Трагедия и доблесть Афгана - Александр Ляховский

В связи с этим делаем следующие предложения:

В течение ближайшей недели (то есть до 25.12.88 г.) наш представитель и представитель правительственных органов готовы встретиться с Вашим полномочным представителем в советском гарнизоне Джабаль-Уссарадж или в другом по Вашему желанию месте и конкретно решить: кому, когда, куда и сколько необходимо подать государственным транспортом и какого продовольствия и другого имущества. Эту подачу можно было бы осуществить в полном объеме за декабрь и январь.

В случае, если Ваши отряды возьмут на себя ответственность за обеспечение участка коммуникации Калавулаг — Джабал-Уссарадж, необходимо оформить это с местными органами, подписав соответствующие протоколы. Главным условием (обязательством) должно быть недопущение обстрелов и грабежей колонн на коммуникации.

В случае, если Ваши отряды не будут брать под охрану указанный участок дороги на Южном Саланге, мы вынуждены устанавливать дополнительно советские и афганские посты. Предлагается при этом сохранить мирную обстановку и не препятствовать установке постов правительственных войск. Если будут допущены нарушения и посты будут подвергаться обстрелам, мы, в свою очередь, будем вынуждены принять ответные меры, ответственность за последствия которых будет лежать на Ваших людях(отрядах). Необходимо иметь в виду, что подобные действия Ваших формирований будут освещаться (доводиться до сведения) во всех районах и провинциях страны.

По поручению посла СССР Ю. Воронцова и генерала армии В. Варенникова прошу Вас проявить серьезный, взвешенный подход к предложениям советской стороны, в том числе и предложению провести встречу.

Советник[21].

Между тем афганское руководство усилило давление на командование ОКСВ в связи с тем, что против Ахмад Шаха не предпринимаются решительные действия, и настойчиво обращалось за помощью в Москву. Из Центра поступали жесткие указания готовить операцию против Масуда. Но находившиеся в Афганистане военачальники были уверены, что это будет только во вред нашей стране. Однако к их мнению прислушивались мало. Такая позиция рассматривалась чуть ли не как саботаж. Командующий 40-й армией неоднократно имел нелицеприятные разговоры по этому поводу с министром обороны СССР Д. Т. Язовым, который требовал отчета — почему до сих пор не разбили Ахмад Шаха. Б. В. Громов, главное кредо которого заключалось в сохранении людей, возмущался каждый раз, но своих взглядов не менял.

И не потому, что не в состоянии был этого сделать, а просто понимал бессмысленность и никчемность подобной затеи. Знал, что будут дополнительные жертвы. Ловить Ахмад Шаха в труднодоступных горах и ущельях, подвергая риску солдат и офицеров, затрачивая для этого массу усилий и расходуя огромные материальные средства только в угоду функционерам НДПА, действительно не отвечало интересам командования ОКСВ, да и советского народа тоже.

В сложном положении оказался и В. И. Варенников, в вину которому вменялись чуть ли не закулисные переговоры с оппозицией и нежелание выполнять указания руководства.

Поэтому, уступая давлению из Центра, в двадцатых числах декабря 1988 г., перед отъездом в Москву для участия в работе Комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану, где его должны были заслушивать по перспективам борьбы с А. Шахом, он собрал в своем кабинете совещание, на котором присутствовали командующий 40-й армией генерал-лейтенант Б. В. Громов, начальник штаба ОГ МО СССР генерал-лейтенант В. А. Богданов, военный атташе полковник В. Т. Сень, начальник оперативного отдела армии полковник Д. А. Турлайс, начальник разведцентра полковник В. С. Комолов и я. Мы долго обсуждали различные варианты действий и пришли к выводу, что, видимо, нам не удастся избежать столкновения с отрядами Ахмад Шаха, поэтому надо разработать соответствующий план. В предварительном порядке В. Варенников отдал распоряжение о нанесении бомбо-штурмовых ударов советской авиацией по формированиям А. Шаха, располагавшимся в районе Коран-о-Мунджан. Этот район был выбран не случайно, так как он не был собственно Панджшером, но являлся очень важным для Масуда в связи с тем, что там мятежники добывали лазурит. Помню еще, что когда полковник В. Сень спросил у руководителя ОГ МО СССР: «Должен ли Ахмад Шах знать, что этот удар нанесен намеренно, а не расценивать его как недоразумение?» — то тот ответил: «Да, пусть знает. Это будет ему предупреждением». На следующий день такой удар был нанесен.

В последующем авиационные и ракетные удары стали наноситься по объектам в горных районах Варсаджа, Фархара, Ишкашима и др.

Жесткие требования и предпринятые со стороны советского военного командования действия вызвали резко негативное отношение А. Шаха, приславшего нам письмо следующего содержания:

«Господин советник!

Я уже хотел направиться к месту встречи с советскими представителями, когда получил ваше последнее письмо. Я должен сказать, чтобы внести ясность, что мы терпим войну и ваше вторжение вот уже 10 лет. Даст бог, потерпим и еще несколько дней, а если вы начнете боевые действия, то мы дадим достойный отпор. Все!

С этого дня мы поставим нашим отрядам и группам быть в полной боевой готовности.

Таков был, к сожалению, финал наших мирных устремлений в отношениях с Масудом. Я говорю — к сожалению, потому что хорошо знаю, что никто из военнослужащих не хотел столкновений с его вооруженными формированиями на Южном Саланге на завершающем этапе вывода советских войск из Афганистана. К этому следует добавить, что переговорная деятельность советского военного командования не находила понимания со стороны афганских должностных лиц. Представительство КГБ СССР также всегда ревностно относилось к подобной деятельности военных, считая, что армейские офицеры вторгаются в сферу действий чекистов.

Значительно позже Ахмад Шах подтвердит, что советские представители в Афганистане хотели с ним договориться, заявив корреспондентам: «В период, когда советским послом в Кабуле был Юлий Воронцов, он направлял мне десятки посланий и писем с просьбой о встрече. Он писал о своей готовности прибыть в любое место, которое я укажу… Но я до сих пор не встречался с русскими».

И все-таки, несмотря на нежелание Масуда идти на сотрудничество, у советского военного командования была надежда, что с отрядами ИОАП не придется воевать напоследок. Однако другого мнения придерживались афганские руководители. Они проявляли неуемную настойчивость в этом вопросе. В частности, во время январского визита Э. Шеварднадзе в Афганистан они вновь в очередной раз в настоятельной форме высказали просьбу — решить проблему Ахмад Шаха Масуда до окончательного вывода советских войск из Афганистана. Подтверждением этому могут служить выдержки из материала беседы Э. А. Шеварднадзе и Наджибуллы.

Наджибулла. Переходя к наиболее важным и неотложным задачам, хотел бы особо подчеркнуть следующее. В настоящее время ни у кого нет сомнений в том, что приоритетным направлением должно быть осуществление мирных, политических мер во имя достижения урегулирования. Но вместе с тем представляется очевидным, что в условиях продолжающегося вмешательства в дела Афганистана со стороны Пакистана, США и других стран, отказа оппозиции от прекращения огня нельзя забывать и о средствах военного воздействия. Как представляется, сейчас исключительно важно по-прежнему наносить мощные ракетные, артиллерийские и авиационные удары по базам, складам и скоплениям живой силы противника для того, чтобы упредить его попытки развернуть широкомасштабное наступление после вывода советских войск.

В этом контексте особое значение сохраняет вопрос борьбы с группировкой Ахмад Шаха Масуда, принадлежащего к Исламскому обществу Афганистана. Учитывая, что его силы способны сразу же после вывода войск перерезать стратегическую магистраль Хайратон — Кабул в районе южнее Саланга, блокировать Кабул и тем самым создать для столицы катастрофическое положение, Ахмад Шах должен рассматриваться как главный противник правительства на нынешнем этапе.

Проблема Ахмад Шаха стоит уже давно, но, несмотря на принятые ранее решения, она по-прежнему стоит очень остро. На наш взгляд, решение этой проблемы неоправданно затянулось.

…В течение последних четырех лет против него практически не проводилось каких-либо крупных операций, за исключением отдельных небольших ударов. В результате ему удалось создать ударную группировку общей численностью около 11 тыс. чел., причем непосредственно в Панджшере — 2,5 тыс. чел. Надо признать, что Ахмад Шах умело использует и преимущества, которые возникают в результате нашей пассивности.