Трольхеттен - Сергей Болотников

14.

Если бы летучая мышь, тварь мерзкая и бессловесная, равно как и без зачатка разума залетела бы сейчас в гнездовье, страну синих холмов и звенящих рек, покинув бы родные пещеры, она бы увидела странное зрелища, которое может быть напугало кожистую тварь, обладая она хоть каким то страхом. Если бы червь безмозглый, выполз бы на поверхность и узрел это, он бы забился в судорогах, да и уполз поскорее во глубь земную, спасая свою никчемную жизнь. Если бы пещерная мокрица, обитатель мутных тинистых водоемов вынырнула на поверхность и сие предстало перед ее глазами, она бы постаралась тут же занырнуть поглубже, туда, куда никогда не доходи свет. Если бы рядовой "чумной", житель деревеньки у подножия холма, обратил свой непритязательный взор на эту картину, то с криком бы бежал, спасая свою жизнь, а может, если бы был поумнее, то забрался на самый верх самой высокой скалы. Да и прыгнул бы с нее в пахучий эфир, ненадолго чувствуя вольной птицей. Но они не видели. Просто потому, что ни мышь, ни червь с многоногой мокрицей не имеют зрения проводя дни в вечной тьме, а человек, бывший горожанин, "чумной", жертва Исхода, поселянин сейчас шагал по своей новой земле, и взгляд его был стеклянист, и мутен, а шаги напоминали дергающуюся походку сломанной куклы. И из каждой деревеньки, из маленьких поселений и одиноких хуторов в лесах, из пещер отшельников и черных замков, из густых буреломов выходили они, разные обличьем, с разным прошлым, а некоторые вовсе без оного, но роднящиеся одним: они все были воинами собирающейся сейчас Армии Исхода. Над быстро полнящимися полками, что неосознанно начинали идти в ногу, как единый многосоставной организм, витал клич, выражение воли кучки хозяев, властителей и повелителей этого подземного мира - Враги близко!!! Совсем рядом и пытаются совершить непоправимое!!! Скорей, скорей! У кого есть ноги, крылья или лапы!!! Догнать, перехватить, не допустить!!! И если кто-то и шагал в этом воинстве не по своей воле, так это были его собственные проблемы. Могучие псы в шипастых ошейниках, продукт черного колдовства над трупами расстрелянных памятной ночью собак, мчались впереди растущего войска. Город был здесь. Настоящий город, не тот, что наверху. Город троллей.

15.

В военных тактиках есть так называемый "прорыв на опережение", немудреный прием для самых отчаянных. И если это было не то, что сейчас проделывал отряд Дивера, то тогда и вовсе не было этому способу названия. Разве что атака камикадзе. Дивер несся впереди как ураган, что-то вопил, Никиту тащил на руках. Владислав едва поспевал, зараженный тем же диким азартом и буйством. Он уже не боялся схватки, теперь он ее жаждал, разом разломав все заперты, презрев страх плоти перед ранением. Мельников отстал, с раненой ногой он не мог развить нужной скорости, Евлампий остался возле него выкрикивая про мясо и кровавые жертвы. Остальные бежали сзади, подбадривая себя криками. Влада догнал Белоспицын - бледный, волосы всклокочены, глаза горят совсем как тогда, когда он, науськанный троллями пытался убить Сергеева в подъезде его собственного дома. На полном ходу вылетели они в обширную пещеру с высоким, куполообразным сводом, как две капли воды похожим на уменьшенную копию Парфенона, только вместо округлого проема свисал длинный, корявый сталактит, по которому капельками спускалась вода. Пол был ровный, словно отшлифованный, а в дальнем конце зала струился тот самый черный поток, вернее уже не поток, целая антрацитовая река, жирные воды вяло текли, скользили по полу, и в результате долгой их деятельности в камне образовалось некое подобие пляжа, выложенного нанесенным за многие годы сероватым песком. На этом то сумрачном пляже и обреталась потерянная взрывчатка - десятки ящиков, разбросанных тут и там, смотрелись подле черной реки более чем дико. Они почти успели, не хватило секунд десять, не больше. Дивер еще успел крикнуть что-то воодушевляющее, но совершенно не разборчивое, успели мол, как из противоположного туннеля появились первые ряды воинства троллей. Арьергард, шли они так плотно, что крайние задевали плечами за стены туннеля. Все до единого воины были не людьми - зеленокожими, чешуйчатыми тварями с плоскими, ничего не выражающими глазами. Вооружены они были кто чем - топоры, рогатины, какие то примитивные копья, при ближнем взгляде на которые оказалось, что это просто ржавые арматурины с заточенными концами. Врагов было много, а шли они таким плотным потоком, что казалось, словно и вправду зеленая буйная вода стремиться прорваться в пещеру, и в яростной схватке слиться с черной рекой. Позади чешуйчатых виднелись и вовсе невообразимые твари, и все это бесновалось, орало, курлыкало и посылало проклятья, в зависимости от уровня интеллекта. Как никогда более похожий на буйного вождя каких то средневековых викингов, Дивер, открыл рот и закричал приличествующее случаю: -Мочи их!!!! МОЧИ!!! И Влад, умный тихий Влад, с радостью откликнулся на призыв, открыв огонь в сторону чешуйчатых. Дивер тоже стрелял - длинной очередью, без перерыва, он знал, только так можно остановить идущих плотным потоком врагов. Позади раскатисто загрохотали автоматы Степана, Мартикова и Стрыя. Бегущие твари, споткнулись, добрый десяток следующий в арьергарде повалился на пол в корчах, идущие позади запнулись о них, а там в туннеле все шли и шли вперед, не в силах остановиться, движимые злым чародейством. Кровь брызнула на пол, две секунды спустя уже текла ручьями, твари валились одна на другую, руки-лапы дергались, челюсти бессильно щелкали, боевые выкрики сменились стонами раненных и умирающих. На выходе из туннеля образовалась дергающая и трепыхающаяся свалка, казалось это огромный многолапый зеленый спрут лежит там с десятками глаз и пастей - неродившийся кошмар клиента психбольницы. -Так их, так! - орал Дивер, надрывая глотку. Это была не битва - избиение, бойня, мясорубка. Кровь забрызгала стены, по полу лились уже не ручьи - реки, стекали по наклонной стремясь достигнуть черных вод. Вопли и стоны оглушали, сливались в однородный пульсирующий вопль, как будто здесь, в этом узком ограниченном пространстве пещеры резвится целая стая мелких птиц. Никита пал на колени и зажал уши руками. По лицу его текли слезы. В воздухе пахло дымом, паленой плотью, кровь и содержимым внутренностей умирающих чудовищ. С визгом выскочили вперед и тут же пали трое псов, пули выбирали целые клочья их вороной шкуры и подбрасывали в воздух. Взлетел, кувыркаясь в облачке слюны, белоснежный заостренный клык. Капли крови розовым туманом реяли за ним. Смешивались со слюной, а пес, бывший их обладатель, медленно издыхал на груде своих собратьев. От стен туннеля отскакивала каменная крошка, твари шли в облаке мелкой пыли, она ела им глаза, чешуйчатые руки бессильно терли веки, но остановиться бывшие горожане уже не могли - сзади все напирали и напирали новые полки. Хозяева были бездарными полководцами и потому свято следовали главному правилу всех бездарных полководцев - не получается тактикой? Возьмем силой. И они брали. Потому что стреляли лишь пятеро, а на приступ шли тысячи. Гибли, их разрывало на части плотным огнем, отрывало им лапы, они падали но сзади шли все новые и новые полки, и не было им конца. Шли бывшие горожане, которые еще два месяца назад были обычными людьми - друзьями, родственниками, любящими мужьями и женами, отцами и детьми со своими мелкими проблемами, мелкими радостями и горестями, что все вместе зачастую и составляет то пресловутое неуловимое некоторыми счастье. А теперь они шли и гибли под пулями, не рассуждая, не противясь приказу. Патроны в оружии Дивера закончились, но вместо того, чтобы спешно его перезарядить, бывший солдат, крикнул: -Прикрывайте меня! - и пригнувшись, чтобы не попасть под огонь своих же, рванулся к взрывчатке. Никита лежал на полу ничком. В двух метрах от него застыл в уродливой позе один из прорвавшихся слишком близко псов. Патронов было мало, нападающих, напротив много, и не надо было обладать даром предвидения, чтобы понять - что армия троллей была куда многочисленнее, чем оставшиеся у общины Влада патроны. Тут наверное не помогла и вся ныне сгинувшая армада Босха с ее пулеметами, гранатометами и зениткой в ретивых руках бойцов. Сергеев понял это, и бегущий прямо к реке Дивер понял тоже, а остальные не замечали, опьяненные бесшабашной стрельбой. Улыбки на лицах, замолчал автомат, не беда, запасной магазин из кармана и оружие снова поливает ненавистных тварей свинцом. Чешуйчатые кончились - уродливыми трупами все до единого распростерлись они на холодном гранитном полу, не меньше двух сотен сложило здесь голову, образовав перед выходом в подземный мир почти полутораметровый вал изуродованных тел. Кровь лилась потоками, скапливалась в углублениях багровыми лужицами. Алые ручейки несли ошметки чужой плоти - куски кожи, оторванный палец с изогнутым агатовым когтем, белесый рыбий глаз с тупым удивлением уставившийся в потолок пещеры. Люди, теперь уже просто люди, еще не превратившиеся, но с пустыми оболваненными лицами карабкались теперь на вал, и попав под огонь падали, не меняя удивленно растерянной гримасы. Дивер достиг взрывчатки и вскрыл один из ящиков. Руки его действовали стремительно и с завидным автоматизмом. Вставил детонатор, активировал, вскрыл другой ящик, поставив взрыватель, вскрыл третий... Кровь дотекла до Черной реки и смешалась, пустила алую, очень яркую струю. С трубным ревом на вал вскарабкался массивный. Покрытый жестким черным мехом монстр - не то кабан исполинских размеров, не то ставшим вдруг хищником лось. Черные глаза грозно сверкали. Своей тушей копытное чудовище на долгих три минуты загородило проход, и держало то драгоценное время пока Дивер устанавливали детонаторы, а потом пало с громом, разрушив вал и пустив вперед свежие силы подземных. Не вовремя - у общины кончились патроны, слишком быстро, но иначе и не могло быть, слишком длинные были очереди, слишком рьяно стреляли, словно в запасе у них вся амуниция Босха. Бойцы Дивера застыли, удивленно глядя на замолчавшее вдруг оружие. Они увлеклись, они забыли что патроны имеют свойство кончаться. Монстры и люди прорвались сквозь трупы своих сородичей и теперь уверенно бежали навстречу. Влад опомнился, бросил автомат и побежал прочь. На выходе он чуть не столкнулся с Мельниковым, тот отчаянно спешил, но раненая нога никак не хотела бежать. По бледному лицу Сергеева Васек понял, что дело пахнет жаренным и выйдя в пещеру поспешил открыть стрельбу. Вовремя. Волна наступающих захлебнулась. Полтора десятка упало на пол и покатилась по нему, обильно пятная камень собственной кровью. Дивер оставил взрывчатку, и швырнул автомат в стройные ряды накатывающихся монстров - тут снова пошли чешуйчатые, знакомые полуволки - жертвы проклятья, какие то студенистые бледные твари, се порождения подземелья были здесь. Севрюк подхватил уродливую секиру из рук подохшего под пулями студенистого, и стал отмахиваться от наседающей толпы. Поучалось плохо, его оттеснили назад, и чуть не свалили на пол, и не сдобровать Михаилу Севрюку, если бы свинцовый град из автомата Мельникова не дошел до его оппонентов и не сразил большую часть их. Дивер побежал. Мартиков кинулся вперед, под самый нос тварей, и успел выхватить пребывающего в стране светлых грез Никиту - малец лежал неподвижно, а чужая кровь натекла вокруг него, словно Никита стал жертвой кровавого и брутального убийства. Выбегая последним, Дивер обернулся, взгляд его навсегда запечатлел общую картину, которая вполне могла стать наглядной иллюстрацией к девятому кругу Дантова ада - низкие, увенчанные сталактитами своды, кровавая река на полу, и еще одна, словно вся состоящая из расплавленного вара. И толпы орущих и беснующихся монстров, сплетающихся в один сплошной, источающий вопли ярости девятый вал. Босх, давно умерший живописец, ты не просто так писал свои гравюры, ты наверняка видел что-то подобное. А потом вслед за своим воинством стали появляться они - тролли, и их массивные силуэты, было последнее что увидел Михаил Севрюк прежде чем пещера скрылась из виду. -Севрюк!!! - заорал Владислав на бегу, - взрыватель где?!! Тот улыбнулся усмешкой безумца, вздернул левую руку, в которой была зажата пластиковая коробочка взрывателя. -Пошли, пошли, пошли!!! - орал где-то впереди Мартиков, - Хонорова не забудьте. Оставите - сожрут!!! Влад бежал и теперь его вместо боевой ярости переполняло чувство гордости, чувство выполненного долга. Они сделали, они смогли, несмотря на все препоны и ловушки! Они провернули колесо судьбы в свою сторону. О, это был миг абсолютного счастья, гордости собой и теми кто рядом! Хоноров беспомощно кричал посередине туннеля. Его подхватили, поволокли за собой - скорости не снижать. Но их догнали. Твари были быстрее, а их маленький отряд из-за хромающего Мельникова не мог бежать с прежней скоростью. Дивера настигли, и он вынужден был обернуться, начать отбиваться свой секирой, снова бежать. Счастье в том, что идущие плотной волной монстры не могли встать в коридоре больше чем трое в ряд. Они мешали друг другу, некоторые падали и их тут же затаптывали. -Ааа!! - заорал вдруг Дивер, пробравшаяся низами четвероногая тварь впилась ему в ногу, пытаясь перекусить кость, Севрюк выл, как оглашенный. Влад приотстал, ударил ногой пса по голове, целя каблуком по глазам. Псина на миг разжала челюсти, и Дивер вырвался, тут же перерубив ей спинной хребет своим страшным оружием. Иногда от победы до поражения один шаг, и никогда не следует полностью отдаваться ложному чувству всемогущества. Дивер махал секирой, сталь звенела и сыпала искрами, в воздух взлетали кровавые капли и оседали на необработанных стенах пещер. Озверелый чешуйчатый вырвался из толпы и в изящном прыжке достиг Севрюка и впился ему в руку. Тот замешкался, и еще двое так же вцепились в него оглушающе вереща. Дивер кричал, кричал в панике. Влад заорал, привлекая внимание к Севрюку. Тот шатался, на него наседали, а взмахи секиры становились все реже. В воплях военного вдруг прорезалась агония. Влад и Степан подскочили к Диверу, стали охаживать тянущиеся лапы прикладами автоматов, Сергеев дернул на себя дико орущего бывшего колдуна, и выдернул из толпы обезумевших тварей. Все лицо Михаила Севрюка было в крови, кровь сочилась из рваных ран по всему телу, одежда изорвана. Дивер что-то кричал, но Приходских и Влад потащили его прочь, отбиваясь от наседающих подземных. -Что?! - крикнул Приходских. -Взрыватель!!! - орал Дивер, - Там выронил!!! Влад оглянулся - сплошное орущее месиво гадов, чешуйчатые руки, руки белесые с тонкой кожей, человеческие грубые с мозолями, косы, топоры. Не пробраться. Сергеева словно окатило ледяной волной, как будто взяли декалитр снега с поверхности, да и опустил на него разгоряченного битвой. Он падал, падал сейчас с воображаемого пьедестала. Надежды рухнули, жизнь осталась и Влад, движимый сейчас исключительно чувством самосохранения побежал прочь. Дивер, похоже плакал, и все порывался вернуться. Остальные бежали впереди, окрыленные своей уже не существующей победой. Их гнали долго - семерых измученных человек. Они бежали по коридорам, а на пятки наседала галдящая, орущая и немилосердно воняющая толпа. В них летели палки, камни и грубые подобия копей. Дивер бежал на подгибающихся ногах, дышал с хрипом, Мельников до боли стискивал зубы - рана на ноге разошлась и стала ронять на холодный пол темно-красные капли, Хонорова тащили чуть ли не на себе, утомился и Мартиков, волочащий на себе весьма тяжелое тело пятилетнего медиума. Жалкое зрелище - воинство инвалидов. Они бросили оружие, потому что тяжелое, выкинули прочь отвоеванную секиру - мешала бежать. В штольнях стало полегче, узкие стены не позволяли толпе как следует развернуться, от силы трое в ряд, кто-то из нападавших падал, и его безжалостно затаптывали, а по содрогающемуся телу шли новые и новые лапы, так что в конце оставалось лишь густо перемазанное кровью месиво, в котором не определить уже было - человек тут упал, тварь чешуйчатая или еще кто. Крупные монстры в штольню не пошли - мешали размеры. Бежали наугад, Никиты, верного проводника теперь не было и Мартиков опасался как бы он теперь не искал пути в страну мертвых - лицо Трифонова побледнело, а в сочетании с чужой кровью это давало страшный эффект недавно умершего насильственной смертью. Как они не попали в ловушку или тупик, осталось загадкой, может быть вел кто-то, а может, проявилось в экстремальной ситуации пресловутое шестое чувство, но через пол часа такого бега они ненадолго оторвались от погони. А впереди замаячила дверь в бункер. Следующий впереди всех Белоспицын проскочил в дверь, приостановился пропуская остальных, мельком вгляделся в лица - перекошены, глаза широко открыты, но ничего не замечают. Стрыя схватил за плечо, толкнул на дверь: -Запирай!!! Стрый тупо смотрел на дверь, потом в глазах мелькнуло понимание и он кивнул. Задвинул железную створку, и с клацаньем провернул замок ключами Босха. Их он так и оставил висеть в замке - на случай, если попытаются открыть изнутри. Но преследователи не пытались - слишком разгорячены и нерассуждающи они были. Уже когда беглецы поднимались через бункер к выходу, на запертую дверь обрушился таранный удар, который наполовину сорвал ее с петель, изогнув, словно смятый бумажный лист. Второй удар вынес ее всю и отшвырнул в коридор. Подземные хлынули потоком. Погоня не отстала и на поверхности, преследуемые вопящей ордой людей и нелюдей, кучка, отважившаяся бросить вызов самим троллям горожан, ведомые теперь обретшим второе дыхание Дивером бежала сквозь заснеженные улицы. Но не обратно в город, опять к Арене, Центральной, Школьной, к мосту и Мелочевке, к Степиной набережной с опустевшей лодочной станцией. Бежала на север. Вниз по Покаянной, а потом вверх, на одним из холмов, внизу которого проходило одно из двух связывающих город с цивилизацией шоссе. -"Бежать?!" - подумал Влад, - "Но ведь..." А потом взглянул в лицо хромающего рядом Дивера и понял, что желание того уже давно не диктуемы логикой. Кровь сочилась из десятка жутко выглядевших укусов, лицо Севрюка побледнело, рот безвольно открылся. Бежал только на силе воли. Твари бесновались позади, вздымали снег костистыми лапами, но чем дальше они отдалялись от выхода из подземелья, тем меньше было у них гонору. Воздух поверхности плохо действовал на них, взращенных под скрытыми туманом сводами. Они начинали сбавлять темп, агрессивность слетала с них, словно мертвый лист в листопад, и все чаще, безумные преследователи останавливались, и терли глаза. Кто-то упал в снег, да так и остался лежать. Люди, бывшие горожане один за другим замирали на месте, испуганно оглядываясь, словно все как один заполучили тяжелую форму Агорафобии. Город страшил их. И воинство встало, тоскливо поглядело вслед удаляющимся беглецам, глухо выло угрозы и неразличимые проклятия. Снег сыпал сверху - такой нежный, пушистый и когда они падал на чешуйчатые плечи подземных они содрогались, и начинали трястись мелкой дрожью. Белесые глаза мутнели, морщинистые веки щурились. Злобно повыв, и потряся оружием подземное воинство повернуло назад. В конце-концов свою функцию они выполнили - оборонили родной Гнездовье от наглых пришельцев. А те, замерев испуганно глядели как удаляются их многочисленные преследователи. Уходящие не людские силуэты на заснеженных улицах казались эпизодом полуночного кошмара. Луна прорывалась сквозь тучи и серебрила чешуйки. Дивер качнул головой и потащился наверх - на холм. Идти здесь было трудно, толстый слой снега связывал ноги, то и дело грозил уронить, и тогда покатишься вниз в облаке мелких слипшихся снежинок, и будешь катиться пока не достигнешь подножия. Тем не менее они забрались. Замерил на вершине, продуваемой всеми ветрами. Впереди лежал город -темный и почти полностью скрытый снежной пеленой. И нельзя было сказать, что за этим кружащимся пологом скрываются километры улиц, высокие панельные дома, замерзшая речка, перекрестки, тупички, фонарные столбы, лавочки у подъездов и замерзшие палисадники под окнами, игровые площадки и вмерзшие в лед карусели, засыпанные по крышу гаражи, почти все со своими четырехколесными постояльцами, бензоколонки, вокзал, больница и газетные редакции, котельные, Дом Культуры, кладбище и дачные участки. Все, что было построено сгинувшими людьми за века существования города. Бездна труда, и бездна энтузиазма строителей, полагавших, что они первопоселенцы, и даже тот факт, что для основания города пришлось изгнать финно-угоров, не смущал этих сильных и жаждущих экспансии людей. Но они не были первыми. Это была их главная ошибка. И даже финно-угоры не были первыми. И сейчас, стоя на заснеженном, поднимающимся над городом холме, Влад отлично это понимал. Товарищи его по несчастью тоже смотрели вниз, ждали и лица их светились надеждой. А Сергеев должен был объяснить им, что все пропало, но не мог подобрать слов.