Форпост (Тетралогия) - Андрей Валерьев

— Да, милый, — Мария Сергеевна встала из-за стола и почему-то пошла к двери, а не к шкафу, на котором стоял светильник. — Сию секунду!

Щёлк!

И комната осветилась мягким желтоватым светом! Прямо над дверью, на массивной дверной раме, оказывается, лежала маленькая лампочка.

Ваня ахнул, а женщины завизжали от восторга и захлопали в ладоши. Дети повыскакивали из-за стола и тоже рванули за мамой Машей к двери.

— Дай посмотреть!

— Пропусти!

— Не пихайся!

— Тихо!

Грозный окрик Марии Сергеевны заставил всех притихнуть.

К двери шёл ПАПА.

По-русски Вил мог изъясняться кое-как, так что с переводом снова помогла Таня.

— Да, сэр. Это из моего самолёта. Индивидуальные светильники пассажиров. Светодиодные, очень надёжные. Очень. И экономичные.

Иван смотрел, как яркий огонёк рассеивает тьму в комнате, помогая огню в камине, и к горлу его подкатывал комок. Этот фонарик почему то напомнил ему новогоднюю ёлку. Гирлянду. Дом. Тот дом.

— Одного фонарика на такую комнату маловато будет. Хотя. Пусть так. Лучшее — враг хорошего.

Читать при таком освещении было невозможно, но рассмотреть, где что и как — запросто.

— Да, сэр. Я провёл в каждую комнату по одной лампочке. И в кухню внизу. И, — Вил уставился в пол, — в ту, где я живу.

— Погоди! А запитали то от чего?

Лётчик широко улыбнулся, сделал вид, что не расслышал вопроса и продолжил об освещении дома.

'Похоже, сюрприз, номер два'

Иван сыпал вопросами, осматривал тонкие проводки, прячущиеся на потолке, выслушивал пояснения канадца и задавал сам себе один и тот же вопрос.

'Как я это всё прошляпил? В своём собственном доме!'

Понятно, что здесь не обошлось без помощи женщин, но всё же…

'Надо быть внимательнее'

Все последние недели Иван вместе с Олегом и его сержантами носился по степи в поисках сайгаков — запасов продовольствия было в обрез. На пятой минуте разговора до Ивана дошло, что его мозг раздирает посторонний звук, а все женщины и дети куда-то исчезли, оставив его наедине с Вилом.

Тра-та-та-та-та!

Бр-ррррр-р!

Хррррм!

— ВАААА!

Дружный восторженный вопль из кухни сбил с мысли.

Тра-та-та!

Маляренко неверяще уставился на довольное лицо Вила. Это ж было похоже… было похоже…

Канадец кивнул.

Компрессор холодильника 'Бирюса' выдал новую порцию дробного стука.

'Ну жулики!'

Ещё осенью, после памятного степного пожара и открытия гостиницы, Семёныч пристал к Ивану на предмет 'немного переделать' Горловой форт. Маляренко тогда посмотрел встревоженным взглядом на завхоза и побежал инспектировать здание на предмет новых трещин и просадок. Осмотр строения ничего не дал. Дом незыблемо стоял посреди воды, радуя глаз двумя закопченными стенами и обугленной ставней. Ни огонь, ни вода никак на него не повлияли.

'Вот что значит — как следует вздрючить прораба!'

— А нафига?

Семёныч замялся.

— Да мы тут с Олегом прикинули — и вал повыше, и ров поширше… не помешают.

И ров и вал Ваню устраивали, но если подчинённые проявляют инициативу…

— Ты чем сейчас занимаешься, Семёныч?

— С Гердом работаю. Дерево под навесом сушим, да стапели потихоньку ставим. Ну и для сгиба пресс строим.

— А… а я думал — тебе заняться нечем.

Маленький бородач на секунду потерял самоконтроль и отчаянно всплеснул руками.

— Да какое там! Ещё и мебель на мне висит!

Дел у завхоза действительно было очень много.

— Ну так а чего ж ты?

Семёныч снова хитро улыбался и смотрел в сторону.

— Ну… воооот… Олег…

— Ладно, делай! Но! — Маляренко важно поднял палец. — Только в 'нерабочее' время!

'А кому сейчас легко?'

— Ну, вы, братцы, жулики!

'Жулики', столпившиеся вокруг первой в новом мире ГИДРОЭЛЕКТРОСТАНЦИИ 'Горловая', довольно лыбились и хихикали. Шеф, конечно, не лез во все дела и не желал контролировать ВСЁ, но просмотреть ТАКУЮ стройку…

Оказывается, в курсе строительства было всё взрослое мужское население посёлка. И жёны Ивана тоже. Олег старательно таскал шефа на охоту, мотивируя это тем, что, мол, никто кроме нас и так далее, а остальные просто решили сделать Ивану подарок на день рождения.

Но не успели. Дел оказалось гораздо больше, чем планировалось и срок ввода ГЭС перенесли аж на полтора месяца. На февраль.

Работы бригада Вила и бригада Семёныча провернули совсем не хилые. Отводной канал, отделяющий форт от степи, сильно расширили, а вал увеличили в высоту и протянули почти на полсотни метров в длину. Двухметровой высоты насыпь хитро загибалась, охватывая новое устье ручья с обеих сторон и не позволяя воде разлиться по берегу. Из посёлка эти земляные работы видны не были — всё закрывал собой форт, а сам Иван на том дальнем конце затона не показывался. Дел там у него не было никаких.

Степанов за порядком смотрит. Караул стоит. В море выходить ещё рано. Чего там делать? Приползавшему из холодной и мокрой степи после очередной охоты Маляренко хотелось только одного — в баню, пожрать и спать.

В здании форта строители проделали ещё одну дырку, заведя внутрь стальной вал, сделанный из трубы, отпиленной с корабля. Этот вал вращался здоровенным колесом, тоже сделанным из железа.

— Это Гера смастерил. Мы бы тут не смогли. Серый предлагал из дерева, но я подумал — железный лучше будет.

Семёныч изо всех сил напрашивался на похвалу.

— Уфф! Удивили, братцы!

У самого пляжа, где берег резко понижался, там где стояло здание форта, два вала резко сужались, образуя канал шириной всего в один метр. Здесь уже земляными насыпями и не пахло. Пятиметровый канал был выложен из камня. Также из камня был сделан слив в море над которым и было закреплено вращающееся колесо. Перепад высоты между уровнем воды во рву и уровнем моря был примерно метра полтора. Вроде немного, но вода, зажатая между каменных стен, сбегала вниз с приличной скоростью. А самое главное — её скорость была постоянной.

Колесо крутилось, вал, уходящий внутрь дома, вращался, Ваня посмотрел на свет, идущий из бойниц форта, поёжился от холодного ветра и скомандовал.

— Показывайте!

Внутри было тепло, светло и мухи, как говорится, не кусали.

— Это генератор от самолёта немецкого.

— У нас же их два?

— Два. Но второй ставить некуда.

Вал, идущий снаружи, напрямую генератор не крутил. Он вращал ещё одно большое колесо, на этот раз деревянное, диаметром метра полтора, которое при помощи кожаного ремня крутило другое, в три раза меньшее колесо.