Завет стали - Дэвис Ашура

вы заслужили право жить в одной казарме. Эльфы перенесут свои вещи в другое общежитие. Мы уже распорядились имуществом павших, так что об этом беспокоиться не нужно. Закончите переезд до вечера. Разойдись.

Генерал ушел, подав Ане и Лисандру знак, чтобы они проследовали за ним в холл Огненного Зеркала.

Первокурсники бормотали, эльфы жаловались на переезд. Странно, но никто из них не ныл из-за того, что придется жить с людьми и гномами. Они лишь страдали, что придется переносить вещи. Синдер надеялся, что это означало, что неприязнь между разными расами сгорела дотла в пылу битвы.

– Вам нужна помощь с переездом? – спросил Синдер эльфов.

Эстин и Рийн, предводители эльфов, не ответили, но уставились на него так, словно у него отросла вторая голова. Остальные тоже сперва ничего не сказали.

Ответить пришлось Мохалу:

– Спасибо, но мы сами справимся. Может, когда мы прибудем, вы сможете показать нам свободные комнаты?

Синдер кивнул.

– Считайте, что это уже сделано.

В их части Кратх-хауса в общей сложности было двадцать комнат, полно места для эльфов, даже если бы никто из первокурсников не погиб во время Первичного Испытания.

– Скоро увидимся.

После этого группы разделились, и Синдер вместе с остальными людьми и гномами направился в свои казармы, где, казалось, ничего не изменилось, хотя ничто уже не было как прежде. Без энергичности Натаза, спокойствия Рориана и остроумия Джории там было пусто.

Синдер отнес свой единственный уцелевший мешок с вещами к себе в комнату и разобрал его. Это не заняло много времени. На данный момент у него было мало пожитков. Большую часть он потерял вместе с кобылой.

Но не мандолину. Ему хватило ума оставить ее здесь.

Синдер провел пальцами по футляру, открыл его и достал инструмент. Он смотрел на него, потерявшись в воспоминаниях о том, как Натаз иногда пел с ними, когда думал, что никто не слышит.

Синдер сглотнул комок в горле.

Черт побери. Почему им суждено было умереть?

Должно быть, этот вопрос задавали все воины во все времена.

Он вздохнул, взял мандолину и присоединился к остальным, собравшимся в общей гостиной. Сквозь открытое окно внутрь лился солнечный свет. Пела птица, а кто-то в саду коротко смеялся. Подул ветерок, принеся с собой аромат роз в цвету.

Красивая сцена, но Синдер не обратил на нее внимания. Он склонился над мандолиной, пока все общались, наигрывая мелодии по настроению, но так и не доиграв до конца ни одну песню.

– Как думаете, мы сможем ужиться с эльфами? – обратился Боунс ко всей комнате в целом.

Никто не ответил. Вероятнее всего, никто и не знал ответа. Не знал и Синдер, хотя и раздумывал над вопросом Боунса с тех самых пор, как комендант сделал объявление.

Он взял аккорд.

– Не знаю, – наконец сказал он. – Надеюсь, что да, но это зависит от них.

– По пути назад они не были так высокомерны, – сказал Ишмай.

– Подожди. Их высокомерие вернется, – проворчал Шриови.

Боунс сухо усмехнулся.

– Высокомерие и эльфы, – произнес он так, словно эти два слова означали одно и то же.

– Не думаю, что они станут такими, как прежде, – не согласился Джозеп. – Предполагается, что битва должна скреплять узы… – Он осекся, очевидно, в поисках подходящего слова.

– Братства? – предложил Синдер и слабо улыбнулся, пощипывая струны мандолины и заводя мелодию, вселявшую надежду.

После этого беседа умолкла, и следующие несколько часов она волнами то нарастала, то затихала, пока не прибыли пятеро оставшихся эльфов из класса первогодок.

Синдер поприветствовал их:

– Добро пожаловать в нашу часть Кратх-хауса, – сказал он. – Не знаю, как все было устроено у вас, но это общее пространство. Здесь мы собираемся после уроков, чтобы отдохнуть. Мы играем в игры, болтаем, слушаем музыку. Иногда учимся. Теперь это все принадлежит и вам. Надеюсь, вы к нам присоединитесь. – Сделав это заявление, он проводил их к свободным комнатам.

Эльфы быстро разложили свои вещи и вскоре вновь появились в общей гостиной. Они двигались аккуратно и настороженно, словно группа кошек, ступившая на вражескую территорию. В воздухе витало невысказанное напряжение.

Синдер щипал струны мандолины в ожидании, когда эльфы прервут молчание. Он проявил к ним гостеприимство. Теперь была их очередь принять его.

– Ну? И что теперь? – спросил Эстин.

– В каком смысле? – спросил Синдер, изо всех сил стараясь сохранять вежливый тон.

– В смысле – и что теперь? – спросил Эстин. – Вы не эльфы, но ваши друзья проливали кровь вместе с нашими. Они погибли вместе с нашими друзьями. Для нас это кое-что, да значит.

– Для нас всех это кое-что значит, – ответил Шриови.

– В связи с чем опять-таки возникает вопрос: и что теперь?

Синдер устал и не хотел разбираться с тем, что беспокоило Эстина.

– Теперь мы почтим память павших сегодня вечером. А с остальным разберемся утром.

Эстин мог бы сказать больше, но Мохал тронул его предплечье:

– Он прав, – сказал эльф принцу. – Нельзя решить все за один день.

* * *

Синдер стоял за кафедрой и смотрел на толпу, собравшуюся на вечер поминовения. Он без особого желания ждал того, что должно было произойти. Он приготовил речь, отрепетировал ее, но боялся, что сломается и разрыдается, пока будет ее произносить. Некоторые считали, что нельзя терять присутствие духа, и несмотря на то, что Синдеру удавалось создавать видимость самоконтроля, когда это было необходимо, он не был уверен, что сдержится сегодня.

Администрация решила провести церемонию на территории позади холла Огненного Зеркала, на площадке, окруженной домами преподавателей. На плаце это было бы удобнее, но никто не хотел говорить перед ухмылявшимся Гарадом Лаллом.

Царили сумерки, сверчки затянули свои прерывистые трели, но звуки, которые они издавали, даже успокаивали. Их стрекот напомнил Синдеру о сказочных летних деньках, часах, проведенных в компании друзей, рассуждавших на умные и философские темы, которые, скорее всего, были на самом деле глупыми. Задул залетный ветерок, и деревья зашелестели. Территорию окружали освещавшие пространство фонари диптха, установленные на черных столбах.

Все надели свою лучшую одежду, включая Синдера, который оставил выходной мундир в академии, когда отправился на Первичное Испытание.

Он привел в порядок разбредавшиеся мысли, взял их под контроль. Нужно было произнести речь, и он откашлялся.

– Когда я узнал, что сегодня состоится вечер поминовения, я обрадовался. Это верный способ почтить память наших павших братьев. Они заслужили наше глубочайшее уважение. Однако когда я раздумывал что сказать, то задался вопросом. Что значит – проявить уважение к павшим? Их здесь нет, чтобы услышать то, что мы скажем. Их здесь нет, чтобы принять нашу похвалу. Их здесь нет, чтобы простить нас за то зло, что мы могли им причинить. Тогда зачем это делать? – Он выдержал паузу, достаточно долгую, чтобы встретиться взглядом с Боунсом, Ишмаем и Шриови. С Аней. Мастером Абсином. И продолжил: – Остальные уже более красноречиво сказали о характерах павших. Вы слышали об их героизме и храбрости. Их верности долгу. Но что