Месть Атлантиды (СИ) - Unknown

— Он лучший, — словно убеждая саму себя, повторяла Вирсавия. — Это правда, леди. Я очень его люблю. Он бы никогда не причинил никому зла... Я не видела...сама...а разговоры... — вздрогнув, девушка поспешно отвела взгляд.

— Я не сомневаюсь, что он всегда любил тебя, — склонила голову на бок Эл. — И всегда был добр к тебе. И к вашей матери, наверное, тоже? К членам семьи королевских кровей... Но как он вел себя с теми, кто не относился к этому кругу?..

Удар достиг цели. Губы Вирсавии задрожали, и она с мольбой уставилась на Элику. Но принцесса властно сощурила глаза, не отпуская свою жертву и одновременно заверяя этим взглядом, что откровенность будет вознаграждена.

— Девочки говорили, что в случившемся есть лишь их вина... — всхлипывая, решилась Вирсавия. — Но я все равно их жалела... Позволяла оставаться на ночь в моих покоях... Но они... Они сказали, что сами спровоцировали его на... На жестокое обращение... Одна пролила вино, другая дерзко ответила...

— Серьезный проступок, — обманчиво согласилась Элика. — Что он с ними сделал?

— Я видела шрамы... Они никогда не жаловались и всегда их скрывали... Он самолично их наказывал, но мне всегда казалось, что не порка их пугала до такой степени...

— Самолично? С каких пор особы королевской крови берут на себя функции надсмотрщиков за рабами? — весело проронила Элика, уже в следующий миг становясь серьезной. — Дай мне свою руку, пожалуйста. Не бойся.

Теплая ладонь юной принцессы, удерживаемая в тисках ладонью Элики, переместилась к декольте прекрасного зелено-лазурного платья.

— Чувствуешь? — нейтрально осведомилась Элика, когда чужие пальчики накрыли невидимый глазу, но ощутимый кожей шрам в ложбинке между грудями. — Такие отметины были на твоих девочках?

Вирсавия отдернула руку, словно ошпарившись. Ее серые глаза округлились от недоверия и ужаса. Образ совершенства самого близкого ей человека трескался по швам, еще немного, и посыпятся осколки.

— Это плеть, — ускорила разрушение атланка.

— Но... Они рабыни... — уже не сдерживая слез, цеплялась за остатки логического оправдания Элика.

— Они − да. А я принцесса. Так же, как и ты. И ты знаешь, как и я, что такое поцелуй плети.

— Нет...

— Что "нет"?

— Я... Я не знаю, леди... Он... Твой брат... Ни разу меня не ударил.

Элика на секунду опешила, но все же очень быстро совладала с собой. Неужели девочка от ее ласкового давления тронулась рассудком? Не похоже. Неужели Лэндал все это срежиссировал?!

Точно. Ну как она могла этого не разглядеть? Лэн, манипулятор! Ее брат, который не обидел ни единой девчонки за все время. А она считала его подобием Кассия в тот вечер... Надо будет извиниться. Хоть она, как матриарх, и не обязана, но это будет грызть ее долго. Чувство вины, которое не выбьют даже поцелуи кнута от Дарка. Ближе семьи у нее не было никого. И не будет.

— Лэндал не смог бы. Уважение к женщине он впитал с молоком нашей матери, высокочтимой матриарх. Но твой брат не был столь добр ко мне.

— Прошу... — задрожала Вирсавия, не желая этого слышать.

— Ну что ты, ты не виновата, — утешила ее Элика. — Хочешь знать, как искусно он умеет бить? Я тебе расскажу. Самые болезненные удары никогда не оставляют уродливых шрамов. Двойная выгода. Мужчины при всей жестокости жаждут обладать именно красотой, гладкая кожа − одна из многочисленных составляющих этого желания... Боль ломает и подчиняет. Поверь, я рада, что ты этого не познала. Я была готова выдержать все. Даже изнасилование. Только бы не испытывать ее снова. Мне жаль, что тебя также первым взял силой не твой избранник...

— Он... Он не касался меня! — разрыдалась Вирсавия. - Никогда... Он сохранил мою честь...

Лэндал... Любимый брат, благородный и справедливый, не лишенный доброты, человечности и понятия чести. Элика сглотнула, опасаясь сорваться.

— Кассий не был столь толерантен. Мне жаль.

— Но как? — девочку сотрясало от плача. — Ты же не являлась его супругой... Он бы никогда такого не сделал!

Элика в очередной раз удивилась наивности этой женщины - ребенка. Ее жестокого брата не остановил даже ее королевский титул и перспектива надвигающейся войны. Но прервать разговор на этом этапе было бы неправильно.

— В отличие от вас, женщинам нашей империи разрешены отношения с мужчинами до создания вольных союзов. Если тебе так будет легче, я скажу, что он об этом знал...но я совру. Ему было все равно. Тебе посчастливилось не знать насильственной страсти мужчины, и мне не понятно, почему ты сейчас плачешь. Я тоже очень люблю своего брата. Но он никогда не был лицемерен. Поступи он с тобой так же, как Кассий со мной - я бы до окончания своих зим ему бы этого не простила...

Вирсавия, зарыдав еще сильнее, внезапно вскочила и просто рухнула у ног Элики, обнимая ее колени. Принцесса опешила.

— Прости меня! Прости! За все, что он с тобой сделал... Заставь меня познать то же самое, но прошу, даруй нам свое прощение!

— Встань немедленно! — взяв себя в руки, повысила голос Элика. — Ты принцесса крови! Не смей ползать в ногах, как низкородная рабыня! — сжав плечи девочки, Эл насильно усадила ее на кровать. Катись все к Лакедону. Что теперь с этим делать? — В том, что творил твой братец, нет ни одной твоей вины. Знай я, что Лэндал в отместку организовал твое похищение, клянусь, я бы ему помешала. Прекрати рыдать, для тебя ничего ужасного не случилось!

Юная принцесса не вняла ее словам. Обернувшись, Элика заметила притихшего Крикса. Взяв его на руки, осторожно приблизилась. Котенок, забавно замурлыкав, забрался на спину своей хозяйки и, высунув язычок, принялся усердно слизывать ее слезы. Вирсавия замерла, глядя на него, и постепенно ее рыдания стали затихать.

— Мне жаль, — повторила Элика, убедившись, что девочка слышит ее. — Я видела письма твоего брата. Он отказался выкупить тебя, потому как твоя честь пострадала в его глазах. Я знаю ваши законы.

Ничего такого она не видела. Но следовало закрепить результат этого тяжелого разговора. Пусть даже обманом.

— Прости... — повторила Вирсавия, и слезы полились из ее глубоких серых глаз с удвоенной силой.

— Почему ты плачешь? Из-за своего брата?

— Нет... — сипло ответила кассиопейская принцесса. — Из-за того, что он сделал с тобой. Твоя боль, она не ушла...

От этих искренних, а от того больше пугающих слов у Эл защипало в горле. Она ничего не ответила. Просто молча сидела рядом, ожидая, пока собеседница успокоится. Наконец Вирсавия осторожно подняла голову.

— Скажи... Ты отпустишь меня домой?

Элика с сожалением развела руками.