Личный враг Бога - Михаил Кликин

– Здравствуй, Глеб, – прошелестел негромкий надтреснутый голос. – Я ждал тебя. И спутников твоих. Правда, не думал, что вы перебудите всех моих Хранителей. – Старик плавно развел руками, и послушные драконы стали опускаться на вершины скал, на мертвые обсидиановые реки давно застывшей лавы, складывая крылья, пряча шеи, подбирая хвосты, сворачиваясь и превращаясь в темно-серые неподвижные валуны, теряющиеся среди окружающих утесов.

– Подожди, старик, —отмахнулся Глеб и подбежал к товарищам.

Тролль уже поднялся и сидел возле бледного Когтя, внимательно разглядывая его сломанную ногу. Маг шипел и ругался.

– Перелом? – спросил Глеб. – Дотерпишь, если мы тебя понесем?

– Не здесь же валяться, – ответил Коготь.

– Не надо его нести. – Из-за спины Глеба появился седой старик.

– Как это не надо! – возмутился маг. – А ты кто вообще? Доктор? Глеб, кто это?

– Я тот, к кому вы шли. – Маленький сморщенный человечек театрально поклонился и разгладил ладонями густые белые брови.

– Белобровый! – догадался Коготь и дернулся от боли в поврежденной ноге.

– Тихо, тихо, – прошелестел старик. – Не надо шевелиться, расслабься. Сейчас все пройдет. – Он присел на корточки, осторожно тронул место перелома и, закрыв глаза, стал нашептывать тихие слова. Его худые длинные пальцы забегали в воздухе, с их кончиков срывались тонкие полупрозрачные нити, они скручивались волокнами загустевшей атмосферы, сплетались в невесомую паутину, повисали в воздухе и плавно опускались на поврежденную ногу, опутывая ее, образуя призрачный, искрящийся в полумраке кокон. Открыв рот, Коготь завороженно смотрел на творящееся волшебство.

Старик еще долго шептал свои заговоры, а потом распахнул глубокие голубые глаза, хитро улыбнулся и со всей силы хлопнул ладонью по перелому.

– А! – зажмурившись, выкрикнул Коготь, опережая боль, но замер с открытым ртом – боли не было – и осторожно приоткрыл один глаз, недоверчиво косясь на свою ногу.

Кокон исчез, и освобожденная нога выглядела совершенно здоровой. Маг бережно прощупал кость. Задрав штанину, осмотрел конечность, приподнялся, встал на обе ноги, попрыгал, поприседал, прислушиваясь к ощущениям. Белобровый с довольной улыбкой наблюдал за ним.

– Ну, как? – спросил он.

– Здорово! – признал Коготь. – Ты просто волшебник!

– Так и есть, – еще шире улыбнулся старик. – А теперь милости прошу ко мне в гости. – Он выпрямился и широко распростер руки, словно представляя гостям свои владения.

Все вместе они пошли к белеющему в ночи зданию Потерянной Библиотеки.

Идущий последним Тролль запнулся за невидимый в темноте булыжник и запрыгал, обхватив ободранную голую ступню и громко проклиная все каменья, горы, вулканы, хребты и тех, кто их придумал и создал в этом Мире, и родителей этих чертовых творцов, что воспитали таких детей, целью жизни которых стало причинение страданий ему, Троллю… Белобровый восхищенно слушал витиеватые ругательства вытанцовывающего на одной ноге великана, а когда тот смолк, сказал:

– Извините, ради бога. Я-то здесь каждый камень знаю. Но сейчас мы все исправим. – Он щелкнул пальцами, и воздух вокруг засверкал, засветился, словно кто-то наполнил чашу кратера мерцающим неоном, вспышками разноцветных зарниц, свитками северного сияния. Все вокруг залил мерцающий разноцветный свет. Даже обычно невозмутимый Тролль не смог сдержать своего восхищения этим великолепным зрелищем.

– Надеюсь, вы простите мне мою любовь к театральным эффектам, к некоторой безобидной показушности, – улыбаясь, сказал Белобровый. – Не так часто мне случается демонстрировать свое мастерство столь благодарным зрителям. Окружающие скалы и бессловесные Хранители безразличны к моим магическим опытам.

– Нет проблем, – непринужденно ответил Коготь, но в его голосе явственно слышались уважение и зависть.

Здание Библиотеки потрясало размерами и вычурной аляповатостью. Архитектурные стили всех эпох смешались здесь в беспорядочную какофонию и застыли нелепыми портиками, лепными карнизами, статуями, путаницей балок и колонн. Наросты авангардных пристроек окончательно уродовали и без того кошмарное строение.

– Согласен, выглядит странно, – признал старый седой хозяин. – Но в этом есть свой шарм. Красотой восхищаться может каждый, а вот почувствовать прелесть безобразного дано не всякому.

Они поднялись по гигантским ступеням, взошли на белоснежные мраморные плиты, прошли меж высоченных неохватных колонн. Белобровый взмахнул рукой, и перед ними, повинуясь жесту, раздвинулись в стороны титанические плиты, открыв проход в хранилище древних знаний. Ощущая себя букашками на фоне этой циклопической архитектуры, друзья вошли внутрь.

Встречая посетителей, зажглись на стенах шары светильников. Позади бесшумно сомкнулись створки колоссальной двери.

Потрясенные друзья замерли.

Уходящий вдаль проспект бесконечно длинного коридора. Ковры размером со стадион. Необъятные цветастые гобелены. Нескончаемая череда сотен закрытых дверей. Потолок, находящийся на высоте неба. Витражи, которые можно разглядывать годами…

– Да-а, – выдавил Коготь.

Белобровый наслаждался произведенным эффектом.

– Добро пожаловать, – сказал он. – И постарайтесь не обра-. щать внимания на окружающее. Все это – обман зрения. Иллюзия. Уж такова Потерянная Библиотека. Здесь все выглядит значительным. Большим, чем на самом деле. С потерянным всегда так… А сейчас я покажу вам вашу комнату. – Он распахнул ближайшую дверь и торжественно провозгласил: – Заходите, располагайтесь и чувствуйте себя как дома.

Глава 16

Торонто встретил его пасмурно. Серое небо угрюмо нависало над городом, небоскребы тонули в промозглом непроницаемом тумане. Глеб подивился: как только в такую погоду летают самолеты?

Он сунул таможеннику под нос паспорт, прошел через турникет, в груде громоздящегося багажа отыскал свою потрепанную сумку.

На улице навалилась на него необъяснимая безысходная тоска. Он присел на лавочку и стал разглядывать надгробия небоскребов, чахлые деревца, полноводную реку автомобилей, унылых мокрых голубей, толпящихся на бетонном тротуаре. Мимо шли люди, торопились куда-то. Привычные к городской суете голуби не взлетали, только лениво расступались, пропуская людей, и продолжали тесниться на бетоне, выискивать что-то в засаженных понурыми цветами газонах…

Глеб достал из сумки помятую булку. Отламывая маленькие кусочки, он стал кидать их птицам. Попадающийся изюм съедал сам, задумчиво катая во рту языком сладкие мягкие комочки, бархатистые, морщинистые…