История Древнего Китая - Джон Грэй

Чжуцзян, или Жемчужная река, или, как ее чаще называют, Гуандунская (Кантонская) река, по своим размерам не может сравниться с Янцзы или Хуанхэ, но все же это достаточно длинная и очень важная река. Бесчисленные торговые суда, большие и малые, самого разного вида и назначения, пересекают ее воды и доставляют большое множество всяческих товаров в разные части провинций Гуандун и Гуанси. Строго говоря, существует три рукава этой реки, а именно: большой западный рукав, который называется Сицзян, Бэйцзян, или северный рукав, и Дунцзян, или восточный рукав. До 1859 года западный рукав Чжуцзяна был известен иностранцам разве только по на-званию, но в 1859 году для его изучения была организована экспедиция на канонерской лодке, которая достигла областного города Учжоу в провинции Гуанси. В результате была составлена очень точная карта. Сицзян, по которой я добирался до уездного города Тин-юань, лежащего за пятьдесят миль от областного города Учжоу, несет свои воды среди величественных горных кряжей.

Кое-где горы сжимают Сицзян в тесных ущельях, кое-где она разливается широкими озерами. Одно из самых великолепных ущелий – это Чжаоцинский перевал, как его называют иностранцы из-за близости к областному городу Чжаоцин – древней столице провинции. Китайцы называют этот перевал Фу-юн-гу. Он тянется на четыре мили в длину, его образуют горы в тысячу восемьсот футов высотой. Между их складчатыми и почти отвесными склонами стремительно бежит Сицзян, которая здесь становится настоящим горным потоком. После пограничного города Учжоу путешественник прибывает к первой из восемнадцати знаменитых стремнин. Во время пути к Тин-юаню мне пришлось миновать девять этих водопадов. Они образованы обширными уступами базальтовых скал, кое-где пересекающих реку, которая в этих местах имеет как минимум милю ширины. На стремнинах навигация сопряжена со значительными опасностями. Узкие проходы, через которые с достаточной степенью безопасности могут проплывать в разных направлениях суда, обозначены бакенами, которые стоят на скалах, выступающих со дна реки. В дождливое время года лодочникам, видимо, едва ли удается направлять свои суда против течения. Судно с большой командой, на котором я плыл в сухой сезон, делало десять миль в день или меньше. Китайцы говорят, что у Гуандунской, или Жемчужной, реки бесчисленное множество названий; почти каждый плес имеет свое. Например, часть от Хуанпу до Бокка-Тигрис называется Фумэнь, от Кантона да Хуанпу – Жемчужная река, от Ши-мэня к столице провинции – Жадная река. Самую известную часть реки, знакомую иностранцам как Макаоский коридор, китайцы называют рекой Белого гуся. Своеобразный эпитет «Жадная» река получила много столетий назад, так как существовало поверье, будто любой, кто отведает воды из нее или использует эту воду для приготовления пищи, подвергается опасности воспылать неудержимой страстью к чужой собственности. Ни один порядочный человек не стал бы пить тамошней воды. Тем не менее в царствование императора династии Восточная Цзинь Фэй-ди (366 год) губернатор провинции Гуандун У Янь-чжи решил доказать народу абсурдность этого суеверия. Он торжественно проследовал в Шимэнь и принародно напился ужасной воды. Впоследствии губернатор продолжал исполнять свои обязанности верой и правдой, чем убедил своих суеверных подданных в том, что он не перестал уважать разделение собственности на тешп и tuum («мое» и «твое»). Среди менее значительных рек, вероятно, самые важные – это Байхэ, Миньцзян и Вампу, открытые для захода иностранных кораблей. Наверное, ни одна из многочисленных китайских рек не протекает через такие удивительной красоты места, как Миньцзян.

В Китае также множество горных рек, причем по большинству из них могут плавать лодки и легко нагруженные суда. Одна из самых интересных такого рода на юге Китая – это река, на берегах которой находятся уездные города Лунмэнь-юань и Цзэнчэн. Они впадает в Жемчужную реку недалеко от кумирни Боло, расположенной рядом с портом Хуан-пу. Один раз мне пришлось провести на этой реке семь дней. Насколько мне известно, ее пороги преодолевать труднее, чем на западном рукаве Жемчужной реки. Казалось, оживали знакомые нам картины канадских и американских стремнин. Другая горная река, по которой мне доводилось плавать, – это та, на берегах которой находится город Цзин-дэ-чжэнь, широко известный местной керамикой. Этот поток впадает в озеро Поян. От Цзин-дэ-чжэня до Хуангана река течет среди гор, причем некоторые достигают тысячи восьмисот и даже двух тысяч футов в высоту. На одном отрезке своего пути она принимает вид маленького озера{154}. Путешествуя по Внутренней Монголии, я перебирался вброд через несколько мелких горных речек, и на меня произвели большое впечатление тамошние величественные пейзажи. Один из этих потоков, который, кажется, назывался Встречной рекой, так причудливо вился между стоящими рядом горами, что в течение дня мне пришлось переправляться через него не меньше тридцати раз.

В Китае множество каналов. Самый значительный из них Великий, или Императорский, канал был построен уже в VII веке и удлинен в XIII. Он течет через описанную выше большую плодородную равнину на северо-востоке империи, а от города Ханчжоу на 30° северной широты. Он течет (мало мест, где течение незаметно) на расстоянии семисот миль к городу Линцин, где соединяется с рекой У Хэ. В некоторых местах его ширина довольно значительна, в других он очень узок. Водоотводы и ручьи, которые соединены с ним, так многочисленны, что он играет важную роль в осушении и ирригации близлежащих земель. Как и у всех китайских рек, его берега усеяны большими и маленькими городами, а также деревнями. Из-за невероятной плодородности почвы и преимуществ внутренней навигации Великая равнина, через которую он протекает, стала одной из самых густонаселенных и цветущих частей Китайской империи.

Реки и каналы часто укрепляют, делая высокие насыпи, чтобы предотвратить наводнения. Эти дамбы, которые иногда сооружают из земли, а иногда – из камня, представляют собой воплощенные памятники энергии и предприимчивости китайцев прошлых лет. На разных притоках Гуандунской реки я видел много таких больших сооружений. Самые важные из них расположены в Лю-гу-гуне, Го-цзи и Чжу-цзи-тоу. Рядом с горами Сицяо-Шань находится земляная дамба значительных размеров. Ее много лет поддерживали в хорошем состоянии на проценты с суммы в восемьдесят тысяч лянов, которую с этой целью император Цзя-цин поместил под высокий процент в многочисленные кантонские ломбарды. Вскоре после этого богатый горожанин по имени У Юаньлань потратил сто тысяч лянов на укрепление этой дамбы камнями. Император Цзяцин присудил ему высокую ученую степень. Недалеко от Кантона находится похожая дамба под названием Ши-го-вэй. Если она будет разрушена, воды Жемчужной реки, как утверждают кантонцы, затопят западные районы этого древнего города. Подобные плотины я видел в Фэн-лэ-вэй и Сы-май-коу в шелковых районах Гуандуна. Чтобы достичь высшей точки плотины от реки, иногда приходится подняться на шестьдесят или семьдесят гранитных ступеней. Обширные равнины, по которым течет Янцзы, тоже защищены дамбами на некотором расстоянии друг от друга. В 1861 году партия путешественников предприняла попытку перейти по суше из Китая в Индию. В письме к издателю North China Gerald они рассказывали, как «дошли до огромной равнины, которая занимает все расстояние от Ханькоу до северного берега Янцзы», и обнаружили «столь низкое ее расположение, что наводнение предотвращало лишь наличие огромных древних дамб»; иногда они рушатся, что приводит к бедствиям. На тринадцатый год правления императора Даогуана дамба Ши-го-вэй на рукаве Жемчужной реки обрушилась, и вода дошла до улиц западных предместий Кантона. На двадцать третий год правления того же императора насыпь Лоу-го-гун, заключающая реку Ханьцзян в русле на протяжении ее течения через часть Гуандуна, обрушилась, и воды затопили целый уезд. Говорят, император со всей щедростью выделил на ремонт дамбы двадцать четыре тысячи лянов. В 1864 году она снова разрушилась, и воды смыли с лица земли несколько деревень. Был найден короб, плывший по воде, в котором оказался мальчик нескольких месяцев от роду, рядом с ним лежал китайский кошелек с десятью долларами. Несомненно, деньги положили туда родители, надеясь на спасение малыша.

Реки и ручьи часто разливаются из-за сезонных ливней. В 1871 году это привело к большим несчастьям по всей стране. В северных районах империи тем же летом случались бедствия из-за того, что непрестанные дожди привели к разливу рек. Некий «гонконгский турист» так рассказывает о наводнении в письме к издателю China Mail от 25 августа 1871 года:

«Примерно на протяжении двадцати пяти миль вверх по реке можно видеть разрушительные последствия разлива: рухнувшие дома и затопленные поля. Но оценить в полной мере степень бедствия можно, только приблизившись к Тяньцзиню: высится одинокий берег, за которым нет ни клочка сухой земли; виднеются лишь немногие деревья и глиняные конусы над местами упокоения усопших или островки расплывшихся глинобитных стен оставленных домов. Справа и слева от нас, насколько видел глаз, не было ничего, кроме водной глади, усеянной парусами торговых джонок, оставивших извилистое русло реки и напрямую плывущих к Тяньцзиню. Один или два примера нужны для того, чтобы передать представление о страданиях несчастных крестьян. Весь день шел проливной дождь. В одном месте я заметил несколько разрушенных домов. Среди сырых глиняных руин можно было видеть бедную женщину и ее детей, сбившихся под плетеным навесом. Они страдали не только от холода, но и от ливня, от которого не защищала жалкая временная крыша. Несложно вообразить мучения несчастных, лишенных крова, вымокших под дождем и продрогших от холодных ночных ветров, лишенных средств к существованию. Это лишь один пример из тысяч. Время от времени о результатах стихийного бедствия недвусмысленно свидетельствовали мертвые тела, плывущие по реке. Во многих местах потерян богатейший урожай, который должен был дать людям пищу и топливо на зимние месяцы. Цветники и фруктовые сады затоплены, и об их местонахождении свидетельствуют лишь сухие ветви персиковых деревьев, торчащие из воды. Видны лошади и коровы, теснящиеся на островках, где не осталось ни былинки, или бродящие по воде в тщетных поисках еды.