Россия в войне 1941-1945 гг. Великая отечественная глазами британского журналиста - Александр Верт

по-прежнему отравлять атмосферу, ставшую особенно напряженной во время Варшавского восстания в августе. Но к октябрю наступили изменения к лучшему, и, казалось, никогда еще англо-советские отношения не были такими превосходными, как во время состоявшегося в этом месяце визита Черчилля и Идена в Москву. Даже самые заядлые скептики пришли к убеждению, что к этому времени и Сталин и Черчилль сочли целесообразным сохранять наилучшие отношения между собой, по крайней мере пока продолжалась война с Германией. И действительно, польский вопрос снова обострился только через несколько недель после Крымской конференции в феврале 1945 г.

В 1944 г., когда конец войны был уже недалек, Коммунистическая партия и Советское правительство занялись подведением некоторых предварительных итогов. Задачи восстановления народного хозяйства и улучшения жизни населения требовали принятия каких-то долгосрочных решений; нужно было также навести порядок в вопросах идеологии, покончив с различного рода отрицательными моментами, явившимися результатом войны. И наконец, сам тот факт, что миллионы советских солдат воевали теперь в буржуазных странах Восточной и Центральной Европы, порождал целый ряд совершенно новых психологических проблем.

Глава II

На Украине: личные впечатления

Житель Львова на митинге в честь освобождения города от оккупантов. август 1944 года

Нелегко было Гитлеру сказать «прости» как Никополю с его марганцем, так и Кривому Рогу с его железной рудой и всей Правобережной Украине, этой обширной колонии Эриха Коха и будущей (если не нынешней) житнице № 1, которая должна была утолить ненасытные аппетиты алчной «расы господ». Без всего этого «Зеленую папку»[187] и остальные планы немецкого сверхчеловека можно было бы спокойно выбросить в мусорную корзинку – ни для чего другого они не годились.

В конце 1943 г. советские армии уже вгрызлись на известное расстояние в глубь Правобережной Украины. К исходу сентября и в начале октября они совершили один из самых поразительных своих подвигов: под покровом ночи тысячи и тысячи людей форсировали во многих пунктах мощную водную преграду – реку Днепр. Они сделали это с ходу. Как только советские войска достигли Днепра, тысячи солдат начали переправляться на другой его берег на рыбачьих лодках, катерах или импровизированных плотах, на связанных друг с другом бочках или даже просто вплавь, уцепившись за доски или садовые скамейки. Немцы, похвалявшиеся своим неприступным Восточным валом на правом берегу Днепра, были захвачены врасплох. Их хваленых мощных укреплений, которые якобы были сооружены по всему течению Днепра, фактически не существовало вообще, а те укрепления, какие там имелись, не были своевременно укомплектованы людьми. Стоило только немцам попытаться оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление, как это сопротивление сразу же подавлялось советской артиллерией с восточного берега реки. В одном месте 60 советских танков с тщательно задраенными люками и щелями форсировали реку. Переправившихся частей хватило для создания ряда плацдармов на другом берегу реки; войска 1-го Украинского фронта под командованием Ватутина заняли несколько таких плацдармов около Киева, а войска 2-го Украинского фронта под командованием Конева – не менее 18 южнее, и, хотя в последующие несколько дней немцы захватили семь из них, нанеся советским войскам очень тяжелые потери, остальные одиннадцать плацдармов слились в один. Как только все крупные плацдармы были прочно закреплены, русские навели через реку понтоны и налеты немецкой авиации обычно удавалось с успехом отбивать благодаря мощной концентрации здесь советских истребителей. Для образования плацдармов были использованы также две бригады парашютных войск. На банкете в Кремле, состоявшемся во время Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании в октябре 1943 г., глава английской военной миссии генерал Мартель заявил, что ни одна армия в мире не могла бы совершить такого подвига, какой совершила Красная Армия, форсировав Днепр.

На первый взгляд могло показаться, что операция эта была не чем иным, как импровизацией; на самом деле она вместе со всеми ее атрибутами: бочками, садовыми скамейками и т. д. – была заранее разработана во всех деталях, и тем, кто особенно отличится при форсировании Днепра, были обещаны высокие награды (за участие в форсировании Днепра свыше 2 тыс. человек удостоились звания Героя Советского Союза). Немецкая линия Мажино на Днепре оказалась в значительной степени блефом, и, как только наведение понтонов и паромов было закончено, русские перебросили на противоположный берег огромное количество боевой техники. 6 ноября Красная Армия освободила столицу Украины Киев. Несмотря на то что удачи перемежались отдельными неудачами (такими, как временное оставление Ватутиным – несколько позднее в том же ноябре – Житомира, города, лежащего к западу от Киева), войска 1-го и 2-го Украинских фронтов овладели к январю обширными территориями на правом берегу Днепра. Войска Ватутина продвинулись на широком фронте примерно на 200 км к западу от реки, а войска Конева – примерно на 150 км. Еще южнее действовали войска 3-го Украинского фронта под командованием Малиновского и войска 4-го Украинского фронта под командованием Толбухина. В период с января по начало мая 1944 г. войска этих четырех фронтов освободили всю Правобережную Украину.

Явно переоценивая свои силы и недооценивая наступательный дух и искусство Красной Армии, немцы – или по крайней мере Гитлер – были по-прежнему исполнены решимости не позже января 1944 г. вновь захватить для начала всю Правобережную Украину. Имея в виду эту цель, они отчаянно цеплялись за свой Корсунь-Шевченковский выступ на Днепре, километрах в 80 к югу от Киева, растянувшийся примерно на 50 км вдоль западного берега реки. К северу от этого относительно узкого выступа находились войска Ватутина[188], к югу – войска Конева. Согласно плану Гитлера, немецкие войска должны были атаковать советские армии с этого выступа одновременно в северном и южном направлениях и таким образом вернуть Германии всю Правобережную Украину – затея, столь же нереальная, сколь и многие другие гитлеровские планы на позднейших этапах войны.

Советское командование думало иначе. Здесь, полагало оно, открывалась блестящая возможность устроить немцам «второй Сталинград», хотя, конечно, и в меньших масштабах.

И действительно, между обеими этими операциями существовало поразительное сходство. Речь шла о том, чтобы зажать немецкие войска двойными клещами – с севера (Ватутин) и с юга (Конев), – сомкнуть эти клещи где-то западнее образовавшегося таким образом котла и помешать немецким армиям, находившимся за пределами его, прорваться к своей окруженной группировке. В данном случае роль армии Манштейна играла 8-я немецкая армия под командованием генерала Хубе. Главное различие между обстановкой в Сталинграде и в Корсунь-Шевченковском состояло в том, что немцы, окруженные в районе Корсунь-Шевченковского, все же попытались вырваться из котла, в результате чего Красной Армии пришлось сражаться, так сказать, «на два фронта», по обе стороны от кольца, которым она окружила «корсуньских» немцев.

3 февраля была объявлена важная весть о том, что после трехдневных тяжелых боев войска 1-го и 2-го