Мы — сталкеры. В прицеле неведомого. Авторский сборник - Сергей Коротков

Короче говоря, Максимку Краевого обязали срочно предпринять все что угодно, неугодно и хоть что-нибудь, но в итоге как можно скорее вытащить команду из дерьма, в которое она на полной скорости вляпалась. И без потерь среди личного состава!

– Не по моей, заметьте, вине, – мне было важно восстановить историческую справедливость. – Дорогой мой Турок, если я требую притормозить, то ты сразу же, не рассуждая, должен исполнять мой приказ. Ясно тебе, урод?!

– Так точно, Край. То есть ясно. – Щекастый кивнул – точнее задрал подбородок к горлу, ибо в положении вниз головой иначе не кивнешь.

Меня растрогала его покладистость, и я чуть сбавил обороты:

– Ну и отлично, дружище. Отлично, что меня окружает троица полных идиотов! – в сердцах выдал-таки я, обернувшись и еще раз взглянув на ворота, которые до сих пор были открыты, будто не существует опасности проникновения с этой стороны на ту опасных чудовищ-мутантов. В прореху между завалом баллонов ворота отлично просматривались.

– Это еще почему мы – полные идиоты? – спокойно спросил Панк, хотя именно от него я ожидал бурной реакции по поводу якобы моего оскорбления его достоинства, хотя слово «идиот» в случае Панка – наивысшая форма комплимента. Особенно сейчас, когда его гребень больше не прикрыт головным убором.

– Да потому что никто из вас не сообразил до сих пор, что дело неладно, раз по нам не стреляют! Мы ведь у самого пропускника! А там пулеметы! И тот парень, который нас преследует, который на черном «мустанге». Он – настоящий профи.

– Когда висишь над землей вниз башкой в только-только купленном армейском джипе, полном оружия массового уничтожения, Край, дело не просто неладно… – начал Орфей, а Турок за него закончил: – Дело просто… супернеладно! И потому отлично, что по нам больше не стреляют, и по фиг почему так! Бо я не люблю, когда во мне из нарезного хотят дырок насверлить! – А когда Турок сделал паузу для вздоха, Орфей перехватил инициативу, опередив Панка, который тоже намеревался что-то сказать: – И еще раз хочу тебе напомнить, Край. Если мы погибнем на Полигоне, ты не получишь свой гонорар, в сравнение с которым аванс – жалкая карманная мелочь школьника младших классов. И ты никогда не узнаешь, кто тебя подставил. Уясни наконец, твоя задача: сопроводить нас в определенный пункт, о котором я сообщу тебе, как только мы выберемся из этой передряги, а потом, когда мы… когда все будет закончено, вернуть нас живыми обратно за Стену. Иначе ты ни с чем и ни о чем, Край.

Я уж собрался мерзко осклабиться и выдать что-нибудь язвительное и провокационное, но тут заговорил-таки Панк. Вклинился, крашеный ублюдок, в беседу настоящих мужчин:

– Господа, я хотел бы обратить ваше внимание на то, что у нас на борту множество баллонов с очень опасным отравляющим веществом внутри. И в результате перестрелки их герметичность могла быть нарушена, а это значит…

Не договорив, Панк тяжело задышал через респиратор, наполовину закрывающий его лицо. Видать, решил, что так он сможет уберечься от заражения. Глупец! Если «Гремлин» сработает, даже один баллон из полусотни, заражены будут территории, сопоставимые размерами с нашим континентом. И никакие средства индивидуальной защиты никого не спасут, вся жизнь будет уничтожена.

В салоне сразу образовался вакуум звуков. Народ замер, обдумывая предположение Панка. Меня бы на их месте продрал мороз по коже, не знай я, что «Гремлином» в неактивированном состоянии – а он в таком виде жидкий – можно поить грудных детей и стариков без риска для их здоровья. Чтобы превратить этот вид БОВ в самое смертельное оружие на планете, нужен активатор – стержень определенного размера, отлитый из очень специфического сплава. Если не вставить такой стержень в приемник баллона с «Гремлином», никакого апокалипсиса не произойдет. «Пусть понервничают, – мстительно подумал я, – а то некоторые слишком много о себе возомнили». И не стал рассказывать парням, что нынче дырки в баллонах с «Гремлином» – это самое лучшее, что с нами может случиться.

– Турок, выруби уже движок, – потребовал я и, стерев с шеи кровь – натекло немного с ранки на ухе, куда меня достала пуля стрелка-брюнета, без труда выбрался из «Вепря» наружу.

При этом я даже не попытался открыть дверцу. Раз у моих спутников не получилось, то чем я лучше? Я просто отстегнул ремень безопасности и пролез в оконный проем. Главное было не порезаться о края разбитого стекла. Вы думаете, я сразу спрыгнул вниз, ведь пять метров – это плевая высота для настоящего мужчины? Плевая – да, но все-таки не прыгнул, а вот именно что плюнул. И комочек слюны замер в паре метров от меня в воздухе четко на уровне крыши «Вепря», повисел так секунду, может, чуть дольше, и с шипением и вспышкой испарился, как и не было. С уха капнуло вниз алым. Ситуация повторилась в точности, как и со слюной – фиксация и уничтожение после небольшого промедления.

Что ж, как и предполагалось, дело дрянь. Логично предположить, что у нас есть все шансы побывать в роли тех капель органики и исчезнуть без следа.

Я взглянул в сторону ворот. Ситуация там не изменилась, но кто может сказать, как долго будет происходить такое? Десантироваться на грешную землю Полигона с райских высот нужно как можно скорее. Я обосновался на днище и принялся осматривать окрестности под нами. А под нами пока что виднелась только травушка-муравушка. Самая обычная, ничем не примечательная.

– Что там, Край? – донесся из салона голос Орфея.

Долго парни вниз головой висеть не смогут. Значит, нужно их перевернуть. Я предпочел бы, чтоб они не шевелились, ибо хрен его знает, как поведет себя прибор, почуяв нашу возню, но… В то, что мы попали под воздействие прибора, я ничуть не сомневался. И то, что мы живы, – скорее счастливая случайность, чем наша заслуга.

На Полигоне вечерело, хотя по ту сторону Стены еще день в разгаре. Подул ветер, принеся смолистые запахи от соснового бора, до которого метров двести топкой, судя по блеску воды тут и там, местности. Должно быть много комаров здесь… Только вот ни один кровопийца надо мной не вился…

– Край, ты чего там заснул, что ли?

– Так, братишки, слушай мою команду. Вам следует аккуратно отстегнуться и перевернуться в нормальное положение. При этом особо важно следить за тем, чтоб ваши конечности и вы сами не выпали за пределы джипа! Это смертельно опасно. Повторяю…

Меня перебил Турок:

– Не надо повторять. Бо мы не менты.

– И не дергайтесь там сильно! И меня не отвлекайте!

Нужно было еще раз провести рекогносцировку, потому что я заметил кое-что интересное. Во-первых, хотя довольно сильно дул ветер, траву вообще не трепало! Во-вторых, я обнаружил неподалеку от джипа висящий в воздухе камень.

Похоже, инопланетный прибор, который я пока что не обнаружил, не любит земное притяжение и категорически отказывает в нем всем предметам, попавшим в зону поражения. Нашему джипу, к примеру. И еще… прибор прямо-таки ненавидит органику и, распознав ее, уничтожает. Мой плевок и капля крови – тому доказательством. И зона поражения прибора по высоте ограничивается пятью примерно метрами, а по площади – я опустил взгляд на аномальную траву – занимает столько поверхности, что нечего и надеяться, разбежавшись по днищу джипа, выпрыгнуть на безопасное теплое местечко. Кстати, может, трава – и есть прибор? Запросто. Вид у инопланетного мусора может быть самый экзотический и непредсказуемый.

– Ну что там, Край?

– Сидите тихо!

Камень. И джип… У меня в черепушке забрезжила одна мыслишка, надо только разобраться, что да как… Камень и джип. На одном месте. Зафиксированы в воздухе. И прибором не уничтожены. Камень… С третьего раза я попал в него плевком. И слюну, которую размазало по его поверхности, не уничтожило! А это значит…

Это значит, что теперь я знаю, что нужно предпринять для нашего спасения из ловушки!

По моему требованию Турок отдал мне ключи от машины, и тогда я по днищу прошел в тыл «Вепря» и открыл багажник. Пятая дверь медленно опустилась, упершись в ограничительный слой воздействия «травы». Самая для меня опора. Я встал на дверь багажника и осмотрел наш груз. Ни один баллон не пострадал. Многие были оцарапаны пулями, краска ободралась, обнажив металл, но ни одной дырки я не обнаружил. Вообще, конечно, логично, чтобы такую дрянь, как «Гремлин», хранили в очень надежной упаковке, способной выдержать хоть пожар, хоть погружение на океанское дно, хоть прямое попадание ядерной бомбы. Кстати, не будь наш багажник под завязку заполнен баллонами, не факт, что мы уцелели бы в перестрелке у пропускника.

Я взял ближайший баллон, помеченный знаком химической опасности, – как я уже говорил, баллон был удивительно легок для своих габаритов; что ж, тем лучше – бросил его за дверцу, и он – в горизонтальном положении, как я и надеялся! – завис примерно в полуметре от меня.