Приручить королевича (СИ) - Антонина Львовна Клименкова

Твердивер прибыл с сыном, невесткой и нареченной невестой.

Краса, естественно, была в паре с Враном, успевшем утратить излишнюю худощавость, приобрести некоторый лоск и уверенность во взгляде.

Конечно же, явились и остальные друзья молодоженов и прочие приглашенные.

Среди особо почетных гостей выделялись — не только ростом и одеждами — представители Белых Гор. Главный шаман громко восторгался особенностью события, расхваливал устроителей праздника — и твердил всем подряд о том, что нынче «Величайший день в истории мира! Белогорская королева берет в жены синегорскую!» Вельможи и чиновники, подходившие засвидетельствовать почтение заграничному шаману, кивали с непроницаемыми лицами и неприметно обменивались между собой выразительными взглядами. Бледная поганка, явившаяся по праву близкой родственницы жениха, шипела на отца из-под неизменной вуали и обзывала комедиантом (Зореслава и Милонег как раз накануне водили ее в театр). При первом же удобном случае разругалась с родной матерью, приехавшей в свите Твердивера. Затем весь день с вниманием одержимой маньячки не спускала глаз с Мирославы, чем ту под конец вечера довела до крайнего бешенства.

Невеста пожелала видеть на празднике и своих родителей. Долго уговаривать их не пришлось, как выяснилось, о королевствах они были наслышаны задолго до того, как здесь побывала их дочь.

Понятное дело, Варя успела познакомить их с зятем заблаговременно, еще в конце лета, почти сразу после тайного венчания. К своему стыду, Зимослав перенервничал перед встречей больше, чем сама Варя. Ей-то особо волноваться было и не о чем — она знала точно, что родители примут ее избранника с распростертыми объятиями, тем более такого милого. Тем более тесть со свекром в шутку да под рюмочку договорились породниться еще пятнадцать лет назад.

Правда, Варе тоже пришлось несладко — за день до назначенной поездки на дачу. Требовалось подобрать королевичу простую местную одежду, вот и отправилась водить его по магазинам.

Он покорно перемерил всё, что ей приглянулось — и всё не к лицу! Бледный, как моль в пудре. Продавщицы же вокруг так и вьются, норовят в кабинку залететь не вовремя или измерить портняжным метром лично, складочки на футболке разгладить, помочь хоть что-нибудь застегнуть!.. Кое-как Варя собрала комплект в надоевших ей черно-фиолетово-изумрудных тонах и вдобавок прикупила ядовито-сиреневую фуражку, чтобы вихры прикрывала и перебивала бы дикой яркостью окрас шевелюры.

На дачу доехали общественным транспортом — сначала автобусом, потом электричкой, дальше пешком. Смур, поехавший с ними для моральной поддержки, предлагал отвезти их на машине жены, но Зимославу было очень любопытно испытать на себе все прелести местных условий жизни. (Варя же подозревала, что муженек просто хочет потратить на дорогу больше времени).

Родители приняли зятя, как родного. Тоже заявили, что он — вылитый Кудеяр в молодые годы. Поглядев на сиреневые вихры (Варя их пыталась расчесать и пригладить перед выходом, но тщетно), мама со смехом ударилась в воспоминания, как поначалу пыталась привести Смурову шевелюру к естественному виду, перепробовав все марки красок, потом сдалась и собственноручно состригла кудри, хотя жалко было такую красоту до слез! Кстати, хвостик, перевязанный бархатной лентой, она сохранила — думала для Варьки сделать тряпочную мальвину с фиолетовой косой.

— Потом мы посмотрели кино о куклах вуду и решили не рисковать, — захохотал тесть.

— А почему я всего этого не помню? — возмутилась Варя.

Оказалось, что тогда она гостила у бабушки — и пропустила всё интересное!

Под шашлыки, молодую картошку с укропчиком, крупно порубленный салатик и под легкое вино общение получилось простым и душевным. К Зиму с расспросами особо не приставали, позволяя отделываться односложными ответами. Варю тоже на табуретку не ставили и стишки вспоминать не заставляли. Старшее поколение успешно делало вид, будто просто наслаждается тихим семейным вечером.

После чая с пирогом с щавелем мама полезла на чердак, и, понятно, все увязались за нею — смотреть на старый чемодан, в который сложили вещи и одежду, в чем и с чем Смур попал в этот мир: камзол с золотым шитьем, сапоги из тонкой кожи, рубашка с кружевными манжетами, парадный кинжал в чеканных ножнах.

— Штаны только выбросили, — вспомнил Варин папа.

— Я в болото в них сел и порвал все, — кивнул Смур. — Два дня ведь по лесу шатался, пока грибника не встретил.

— Представьте, как я удивился! — хохотнул тесть. — В нашей-то жидкой рощице плутать столько времени надо умудриться!

— Пустые оправы от амулетов я сдал в ломбард — там с отцом моей супруги и познакомился, — продолжал рассказывать Смур.

— Королевский венец? — изумился Зимослав, развернув вафельное полотенчико.

— Меня на закрытие разрыва вызвали с парадного приема, — пояснил Смур. Примерять венец на лысую голову постеснялся, в шутку надел на Варю.

— Вот теперь от коронации не отвертишься! — воскликнула та, обернувшись к Зиму. — Правда, все камушки придется заменить на целые.

Потом Варя утащила его прогуляться по березовой роще в рыжий закат. Довела до речки, по пути с хихиканьем залезла в еловую низинку и продемонстрировала заросли клюквы, жаль, пока еще без ягод.

На высоком берегу речки Зим остановился полюбоваться простором, насладиться спокойствием и тишиной, свежим ветерком с запахом непривычно зеленых трав, с дымком от дачных печек и мангалов.

Шелестели листвой деревья, вдалеке пела лесная птица, по небу плыли кучерявые розово-фиолетовые облака.

Зимослав прикрыл глаза:

— Так вот где она, магия вашего мира…

— Ага, хорошо тут, — согласилась Варя. Не удержалась и повисла на своем принце, потянулась целоваться.

Зим прижал ее к себе, запахнул в свою ветровку, обнял крепко, но на поцелуи отвечать не спешил:

— Прислушайся! Понятно, что раньше ты не замечала, но теперь-то должна услышать.

Варя послушно затихла, сосредоточенно посопела, высунув ухо и кончик носа из своего уютного укрытия. Быстро сдалась:

— Неа, ничего не чую. А что надо услышать-то?

Зим вздохнул, улыбнулся:

— Придет время — услышишь.

— Ну вас, колдунов, с вашими медитациями! — надулась женушка. — Надо будет — сам расскажешь!

Но целоваться всё-таки заставила.

Ночевать на даче Варя наотрез отказалась — жаждала воссоединения с родным диванчиком, на котором можно вытворять всё, что захочется. И упрямо повела Зима в ночную прогулку через лес до станции, ловить последнюю электричку. Насладились светом звезд и видом тонкого месяца, ныряющего в рваное облако. Пением сверчков в придорожных зарослях.

Изредка асфальт освещался яркими полосами света фар — мимо проносились непоседливые дачники вроде Вари.

Одна из машин неожиданно притормозила:

— Молодежь! Подвезти до города, что ль?

Варя сперва шарахнулась, так как с детства помнила золотое правило: «К незнакомцам в машину не садиться!» — но приглядевшись, опознала недавнего таксиста, обрадовалась:

— Ой, это вы? Только у