Слуги Темного Властелина - Р. Скотт Бэккер

Торжествующий рев собравшихся раскатился по императорскому саду до самых дальних его уголков. Готиан читал дальше, про Айнри Сейена, про веру, про неуместные намерения, однако ликующие Люди Бивня уже принялись расходиться из сада, настолько не терпелось им начать готовиться к долгожданному походу. Конфас стоял, ошеломленный, подле императорской скамьи, и злобно смотрел на скюльвендского короля племен у своих ног. Стоящий неподалеку Пройас принимал поздравления Великих Имен. Отвечал он сдержанно, как и подобает, однако в глазах его искрилось бурное веселье.

Однако Келлхус изучал сквозь мельтешение фигур лицо императора. Император, брызгая слюной, отдавал приказы одному из своих великолепных гвардейцев, и Келлхус знал, что приказы эти не имеют никакого отношения к Священной войне. «Схватите Скеаоса, – шипели его искривленные губы, – и созовите остальных. Старый мерзавец скрывает какое-то предательство!»

Келлхус смотрел, как эотский гвардеец махнул своим товарищам, потом подошел к безликому советнику. Советника грубо уволокли прочь.

Что они обнаружат?

В саду императора сегодня произошло не одно, а два столкновения.

Затем красивое лицо Икурея Ксерия III обернулось к Келлхусу. На лице этом отражался гнев и страх.

«Он думает, будто я причастен к предательству его советника. Ему хочется меня арестовать, но он не может придумать повода».

Келлхус обернулся к Найюру, который стоически ждал, глядя на своего обнаженного сородича, прикованного у ног императора.

– Нам нужно уходить отсюда как можно быстрее, – сказал Келлхус. – Тут было сказано слишком много правды.

ГЛАВА 18

АНДИАМИНСКИЕ ВЫСОТЫ

«…И откровение это уничтожило все, что я некогда знал. Некогда я вопрошал Господа: „Кто ты?“, теперь же вопрошаю: „Кто я?“»

Анхарл, «Письмо Белому храму»

«Похоже, все сходятся на том, что император был человеком крайне подозрительным. Страх имеет множество обличий, но опаснее всего он тогда, когда сочетается с властью и постоянной неуверенностью».

Друз Ахкеймион, «Компендиум Первой Священной войны»

Конец весны, 4111 год Бивня, Момемн

Император Икурей Ксерий III расхаживал взад-вперед, ломая руки. После постыдного провала в саду его непрерывно и неудержимо трясло. Он не покидал пределов своих апартаментов. Конфас и Гаэнкельти, капитан его эотских гвардейцев, молча стояли посреди комнаты и следили за ним. Ксерий приостановился у лакового столика, отхлебнул большой глоток разбавленного анпоя. Облизнул губы и выдохнул:

– Вы его схватили?

– Да, – ответил Гаэнкельти. – Его отвели в подземелья.

– Я должен его видеть!

– Я бы не советовал, о Бог Людей, – осторожно ответил Гаэнкельти.

Ксерий приостановился, пристально уставился на массивного капитана-норсирайца.

– Не советуешь? В чем дело? Или тут замешано колдовство?

– Имперский Сайк утверждает, что нет. Но этот человек… специально обучен.

– Что значит «специально обучен»? Избавьте меня от ваших загадок, Гаэнкельти! Сегодня была унижена империя. Я был унижен!

– Он… его оказалось очень трудно взять. Трое из моих людей погибли. Еще четверо лежат с переломами…

– Да ты шутишь! – воскликнул Конфас. – Он что, был при оружии?

– Нет. Я никогда еще не видел ничего подобного. Если бы не дополнительные стражники, вызванные из-за аудиенции… Я же говорю, он специально обучен.

– Ты хочешь сказать, – спросил Ксерий, и лицо его исказилось от ужаса, – что за все это время, за все эти годы, он без труда мог бы убить… убить меня?!

– Но дядюшка, Скеаос же немыслимо стар! – вмешался Конфас. – Как такое может быть? Должно быть, дело все же в колдовстве.

– Сайк клянется, что колдовство ни при чем, – повторил Гаэнкельти.

– Сайк! – хмыкнул Ксерий и снова потянулся за анпоем. – Нечестивые крысы! Шныряют тут по дворцу взад-вперед. Злоумышляют против меня, все время строят заговоры. Нам нужно подтверждение кого-то независимого.

Он снова сделал большой глоток, поперхнулся, закашлялся.

– Пошлите за кем-нибудь из других школ… За мисунсаями, – продолжал он срывающимся голосом.

– Уже послано, о Бог людей. Но в данном случае я верю Сайку.

Гаэнкельти показал маленький, покрытый рунами шарик, висящий у него на груди, – хору, погибель колдунов.

– Когда его скрутили, я поднес это к его лицу. Он даже не поморщился. На его лице вообще ничего не отразилось.

– Скеаос! – возопил Ксерий, обращаясь к резным потолкам. И снова потянулся за анпоем. – Проклятый, раболепный, хитроумный Скеаос! Шпион? Специально обученный ассасин? Он трясся каждый раз, как я обращался к нему напрямую. Вы это знаете? Дрожал, точно олень. И я говорил себе: «Другие называют меня богом, но Скеаос – о, славный Скеаос, он-то на самом деле понимает, что я божествен! Скеаос – единственный, кто воистину повинуется…» А он все это время вливал мне в уши яд капля за каплей! Распалял мои страсти лживыми словами! О-о, боги проклятия! Я велю содрать с него кожу заживо! Я вытяну правду, даже если придется переломать ему все кости! Он у меня сдохнет под пыткой!

Ксерий с ревом опрокинул злосчастный столик. По мраморному полу разлетелись осколки хрусталя, зазвенело золото.

Император остался стоять молча, тяжело дыша. Мир вокруг звенел и дребезжал, непроницаемый, насмешливый. Повсюду шумели и скалились тени. Разворачивались великие замыслы. Сами боги встали и двинулись в поход – против него.

– А как быть с другим, о Бог Людей? – осмелился спросить Гаэнкельти. – С князем Атритау, который заставил вас заподозрить Скеаоса?

Ксерий обернулся к своему капитану. Глаза у него все еще были дикие.

– Князь Атритау… – повторил он, содрогнувшись при воспоминании о спокойном, непроницаемом лице этого человека.

Шпион… шпион, чье лицо говорит о полном спокойствии. Такая уверенность! А почему бы и нет, если у него в сообщниках – первый советник самого императора? Но больше такому не бывать! Скоро он снова увидится с императором, и тогда в глазах у него будет ужас!

– Следить за ним. Глаз с него не спускать!

Он обернулся к Конфасу, некоторое время всматривался в него. В кои-то веки, похоже, даже его богоподобный племянничек растерялся. Вот за такие мелочные удовольствия придется цепляться всю эту ночь.

– Оставь нас пока что, капитан, – распорядился он, понемногу приходя в себя. – Я доволен твоим поведением. Позаботьтесь о том, чтобы ко мне незамедлительно явились великий магистр Кемемкетри и Токуш. Я желаю побеседовать со своими колдунами и своими шпионами… И с авгурами. Пришли ко мне и Аритмея тоже.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});