Кронос. Дилогия (СИ) - Николай Шмелёв

— Тайная полиция!

— А где значок? — не поверил Повар.

— На то она и тайная…

— Шутить изволите — это хорошо, а то, в последнее время сталкер злой пошёл, какой-то.

— Ага, — согласился Пифагор. — Совсем навару не даёт и лишь сам, наварить пытается.

Он отогнул в сторону свой лацкан плаща, за которым торчала булавка и, на военный манер, две иголки, обмотанные чёрной и белой нитками, соответственно. Значка под ним не было…

— Хиляк сказал, что ты в аномалии артефакт варишь, — обратился к Повару Макинтош. — Что это за бодяга?

— А-а-а, — протянул кулинар, многозначительно поглядев на вопрошающего. — На востоке есть блюда, содержащие совсем не пищевые добавки. Например: запечённая каша, под тончайшей золотой плёнкой. Кто победнее — под серебряной. Вот и я решил, не ударить в грязь лицом, а предложить собственное блюдо, которое имеется только в одном, единственном, ресторане мира.

— Каша из монстров, гурманов уже не прельщает? — съехидничал Бульдозер. — Приелась, говоришь?

— Я, разве, это говорил? Не изо всякого сваришь! Сразу копыта отбросишь. Будут в углу две пары стоять: от монстра и от сталкера. Это как рыба Фугу — уметь надо готовить, а у меня нет сертификата, да и японцы сюда не едут: ни жрать, ни учить, ни опыт перенимать.

— Нет разрешения готовить филе энского кабана? — прикололся Бармалей, дожёвывая остатки балтийской кильки.

— Фугу!

— Какой процент увара кровосос даёт, — присоединился к разговору Доцент, — или от него, только сушёные щупальца годятся — к пиву?

— Сам он худосочный — одни мослы, — поморщившись, ответил Повар. — Разве что, развлечение сталкеру, из костей мозги высасывать. Каламбурчик родился, какой: сначала сосатель кровь высасывает, а потом у него костный мозг берут, на пересадку в желудок. Собственно, их уже давно не видели. Излома в тесте целиком запекать не получается — его заготовка, ни в одну печку не убирается. Он уже корочкой покрылся, а рука, всё что-то стырить норовит.

— А кто это такой? — удивился Дед.

— Из Красной книги. Их почти не осталось — спились.

— Почему? — почти хором спросили сталкеры.

— Потому что водку сейчас палёную стали делать, не то что во времена СССР, — пояснил кулинар. — Раньше он своей длинной заготовкой людей пугал, а теперь в неё стакан суют. Без подготовки, такое пойло, ни в коем случае пить нельзя — вот результат. Сталкер, нынче, как уже было сказано, не тот пошёл, который всего пугался. Теперь двуногий — самое страшное порождение зоны отчуждения, воспитанное на…

Повар задумался, пытаясь сформулировать мысль, но так и не смог дать определения тому, на чём зиждется новое поколение. Его идеалы бесформенной массой проплывали в голове и вертелись на языке, но кроме зелёных рож чужих президентов, на ум ничего не приходило. Исходя из того, что сребролюбие, как тема, была сильно избита, то он и тут не решился поставить её во главе угла. Старичок, воспитанный на совершенно других авторитетах, совсем растерялся, но его выручил Макинтош, перебив неожиданным вопросом:

— А какой арт пошёл на кулинарные изыски?

— Сейчас варил «Сардельки».

— Тривиально, — кивнул головой Сусанин.

— Артефакт «Генератор» две бабы спёрли! — пожаловался Повар. — Что ещё остаётся делать? «Сосиски» запекаются в тесте, а «Колбаса» коптится над дымовой трубой. Из артефакта «Полярное сияние» получается отличная присыпка для тортов и пирожных, если его размолоть в крошку, а из «Яйца» — начинка для пирожков. «Заливное», по моему плану, должно пойти на пудинг.

— На пасху, светящиеся разноцветными сполохами куличики — этого мир ещё не видел, кроме Китая, — уважительно отозвался об идее Дед.

— Слышал я историю, про тётеньку и, сосиску по-неаполитански, — рассказал Бармалей. — Приехав из своей страны и, попробовав в Италии это блюдо, она решила остаться там навсегда, не решаясь отдать пальму первенства, ни одной из сторон.

— Хватит вам про еду! — подал голос Бульдозер, видевший до этого трубу коптильни, над которой клубился радиоактивный чёрный дым от горящих резиновых покрышек — Я теперь на диете.

— Кстати, а где повязка на руке? — спросил Повара Макинтош.

— Какая повязка? — опешил тот, от неожиданности.

— Ты что — руку не обварил?

— Нет, — растерянно возразил кулинар, как-то странно посматривая на собеседника.

Повар вернулся на кухню, проверил работу тарахтящего генератора и тяжело вздохнул. Взяв из холодильника кусок сомнительного мяса, он пошёл в сторону котлов, прихрамывая на левую ногу, а сталкеры потянулись на улицу. Послевкусие кильки в томатном соусе переполняло души, а сами они почувствовали облегчение, от похудевших рюкзаков — одной килькой сыт не будешь. Город, с его развалинами, порядком осточертел и товарищи старались поскорее покинуть его мрачные улицы.

Вывеска «Ателье» подразумевало пошив одежды на заказ, но в отличие от столовой, в ней, шаром покати — ничего не было: ни машинок, ни швей-мотористок, ни «Чёрной Портнихи». Доцент зло посмотрел на здание и высказал всё, что наболело, за последнее время:

— А так хотелось заказать попону, в виде женских трусов, на круп — шестьдесят восьмого размера. Можно с утеплителем.

Крон нагнулся к уху подруги и прошептал:

— Наина, ну даже ежу понятно, что это не про тебя! Чего дуться?

— Вот и аптека рядом, — оживился Сутулый, потирая ладони рук. — Все настойки изготавливаются на спирту.

— Речь идёт о чайной ложке, а не половнике, после которого не закусывают, и между ними промежуток — небольшой, — намекнул ему Комбат. — Сталкеры тут, в первую очередь, всё подчистили.

— Ну, куда дальше? — спросил Крон проводников.

— Всё по плану, — ответил Сусанин. — Сейчас мимо насосной станции, к теплицам-инкубаторам.

— Надеюсь, что в неё мы заходить не будем? — осторожно поинтересовался Доцент. — А то и так суём свой нос во все щели.

— Куда — в теплицу? — не понял Иван.

— Да нет, на станцию, да и в теплицу — тоже…

— Насосную сейчас охраняют, а из теплицы, монстры устроили инкубатор, — объяснил Сусанин. — Пока яйца, в тепле дозревают, мамаша находится на охоте. Удобно…

— На посту всё спокойно — как всегда! — умилился Почтальон. — Вопрос: на хрена охранять то, что не работает, а если и работает, то будет гнать радиоактивную воду?

Ответа не было и сталкеры стремительно форсировали пригородный рынок. Стараясь, как можно быстрее проскочить торговые ряды и выйти на финишную прямую, товарищи не сбавляя шага, обсуждали достоинства и недостатки рыночной торговли. Этому пассивно способствовали отсутствующие продавцы и гробовая тишина, не свойственная подобным заведениям.

— Сколько прилавков, выстроенных в один ряд! — высказала своё мнение Наина. — Когда они были полные, то, наверное, непросто было продать, что-нибудь?

— Это да! — подтвердил Крон её выводы. — Но — всё познаётся в сравнении. Когда на прилавках один хороший товар, то в глазах покупателя, он сливается в неопределённую массу — нужен контраст.

— А где его взять и кто с гнильём на базар попрётся? — опроверг доводы Крона Пифагор. — Только самый большой идиот!

— Вот и будь им!

— Не понял!

— Чего тут понимать? — объяснил Крон. — Бери три места подряд! Разложил товар купец, а справа и слева гнильё разместил — будут спрашивать, говори, что бомжи, какие-то принесли.

— А если, какой-нибудь сумасшедший захочет купить? — усмехнулся собеседник.

— Ну и что? Сделай ему снисхождение. Придурок ещё и спасибо скажет…

— Загадка, — засмеялся Крон. — Что делать, когда ты находишься в продуктовом универсаме, и тут неожиданно выключают свет?

— Что делать, — пожал плечами Комбат. — Искать выход на ощупь…

— Главное — не чавкать…

— Не только, — добавил Доцент. — Важнее не перепутать продуктовый прилавок с хозяйственным, полным одноимённого мыла.

Проскочив торговые ряды и миновав полуразрушенный бетонный забор, сталкеры стремительно приближались к хлебозаводу.

— Ну вот, — облегчённо вздохнул Макинтош. — Мы уже за периметром города. Кстати — можно хлебом разжиться.

— Что, — удивился Дед, — здесь хлеб пекут?

— А что тебя, собственно, удивляет? — спросил Сусанин. — На то он и хлебозавод. А ты, думал, батоны привозят с Большой Земли? Оборудование осталось. Что ещё надо?

— Заправляет всем хозяйством Пекарь, — добавил Гриша.

— Надеюсь — не чёрный? — насторожился Кащей. — А то я брезгливо отношусь к хвостам в буханке.

— Точно! — засмеялся Бульдозер. — Хлебобулочное изделие — хвостатый каравай. А может и того круче: Пекарь, тоже додумался до эксклюзивных изделий — с артефактами.

Хлебозавод оказался небольшим, по сравнению с радиозаводом. Как сказал Сусанин, для такого города он вполне справлялся со своей задачей и ещё на сухари оставалось. Запахло свежей выпечкой. Аромат булочек, чуть подпорченный запахом, несколько лет немытого тела, вначале вызвал аппетит, а потом насторожил. Виновника благовоний долго искать не пришлось: им оказался нищий, непонятно как, оказавшийся в таком месте. Согбенная спина сделала его ещё больше похожим на калика перехожего, а взгляд проникал в самую душу. Так заглядывают в глаза тогда, когда просят в осаждённом городе хлеба. Остатки выпечки, захваченной из столовой, ему вручили немедленно, снабдив сверху «Завтраком туриста», после чего он испарился быстрее, чем пропадали оба знакомых чудика.