Мир-кольцо. Летающие колдуны. Реликт империи - Ларри Найвен

— Люди, вероятно, преувеличивают…

— Но…

— Лэнт, — сказал Шуга, — Я не могу согласиться на меньшее. Подумай, Пурпурный оскорбил самих богов! Он постоянно повторяет, что богов вообще не существует. И он с невероятной наглостью строит летающую машину, чтобы доказать это. В своем надругательстве над здравым смыслом, как например его игра с понятием балласта, он смеется над законами, которым подчиняются даже боги, — говоря, Шуга свирепо расхаживал взад-вперед, глаза его наливались кровью. — Он оскорбляет обычаи, Лэнт. Он дал имена женщинам и научил их занятиям мужчин. Он вмешался в освящение домашних деревьев и превратил их в колючие растения. Он превратил в хаос жизнь нашей деревни. Некоторых традиционных профессий вообще больше не существует. В то время как другие — подобно кузнечному делу, чудовищно раздулись от важности.

— Он перестал вышагивать и посмотрел на меня. — Он дал нам новые понятия, Лэнт. Он научил нас дурным обычаям, которые уменьшают ценность жизни и повышают значение вещей. Но самое главное, — выкрикнул Шуга, — он оскорбил меня! Он не научил меня летать, пока это ему самому не понадобилось. И он все еще не научили меня заклинаниям, которые делают электричество. Мы зависим от его милости, от его светящихся коробочек с делателями грома. Он подорвал мой авторитет своим ложным лечением, так что они обменивают его символы за один десять моих.

Я был связан с ним клятвой о помощи, но он никогда не просил меня помочь ему — никогда, ни единого раза! Разве он не выкинул мои паруса за борт. Никогда менее смертельное заклинание не восстановит мою честь, — воскликнул Шуга. — Я приведу луну вниз и обрушу ее на его голову. На этот раз я должен продемонстрировать свою силу прежде, чем он исчезнет навечно.

— Я не буду помогать тебе, — тихо сказал я.

— Ты и не должен, Лэнт. Я уверен, что как раз твоя помощь в тот раз так подействовала на магию.

— Сколько потребуется на это время?

— Недолго. Я скоро закончу, а потом начну молиться, пока красное солнце не поднимется высоко на западе. Тогда мы уйдем подальше и будем ждать.

— Я бы предпочел, чтобы ты сперва что-нибудь придумал насчет еды, — проворчал я.

— Забудь хоть раз про свой желудок, Лэнт. Прежде чем снова поднимется голубое солнце, Пурпурный будет уничтожен. Можешь мне в этом поверить!

Глава 46

Пурпурный еще трижды включал свое устройство, пытаясь вызвать яйцо. На третий раз красный огонек вспыхнул и начал размеренно мигать. Пурпурный заорал от восторга и радостно подкинул прибор вверх. Он дико горланил и пританцовывал.

— Я лечу домой! Я лечу домой!

Затем он бросился на землю и начал кататься по ней, лягаясь ногами. Потом с криком вскочил и начал неистово метаться в разных направлениях. Туда и сюда. По большому кругу и вокруг меня. Он выделывал кульбиты и неистово вопил. Наконец он устал и, задыхаясь, подошел ко мне.

— Лэнт, я едва могу поверить в это. Я этого так долго ждал, — начал он оправдываться. — Но это произошло. Мое большое яйцо услышало.

Я нервно взглянул на холм, где Шуга все еще продолжал работу. Теперь он сидел и напевал.

— Хм, и сколько времени пройдет, прежде чем твое большое яйцо доберется сюда, Пурпурный?

Он нахмурился.

— Кого это волнует? Оно летит, и это самое главное.

— Меня волнует! — чуть не выкрикнул я.

Он посмотрел на меня как-то особенно.

— Я и не представлял, что для тебя это значит так много.

— Да, сказал я немного спокойнее. — Сколько времени ему потребуется?

— Может быть, день, — ответил он. — Может быть, больше. Яйцо было законсервировано. Оно должно активизировать себя, набрать полную силу, проверить все системы. Рассчитать курс. Спуститься наконец. И на все это нужно время, Лэнт. Возможно, яйцо не прилетит сюда еще до голубого заката.

Я застонал.

— Я знаю, что ты страдаешь, друг мой. Но не бойся. Я уже так долго ждал, подожду и еще немного.

Я застонал и побрел прочь. Я направился к берегу. Море неустанно накатывалось на пляж, на котором работали Орбур и Вилвил.

— Отец, ты плохо выглядишь, — сказал один из них.

— Я устал, голоден, и у меня болит все, — ответил я. — Я мечтал о скромной пище и постели.

Вилвил нашел несколько яиц пещерной рыбы, — сказал Орбур, — хочешь одно?

Я застонал. Но это было все же лучше, чем ничего. Я взял темный шар и отбил его корку. Солено-сладкая жидкость наполнила рот.

— О, это ненадолго, — простонал я и сделал глоток из балластного мешка.

— Смотри, чтобы Шуга не заметил, что ты пьешь отсюда, отец.

— Будь он проклят, этот Шуга, — сказал я. — Знаете, что он делает? Он пытается вызвать вниз луну!

Орбур фыркнул. Вилвил ничего не сказал.

— Вы не слышали, что я сказал?

— Слышали, — ответил Вилвил. — Шуга пытается вызвать сюда луну. Во всяком случае, благодаря этому он держится от нас подальше.

— Ага, — произнес я, — по-видимому, они были настолько поглощены своим занятием, что забыли про все.

— А вы что делаете? — спросил я и присел на корточки взглянуть. Они объяснили:

— Один из шкивов соскочил с велосипедной рамы. А у нас почти не осталось инструментов. Пурпурный побросал все за борт. Теперь нам приходится обходиться камнями, палками и полосками воздушной ткани. Если мы сможем починить передачу, то используем лодку, чтобы выбраться отсюда, независимо от того, будут у нас воздушные мешки или нет.

Я кивнул и предложил помочь, но Орбур сказал, что я буду только мешать. Я собрал яйцо и убрал их с дороги. Затем насобирал немного плавника и развел костер, чтобы испечь яйцо. Они были невкусные, но это все же была пища. Одно яйцо я понес Пурпурному, но застал его растянувшимся на куске воздушной ткани от лопнувшего баллона, безмятежно похрапывающим. Блаженно и мирно. В первый раз с тех пор, как я узнал его, я видел его полностью расслабленным.

Я оставил его спать, а сам побрел на холм к Шуге. При виде яйца он покачал головой.

— Я займусь им позднее, когда закончу заклинание.

Я посмотрел на огромные волшебные символы.

— Почему ты не чертишь их вокруг Пурпурного? — спросил я.

— Зачем? Если луна упадет, то не имеет значения, упадет ли она на него или чуть в стороне. Она просто сделает еще одно круглое море. — Ясно, — сказал я, развернулся и пошел к сыновьям, наблюдать, как они работают.

Они проработали большую часть дня, останавливаясь только для того, чтобы пожевать печеное яйцо и сделать глоток воды. К тому времени, когда наступила ночь и красное солнце исчезло на западе, велосипедная передача снова работала так же хорошо, как и раньше.