Голливудские жены - Джеки Коллинз

Стал он мотаться из города в город — не есть и не спать.

Но не так еще устал, чтобы бросить. Погоня для него только начиналась.

Элейн свернула на Хартфорд-уэй и поняла, что не имеет никакого представления, куда отвезли Росса, поэтому отправилась домой, считая, что выяснит это по телефону.

На подъездной дорожке стояла, не предвещая ничего хорошего, полицейская машина.

Она почувствовала, как кровь отливает от лица и все вокруг чернеет. Слишком она его любит, чтобы снова потерять — именно тогда, когда он к ней вернулся.

А что, если он стал калекой, Элейн?

Лучше так, чем смерть.

Допустим, он никогда больше не сможет работать? Конец тогда кредитным карточкам, фешенебельным ресторанам и приемам. Конец Беверли-Хиллз.

Перестань молоть чепуху, Этта. Я люблю Росса. Остальное неважно.

Она ринулась в дом.

Росс стоял, облокотившись на бар, в руке большой стакан бренди. На лбу — полоска пластыря, левая рука — на перевязи. Рядом стоял полицейский, делал записи в блокноте.

— Росс! — завопила она вне себя от радости.

— Любимая моя! — Вокруг знаменитых синих глаз побежали довольные морщинки, а потом он начал смеяться. — Что это ты?

Пробуешься на роль в «Звездных войнах»?

Руки ее метнулись к покрытой станиолью голове. Она растерялась.

— Какая ты, к черту, голливудская жена! — поддразнил он. — Да попадись ты в таком виде на глаза Биби, и она тебя выпрет из клуба!

Лицо ее медленно расплылось в улыбке.

— Если начистоту, как говорит мой замечательный муженек, нам набздюхать!

Жара. Смог. Усталость. Боль в мышцах. Плохой день. День, который Бадди хочет как можно скорее забыть. Он устало запарковался на своей стоянке в подземном гараже, вылез из машины, потянулся и зевнул. Измучен. И телом. И душой. Напрочь.

Было ровно четыре пятнадцать. За десять часов он умудрился полностью измудачить свою жизнь… или же, наоборот, выправить ее. Надо будет подумать и решить: что именно. Теперь он хотя бы избавился от кошмаров кровосмешения.

Он немного постоял в прохладном гараже и подумал, что в конце концов ему, наверное, повезло. Прошлого нет. Нет дерьма.

Ничего нет. Без ничего. Разве так уж и плохо, учитывая все, что было?

Он поднимался в грузовом лифте: пассажирский был занят.

В воздухе витал соблазнительный аромат, не то что раньше, когда приходилось нюхать помойку. Он бы не сказал, конечно, что за домом не присматривают, — двадцать четыре часа в сутки дежурит привратник. Но кое-кто из жиличек считает, что этого недостаточно. Его попросили подписать ходатайство, чтобы и в гараж под домом поставили охрану. Бадди вздохнул. Ладно. Он бы и сам не хотел, чтобы Ангель ходила там, внизу, одна.

Ангель. Как хочется ее увидеть! Он, пожалуй, отменит лимузин, раз уж рано вернулся, и поедет заберет ее сам.

Аромат держался до самой квартиры и, когда он открывал дверь, все еще витал в воздухе. Сначала он было подумал — горничная надушилась. Но потом чутье подсказало — Ангель здесь, и сердце у него, как у тринадцатилетнего мальчишки, чуть не выпрыгнуло из груди.

— Ангель! — позвал он. — Детка, где ты?

Он широко распахнул дверь в спальню и сразу же понял — случилось что-то страшное.

Ангель еле дышала. В фургоне было грязно, воздух спертый, жара невыносимая, а окна затемнены.

Она жалась в угол, когда автомобиль подпрыгивал на ходу, боялась за ребенка, живот схватывала острая боль.

Она закрыла глаза и думала о Бадди, снова и снова, как заклинание, повторяя про себя его имя.

Плакат лохмотьями свисал со стены. Но глаза остались нетронутыми — и на них жирным фломастером были выведены слова:

ЛИЦО МОЕ АНГЕЛ МОЙ КТО ОН — БАДДИ ХАДСОН?

ОН ПРЕКРАЩАЕТ СУЩЕСТВОВАНИЕ СТРАЖ ПОРЯДКА Мороз побежал по коже, когда на память стали приходить обрывки разговора с детективом Розмонтом: брат… близнец… убийца… называет себя Стражем Порядка.

И Бадди вспомнилось, как он подумал: «Что за чушь собачья!

Мне наплевать! Я тут совершенно ни при чем».

Он оглядел квартиру и со страхом понял — Ангель была тут.

На тумбочке рядом с кроватью стоит ее будильник, рядом — несколько фотографий в рамочках, на которых они сняты вместе.

Он рванул дверцу стенного шкафа: так и есть — ее одежда аккуратно висит рядом с его. В ванной — ее зубная щетка, расческа, разная косметика.

Нечего и сомневаться: она тут была. А раз так, то где она сейчас?

— О господи! — ахнул он. — О, нет!

Леон взялся за дело — полагаясь на помощь полиции из Беверли-Хиллз, департамента автотранспорта и всеохватывающей компьютерной системы. «Ягуар» был зарегистрирован на Ферди Картрайта. Дома у него никто не открывал. Соседка сообщила, что видела, как он уезжал — в машине, один — утром часов в одиннадцать.

Леон поговорил с этой женщиной. Разговаривать со свидетелями он умел. Люди ему доверяли.

— Вы видели мистера Картрайта с этим человеком?

Он показал два портрета Дека: фотографию, на которой тот снят старшеклассником; другой портрет сделан художником — так бы Дек выглядел сейчас. Портрет был нарисован со слов очевидцев. Бритая голова, застывший взгляд, рваная одежда.

Женщина смотрела на портреты, чуть прищурившись.

— К мистеру Картрайту много ходит мужчин. — Она наклонилась поближе, словно делилась государственной тайной. Он знаете ли, гомосексуалист. Только, пожалуйста, не говорите что узнали это от меня.

Леон угрюмо кивнул.

— Ни в коем случае.

— А в чем, кстати, мистер Картрайт провинился?

— Его машина попала в аварию. Пытаемся его найти.

— Он не пострадал?

Леон подавил нетерпение.

— Как раз это мы и пытаемся выяснить. Пожалуйста, посмотрите на фотографии.

Женщина снова принялась их рассматривать, покривилась.

— Не нравится мне, как выглядит вот этот, — заметила она, показав пальцем на Дека, каким его изобразил художник.

— Он тут был? — наседал Леон.

— Он? Нет, его бы я запомнила… — протянула она. — Вот насчет другого.

— Да?

— Я не уверена… как будто совсем и не он.

— Кто?

— Мужчина этот, что заезжал сегодня рано утром. Очень хорош собой. — Она засмеялась. — Звучит дико, но он был вроде как постарше и более красивая копия вот этого.

Она показала на школьную фотографию Дека.

У Леона мороз побежал по коже.

Бадди.

— А не помните, как он был одет?

— Черные брюки, белая рубашка и красивый спортивный пиджак, тоже черный. — Она разразилась хохотом. — Подумаете: вот подлая старушенция, от окна не отрывается… Но это лучше, чем целый день смотреть сериалы по телику.

— Разумеется. — Леон был согласен, ему не терпелось закончить разговор, и он уже двигался к выходу.