Как и силы. Еще немного она потеряет и разум. И все, что у нее есть. Тонкий мир не только дает, берет он обычно не меньше. Ей было страшно. Пленница постоянно находилась в состоянии то ли сна, то ли бреда, где ей виделась одна и та же картина. Ей надо вырваться из окружившего ее удушающего омута.

Ираэль попыталась расслабиться. Дрогнул в груди импульс и едва заметными росчерками по рукам поползли линии стихий. Мучительно больно и долго. Женщина попыталась выровнять дыхание. Сила чуть увеличилась и уже пусть еще тонким, но уже свободным потоком потекла по коже, соединяясь с импульсом в груди. Давление серебра исчезло. Ираэль выдохнула и открыла глаза.

Она лежала на кровати в своей комнатке, которую ей выделили в крепости. Все та же узкая лежанка, холодные каменные стены, низкий потолок и малюсенький камин, который давал скудное освещение и лишь видимость тепла. Однако никогда еще она не была так рада видеть всю эту убогую обстановку.

Ираэль не без труда села на кровати и подняла руку, чтобы осмотреть ожог. Что-то с силой дернуло за кисть. Женщина ошеломленно смотрела на серебристое плетение на ее запястьях, похожее на металлический браслет. От него прочной искрящейся цепью уходили переплетенные линии стихий, связанные серебром и крепились на стене, расползаясь по камню сверкающей кляксой, врастаясь в него намертво. Что-то подобное она чувствовала и на шее.

Ираэль зарычала, как загнанный зверь и рванула плетение. Ее сила ударила по серебристым звеньям, и они начали лопаться одно за другим. Еще и еще. Истончая чужие связки, выкачивая из себя последние крохи энергии. Из носа потекла кровь. Боль в груди опасно разрасталась. Но она не переставала дергать руками, прокачивая через кожу свою силу, напитывая искрящееся плетение, ослабевая его.

Наконец одно звено лопнуло, освободив руку. Однако на запястье все еще красовался мерцающий браслет. Ираэль с яростью потянулась к импульсу. Но в ответ пришла лишь боль. Ударила под ребра, скрутила, сбивая дыхание и выжимая злые слезы из глаз. Она была полностью истощена. Женщина в изнеможении упала на кровать. Вернее, попыталась сделать это. Но шею сдавила удавка, а рука, которая все еще была прикована к стене чуть не вылетела из сустава. И в местах соприкосновения с чужой стихией кожу нестерпимо жгло.Собирая остатки сил, Ираэль попыталась выставить защиту, но энергии хватило лишь на тонкую прослойку, чтобы хоть немного защитить шею и запястья в местах соприкосновения с оковами.

Вспыхнул огонь в камине, высвечивая из темноты, сидящую в кресле фигуру. Ираэль отпрянула к стене, не отводя взгляда от зловещего силуэта. Вспыхнули огневики на стенах. Но и без этого света она хорошо видела своего ночного гостя. Женщина натянула на себя одеяло, как будто оно могло защитить ее или скрыть от горящих серебром глаз.

- Что ты творишь?! – закричала она, словно пытаясь заглушить страх. – Так нельзя делать! Нельзя запирать одаренного в Тонком мире надолго. Он выпивает всю силу, выжигает способности, убивает разум. Дикарь! Так нельзя!

- А как можно? – тихо спросил Серебряный. – Лгать на каждом шагу? Предавать как дышать? Изворачиваться? Подставлять? Затягивать в свои игры невиновных, не считаясь с их жизнями?

Ираэль отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом.

- Дай воды, - хмуро произнесла она, впрочем, не надеясь, что он выполнит ее просьбу.

Над кроватью зажегся еще один огневик и пленница увидела глиняный кувшин, стоящий на стуле рядом. Она потянулась к сосуду, ожидая что в любой момент тот разлетится на черепки, оставив желанную влагу стекать по пальцам. Однако губы все же сомкнулись на шершавой горловине, и она начала жадно глотать холодную воду. Остановилась лишь когда кувшин был наполовину пуст. Вытерла рот, подбородок, шею, исподлобья смотря на сидевшего напротив мужчину.

- Ты не сталка, - произнес Дим.В его руках на кожаном шнурке раскачивался ее вергил.

- Сколько я пробыла в Тонком мире? – резко спросила она. Вода придала сил, а спокойствие Дима привело к мысли, что может быть ей удастся выкрутиться. Ведь не убил же он ее сразу. Значит она ему нужна. – Ты слишком многого не знаешь…

Ираэль осеклась на полуслове. Ошейник сжался. Женщина схватилась за него и тут же со вскриком одернула руку. На пальцах осталось два сильных пореза, словно она напоролась на острые лезвия.

- Ты не сталка, - повторил Серебряный.

- Да, - на этот раз ответила она.

Давление ошейника слегка ослабло.

- Не стоит жалость принимать за слабость, - сухо произнес Димостэнис, откидываясь на спинку кресла. – А насчет моих пробелов в знаниях, ты сейчас это и исправишь. Я задаю вопрос – ты отвечаешь. Делаешь это правильно и оковы ослабевают, начинаешь врать