Красный сфинкс - Александр Дюма

— Я имею честь сказать вам, сударь, — невозмутимо произнес граф де Веррю, — что прежде всего мне следует узнать о намерениях его высочества по данному поводу.

— Сударь, — ответил Комменж, — я предупреждаю вас, что должен буду обо всем доложить королю.

— Вы можете делать все, что вам угодно, сударь, — промолвил граф де Веррю, — это полностью в вашей воле.

Затем они раскланялись, и г-н де Веррю направился к заграждениям, а Комменж вернулся к королю.

— Как дела, сударь? — спросил Людовик XIII парламентера.

Комменж рассказал о своих переговорах с графом де Веррю; Людовик XIII внимательно его выслушал и произнес:

— Граф де Веррю ответил не просто как верный слуга, а как умный, знающий свое дело человек.

Между тем король находился на границе Франции, среди разведчиков, готовых ринуться в бой, и прикрывавших их пятисот солдат.

Бассомпьер, сняв шляпу, подошел к Людовику XIII; на его лице играла улыбка.

— Государь, — сказал он, — все в сборе, скрипки настроены, и танцоры ждут; как только будет угодно вашему величеству, мы начнем представление.

Король посмотрел на него, нахмурив брови, и сказал:

— Господин маршал, известно ли вам, о чем мне только что доложили? В нашем парке артиллерии — всего лишь пятьсот фунтов свинца!

— Что ж, государь, — ответил Бассомпьер, — стоит призадуматься, но это не значит, что, если один из танцоров не готов, то представление не состоится. Доверьте это нам, и все будет в порядке.

— Вы за это ручаетесь? — сказал король, пристально глядя на маршала.

— Ваше величество, было бы рискованно поручиться за столь сомнительное дело, как победа, но я обещаю, что мы не посрамим своей чести, если только меня не убьют или не возьмут в плен.

— Берегитесь, господин де Бассомпьер, если нас разобьют, я возложу всю вину на вас.

— Ба! Что еще со мной может случиться, если только ваше величество не назовет меня маркизом д’Юкзелем, но будьте покойны, государь, я постараюсь не навлечь на себя ваш гнев. Предоставьте нам только свободу действий.

— Ваше величество, — заметил кардинал, сидевший верхом и находившийся подле короля, — выражение лица господина маршала внушает мне надежду.

Затем, обращаясь к Бассомпьеру, он произнес:

— Ступайте, господин маршал, ступайте и старайтесь изо всех сил.

Бассомпьер направился к ожидавшему его г-ну де Креки; подобно г-ну де Креки и герцогу де Монморанси, он спешился, чтобы начать наступление на вражеские окопы. Господин де Шомберг остался в седле, так как страдал подагрой в области колена.

И вот французы двинулись в сторону Желасской скалы, у подножия которой следовало пройти; по неизвестной причине неприятель оставил эту позицию, сколь надежной она ни была, вероятно опасаясь, что ее защитники могут оказаться отрезанными от основных сил, и в таком случае будут вынуждены сдаться.

Однако, едва лишь наши войска миновали скалу, как они остались без прикрытия и попали под перекрестный огонь противника: их обстреливали и с горы, и с большого заграждения.

При первом же залпе г-н де Шомберг был ранен картечью в поясницу. Бассомпьер следовал вдоль лощины и держал курс прямо на равелин, перегородивший Сузский проход; г-н де Креки шагал рядом с ним впереди.

Господин де Монморанси, как простой пехотинец, устремился на гору, расположенную слева, то есть на Монморонский хребет.

Господина де Шомберга привязали к лошади, которую повели за узду из-за плохой дороги; поднявшись наверх, маршал присоединился к разведчикам.

Французы обошли заграждения, и, согласно плану г-на де Бассомпьера, расстреляли их защитников с тыла, в то время как другие наступали с фронта.

Валезанцы и пьемонтцы мужественно оборонялись; Виктор Амедей и его отец находились на редуте Монтабонского хребта.

Монморанси провел атаку с присущей ему быстротой и захватил левое заграждение; латы сковывали его движения, и он разбросал их вдоль всей дороги, а затем пошел на штурм редута в одном лишь камзоле из буйволовой кожи и в бархатных штанах.

Бассомпьер же продолжал двигаться по дну лощины, подвергаясь обстрелу из равелина.

За ним следовали король, чья шляпа была украшена белым плюмажем, и господин кардинал в расшитой золотом бархатной одежде цвета палой листвы.

Французы трижды пытались овладеть редутами приступом, и трижды были отброшены назад. Летевшие ядра отскакивали от поверхности утесов и падали в долину; одним из них был убит оруженосец г-на де Креки, находившийся у ног королевской лошади.

Тогда господа де Бассомпьер и де Креки решили штурмовать вершины в сопровождении пятисот солдат: Бассомпьер должен был подняться на левую гору, чтобы присоединиться к герцогу де Монморанси, а г-н де Креки — на правую гору, чтобы поддержать г-на де Шомберга.

Две тысячи пятьсот человек остались в долине и продолжали наступление на равелин.

Бассомпьер, которому уже исполнилось пятьдесят лет, был довольно тучный мужчина и взбирался на крутой склон, опираясь на гвардейца; внезапно он почувствовал, что его опора исчезла: пуля поразила гвардейца в грудь.

Бассомпьер добрался до вершины в тот миг, когда г-н де Монморанси спрыгнул в редут третьим. Маршал спустился туда четвертым.

Герцог де Монморанси был слегка ранен в руку, в то время как одежду г-на де Бассомпьера изрешетили пули.

Редут, расположенный слева, уже был захвачен. Валезанцы и пьемонтцы укрылись в равелине.

Оба военачальника обратили взоры на правый редут.

И тут все увидели, как оттуда показались двое всадников; они поскакали во весь опор по дороге, вероятно проложенной на случай их отступления к Сузскому равелину.

То были герцог Савойский Карл Эммануил и его сын Виктор Амедей.

Вслед за ними хлынул поток бегущих солдат. Правый редут тоже был взят.

Оставался только равелин, но его штурм был самой трудной задачей.

Людовик XIII направил к маршалам гонца, чтобы поздравить их и герцога де Монморанси с успехом; в то же время он наказывал им беречь свои силы. Бассомпьер послал в ответ следующую записку от себя, а также от имени господ де Шомберга, де Креки и де Монморанси:

«Государь!

Мы признательны Вашему Величеству за участие, но порой кровь принца или маршала Франции ценится не дороже, чем кровь последнего из солдат.

Мы просим десять минут передышки для наших воинов, а затем продолжим бал».

В самом деле, десять минут спустя вновь заиграли трубы, загрохотали барабаны, и два крыла армии, построившись в две колонны, сомкнутыми рядами двинулись в атаку на равелин.