Восходящая тень - Роберт Джордан

Перрин молча кивнул. Раз уж Фэйли вновь принялась делать вид, будто она тут всем заправляет, он предпочитал помалкивать. Что ни скажешь, все одно в дураках останешься. Ей ведь только бы шуточки отпускать. Вот и сейчас прикидывается, что возится с перчатками, а на самом деле дожидается повода, чтобы поднять его на смех. Ох уж эти ее двусмысленности. Сам-то он всегда предпочитал и говорить, и действовать напрямик.

Перрин раздраженно тронул поводья, намереваясь продолжить без нее и Лойала. Белая линия ведет к Путевым Вратам, а найти лист Авендесоры и открыть их он и сам сумеет.

Ухо Перрина различило в темноте приглушенный топот и стук копыт. Перрин наконец понял, откуда исходил тошнотворный запах.

— Троллоки, — воскликнул он.

Гаул молниеносно развернулся и всадил копье в покрытую черной кольчугой грудь троллока с волчьим рылом, выскочившего на освещенное пространство с высоко поднятым мечом-косой. Неуловимым движением айилец выдернул острие и отступил в сторону, чтобы дать трупу упасть. Но на место убитого троллока выскочило множество новых — рогатых, клыкастых, клювастых, зубастых, вооруженных кривыми мечами, шипастыми топорами и копьями с крючьями.

Подняв повыше шест с фонарем — у него мурашки по коже пробежали при мысли о том, что было бы, столкнись они с троллоками в темноте, — Перрин схватился за оружие, размахнулся, целя в лицо, испоганенное зубастым звериным рылом. И тут он испытал потрясение, сообразив, что выдернул из веревочной петли на седельной суме свой молот. Конечно, это не боевой топор, но десять фунтов стали в сильной руке кузнеца — не пустяк. Троллок тут же отлетел с разбитой головой.

Лойал ткнул укрепленным на шесте фонарем прямо в морду рогатому троллоку. Фонарь разбился, горящее масло разлилось, а троллок с воем пропал во тьме. Огир, в могучих руках которого толстый шест казался тростинкой, бросился следом, и из мрака послышался треск ломающихся костей. Один из ножей Фэйли вонзился в странно выглядевший на клыкастой морде одного из чудовищ вполне человеческий глаз. Девы, невесть когда успевшие закрыть лица вуалями, исполняли танец копий. Перрин бил, бил и бил молотом. Сколько времени это продолжалось? Минуту? Пять? Казалось, схватка длится не меньше часа. Но неожиданно все кончилось. Пол был усеян телами троллоков, некоторые еще бились в предсмертных судорогах.

Перрин со свистом втянул в себя воздух. Рука его онемела, — казалось, вес молота, того и гляди, оторвет ее от тела. На лице что-то саднило, он чувствовал, как по боку и по ноге, куда сумел-таки дотянуться троллок, стекает теплая струйка. Айильцам тоже досталось — на серо-коричневых куртках расплывались темные пятна. Облегающий кафтан Лойала был порван, и на нем проступила кровь. Перрин поискал глазами Фэйли. Если с ней что-то случилось, он…

Но девушка, с виду целая и невредимая, восседала на своей вороной кобыле, сжимая в руке нож. Она даже успела снять перчатки и заткнуть их за пояс. В воздухе стоял едкий запах крови — и человеческой, и огирской, и троллочьей, но запах Фэйли Перрин знал очень хорошо и, будь она ранена, смог бы почуять недоброе даже в этом сумбуре. Если бы фонари не ослепили выскочивших из мрака не любящих яркий свет троллоков, схватка могла закончиться совсем иначе.

Передышка оказалась недолгой. Едва Перрин успел перевести дух, как на свет с ревом — будто в гигантскую мясорубку осыпалось фунтов сто костей — выскочил Исчезающий. Его безглазое лицо вселяло ужас, меч сверкал словно черная молния. Лошади забились и испуганно заржали.

Гаул едва успел отбить смертоносный удар кромкой щита, причем черный клинок отсек от него край, словно дубленая бычья кожа была не прочнее бумаги. Гаул ударил копьем, отбил еще один выпад Мурддраала и ударил вновь. Несколько стрел вонзились в черную грудь. Байн и Чиад заткнули копья за ремни колчанов и взялись за свои изогнутые роговые луки. Стрелы летели одна за другой, и грудь Получеловека стала похожа на подушечку для булавок. Гаул колол и колол копьем. В самую середину болезненно бледного безглазого лица вонзился нож Фэйли. Однако Получеловек не только держался на ногах, но и продолжал яростно нападать. Его противники едва уворачивались от алчущего крови меча.

Перрин оскалился и зарычал. Он ненавидел троллоков как кровных врагов своего племени, но Нерожденный… Стоило умереть ради того, чтобы убить Нерожденного! Чтобы вонзить клыки в его горло! Ничуть не заботясь о том, что он может угодить под стрелы Байн и Чиад, Перрин направил коня прямо на Мурддраала. Жеребец противился, и его приходилось понукать поводьями и коленями. В последний момент Нерожденный, не обращая внимания на копье Гаула, пронзившее его со спины насквозь, так что наконечник высовывался чуть ниже горла, развернулся навстречу Перрину, но отразить удар не успел. Тяжелый молот размозжил безглазую голову.

Даже упав и оставшись фактически без головы, Мурддраал продолжал биться, бесцельно размахивая такандарским клинком. Ходок, нервно подрагивая, отпрянул назад. Неожиданно Перрин почувствовал себя так, будто его обдали ледяной водой. Эта черная сталь наносит раны, Исцелить которые не в силах даже Айз Седай, а он, дурак, лез напролом, да еще и собирался вцепиться этому чудищу зубами в горло.

Зубами? О Свет, я должен держать себя в руках! Должен!

Тонкий слух Перрина позволял ему слышать доносившиеся из темноты, с дальнего конца Острова приглушенные звуки — клацанье копыт, топот сапог, тяжелое дыхание и голоса. Там прятались уцелевшие троллоки. Жаль, что они не были связаны с Мурддраалом и не погибли вместе с ним, однако можно было надеяться, что без Исчезающего они не станут рваться в бой. Троллоки не отличаются храбростью и предпочитают убивать беззащитных, а не сражаться с противником, способным дать отпор. Но если их много, они могут напасть, надеясь на численное превосходство.

— Врата! — крикнул Перрин. — Скорее к Вратам! Надо выбраться отсюда, прежде чем троллоки соберутся с духом и решат, что смогут справиться с нами и без этой твари. — Он указал окровавленным молотом на труп Мурддраала.

Фэйли, не говоря ни слова, двинулась вперед. Потрясенный ее сговорчивостью, Перрин не удержался и спросил:

— Ты что, и спорить не будешь?

— Зачем, если ты дело сказал, — резко ответила девушка. — Лойал, мы идем?

Огир двинулся вперед, восседая на своем мохнатом коне. Фэйли последовала за ним, а Перрин прикрывал их сзади, держа наготове молот. Гаул и Девы с натянутыми луками шли по обе стороны отряда.

Сзади доносились топот и голоса, слишком грубые, чтобы их можно было принять за человеческие. Троллоки не отставали, хотя и не решались пока еще ринуться в атаку. Перрину приходилось пятиться верхом на коне, чтобы в случае нападения встретить врага лицом к лицу.