Пещера Чёрного Льда (Меч Теней - 1) - Джулия Джонс

Дрей сам привязал челнок и выпрямился.

- Рори, Арлек, ступайте вверх по реке, найдите Корби и Хьюга Баннеринга и скажите им, что Пядь взята. - Он обнажил меч - тот самый, который всегда носил за спиной вместе с молотом, но с заново обтянутой замшей рукоятью, хорошо смазанный, отточенный и отполированный до блеска. Металл переливался блеклыми красками бури. - Ты, Бев, пойдешь с ними, возьмешь моего коня и пони для пленного и пригонишь их назад.

Арлек и Рори переглянулись.

- Ступайте, - повторил Дрей, острием меча кольнув Райфа под колено. Я посторожу пленного.

Бев первым зашагал на восток. Двое других, помедлив, двинулись за ним, и Арлек несколько раз оглянулся. Куда девался его брат-близнец? Они почти никогда не расставались.

Дрей смотрел, как они карабкаются по мокрому гравию. Градины позвякивали о его панцирь.

У Райфа пересохло в горле. Он чувствовал меч, упершийся ему в колено, но смотрел не на него, а на брата. Лицо Дрея скрывала тень. Перчатка на сжимающей меч руке натянулась, показывая белые швы. "Я поручусь за него", вспомнилось Райфу. Вспомнились слова и то, как Дрей подъехал к нему на вороном, единственный из двадцати девяти человек. Единственный, кто вызвался за него поручиться.

Райф почти не почувствовал, как меч перерезает ему путы. Клинок Дрея сверкнул, перепиливая веревку из конского волоса, но до лица этот блеск не дошел. Дрей посмотрел на дубраву, где скрылись Рори, Арлек и Бев, а потом, не глядя в глаза брату, сунул ему меч рукоятью вперед.

- Держи. Райф моргнул.

- Держи, я сказал.

Райф растерянно покачал головой.

Дрей взглянул направо, налево и двинул эфесом Райфу в грудь, сам взявшись за лезвие.

- Ударь меня.

Райф попятился. Из-под разрезанной перчатки Дрея проступала кровь. Он схватил Райфа за руку и силой втиснул в нее рукоять меча. Райф сопротивлялся, но Дрей всегда был сильнее - младший не успел опомниться, как старший нажал грудью на меч.

Напрягшийся, с потемневшими глазами, он стерпел боль без звука, как учил его Тем. Райф в ужасе отдернул меч. Кровь, блестящая, почти черная, сочилась из дыры в панцире. Упавший меч звякнул о камни, и этот звук показался Райфу оглушительно громким.

- Уходи. - Пальцы Дрея возились с кожаными застежками панциря. - Мы подрались, ты отнял у меня меч, ранил меня и убежал.

Райф хотел помочь Дрею с завязками, но тот взглядом отбросил его назад. Лицо Дрея стало серым. Кровь стекала в щель между панцирем и поясом. Рана пришлась чуть ниже ребер. Насколько глубоко вошел клинок? Не повредил ли он желудок или легкие?

- УХОДИ!

Райф пошатнулся от силы этого слова. "Как ты можешь гнать меня, когда сам истекаешь кровью? - хотелось крикнуть ему. - Ведь мы же братья!"

Дрей, задержав дыхание, стащил с себя панцирь и вогнал костяшки пальцев в свежую рану. Несколько мгновений он боролся с болью.

Райф заставил себя не отводить глаз. Он отказывался верить тому, что произошло. Не такой Дрей Севранс человек, чтобы пойти на измену. Он живет ради клана, как прежде Тем, сильный и преданный, как настоящий медведь.

Дрей, глядя на него затуманенными глазами, перебирал окровавленными пальцами предметы у себя на поясе.

- На, возьми. - Он снял с медного крючка рог с порошком священного камня. - Инигар удалил из камня твою долю. Вырубил из камня кусок величиной с сердце и велел Длинноголовому увезти его прочь, а Мейс приказал истолочь его в прах.

Райф затаил дыхание. Его отделили от священного камня, как Айана, второго сына Орнфеля Черного Града, убившего Родди Дхуна, последнего из клановых королей. Айан думал, что отец ему скажет спасибо за стрелу, посланную в горло Родди, а Орнфель Черный Град вместо этого отсек сыну обе руки.

"Короля не подобает убивать стрелой, - сказал он. - Надо было пустить в дело меч или не делать этого вовсе".

- Ты больше не мой брат и не мой кланник, - тихо молвил Дрей, вернув Райфа к настоящему. - Сейчас мы расстанемся навсегда. Возьми мою долю священного камня... я не хочу отпускать тебя без защиты.

Их глаза встретились, и Райф увидел перед собой человека, который мог бы стать вождем. Не время было задавать Дрею какие-то вопросы об Ангусе, Эффи и клане - Райф мог только смотреть на него, стараясь запечатлеть в памяти его образ.

А потом и для этого времени не осталось.

Ниже по реке раздался чей-то крик, и на пригорке показался всадник, окутанный дымом. Волчья голова у него на панцире, обработанная кислотой и углем, ошарашивала чернотой пустых глазниц, разинутых ртов и обгоревшего дерева. Это был Мейс Черный Град, пока еще не заметивший братьев.

На одно краткое мгновение Райф вообразил себе, как Дрей уйдет с ним, как они, два изгнанника, будут странствовать по Северным Территориям с мечами в руках. Но этому не суждено сбыться. Есть Эффи, есть клан... есть Аш. И впереди у них дни, что темнее ночей.

Райф взял рог у брата. Надо было уходить, пока Мейс не увидел их вместе. За себя Райф не беспокоился - ему отчасти даже хотелось схлестнуться с Мейсом, - но он не мог поставить под удар Дрея. Не мог после того, что было.

Никогда не сможет.

Пальцы Дрея, клейкие от крови, на миг прилипли к пальцам Райфа.

- Иди, Райф. О клане я позабочусь.

Это были самые мягкие слова, которые Райф услышал от Дрея с тех пор, как тот ворвался к нему в темницу - в другой жизни, как казалось теперь. Райф в последний раз посмотрел брату в глаза и отвернулся.

Дрей, поймав его за руку, сунул туда что-то твердое и холодное, и Райфу показалось, что сердце у него сейчас разорвется.

Его клятвенный камень. Дрей хранил его у себя до сегодняшнего дня.

Пригибая голову против ветра, Райф зашагал на запад.

42

ГАНМИДДИШСКИЙ ПЕРЕВАЛ

Сарга Вейс лежал под навесом сланцевой глыбы. Ледниковые языки, сползавшие некогда с Дробящихся Полей к Горьким холмам, тащили за собой исполинские груды камня. Даже и теперь, тысячи лет спустя, кое-где еще наблюдались последствия ледникового отступления. Одним из таких мест были северные склоны Горьких холмов чуть ниже Ганмиддишского перевала. На гладкой поверхности скал пробивался только скудный лишайник - ни кусты, ни деревья так и не смогли здесь прижиться. Ветер сразу унес бы их прочь.

От этого ветра страдал теперь Вейс, закутанный в одеяло из нежнейшей козьей шерсти. Ход втиснулся в стальную нишу у него за спиной, заняв самое лучшее место. Близость его теплого пахучего тела внушала Вейсу отвращение, как и те чувства, которые испытывал по этому поводу он сам. Однако перебраться в другое место ему даже в голову не пришло. Лежа под своим навесом и притворяясь, будто спит, он мог без помех наблюдать за Марафисом Глазастым и Асарией Маркой.