Потерянная заря - Наталия И. Новохатская

что ты погорячилась, передумала и расстанешься с камнями на других условиях, назову сумму, назначу процент и буду торговаться. Могу снизить цену за информацию для утолению твоего праздного любопытства, если авторизуешь. При умелом посредстве (это я о себе) ты выйдешь из этого испытания с почти не опаленными ангельскими крылышками. Или нет?

– Идея вполне ничего себе, – промолвила я, тщательно подбирая остатки крема с блюдца и допивая кофе. – Но момент неудобства остается, хотя бы для себя лично. На самом деле ты прав, мне не столько денег захотелось, сколько информации, но её спрашивать задаром не хочется, потому как несолидно выглядит.

– А я бы не отказался от оплаты труда, – скромно напомнил друг Валя. – Вот даже эти плюшки с кремом, они стоят чрезмерно дорого, я бы взял домой парочку-другую, но нет, ценообразование не позволяет, по такой стоимости не пойдут в горло.

– Ты меня растрогал вконец, – поделилась я, отлично понимая, что Валька имеет в виду, а именно – склонить меня к согласию, используя сочувствие к обедневшему другу. – Но разреши подумать прежде чем…

Однако переговоры сорвались на ранней стадии, поскольку из сумки на моем плече раздался громкий свист (все-таки не забыла переключить) и на экран смартфона свалилось письмо, устройство ознакомило с исполнителем и первыми строками. Алекс Гарден из своей конторы уведомлял:

«Уважаемая Екатерина Дмитриевна! Ждите курьера 15-того в 13.30…» За уточнениями следовало обращаться в почту или отправить письмо в архив, не читая. Боясь совершить непоправимое, я колебалась в выборе, прикидывая, какая из цифр обозначает дату, а какая указывает время.

Так и не справившись со сложной задачей, я продемонстрировала другу Вале экранные новости. Он ознакомился, сказал, что устройство ему нравится, поскольку на диво услужливо, и что он возьмет такое же в следующий раз. Насчет остального – «это как сама знаешь, столик у нас перевернулся, и крошки просыпались на пол». На последнем замечании девушки за стойкой насторожились и стали приглядываться, но быстро сообразили, что это была фигура речи.

После того я справилась с чувствами, закрыла уведомительное поле на экране, перевела телефон в спящий режим и заложила обратно в карман сумки.

– Извини, кто не успел, тот опоздал, – я сообщила другу Вале расхожую истину. – Мы не успели всего чуть-чуть, теперь станет неудобно вдвойне, сам понимаешь.

– Вестимо, о чем речь, – Валентин нашел нужным успокоить меня архаичными конструкциями, затем проявил объективность и заботу. – Ты всё-таки потом глянь, что тебе пишут, не забудь, прелестная крошка. Может, всё и не так печально, как мы подумали, хотя сама так устроила, никто не спорит. И вообще, зачем тебе эти фальшивые камешки?

– Не они меня волнуют, – созналась я довольно безграмотно. – Как тебе сказать, чтобы понял прозаическим умом? Реальное приключение чиркнуло по краешку и прошло мимо. А я, может быть, всю жизнь мечтала участвовать в чем-то подобном не в текстах, а наяву. Мечталось глянуть, как оно происходит в реальности.

– Туманно излагаешь, прелестное дитя, но я могу поверить на слово, – ответствовал Валентин. – Хотя зачем бы тебе такие развлечения – скудного умишка не приложу никаким образом.

– Это личное, – скучно доложила я. – Можешь сказать, что я застряла между временами. Или утешаюсь несбывшимся.

– Нет, извини, – Валентин прервал полет изощренной мысли. – Поехали лучше по домам, посмотри почту и забудь как можно скорее.

После благоразумного совета, выданного другом Валей, мы разъехались, не вполне довольные общением, хотя профитроли оказались вкусны на удивление.

2

Усевшись на свободное место в вагоне поезда, помчавшегося в надобном направлении (причем с первого раза), я последовала совету друга Вали и первым делом вскрыла письмо от Гардена, повергшее в смятении и отменившее перспективные переговоры. В полном виде оно гласило практически то же самое насчет курьера в назначенные дату и время суток, разве что в финале появилась приписка невыясненного характера на иностранном языке, исполненная крупными буквами с завитушками готического плана. <Altenhalle> – явилось после подписи Гардена без иных знаков внимания в мою сторону. Пользуясь возможностями смартфона и двумя остановками до пересадки, я включила переводчик и выяснила, что по-немецки слово означает «старый зал», померещился «старый замок», но здравый смысл возобладал.

Стало ясно, что если это не ошибка, вкравшаяся из иных областей, то упомянутый старый зал будет иметь отношение к курьерскому визиту, однако суетиться не стоило, ясность наступит (или не наступит) в момент появления курьера на моем пороге. Следовало думать, что передача произойдет у меня на дому, иначе был бы указан дополнительный адрес, даже если это «старый зал» – где бы то ни было. Даже если в Германии.

Успокоившись примитивным логическим умозаключением, я решила придержать информацию по крайней мере до дома, там станет видно, кого я могу привлечь к встрече курьера. Скорее всего, попрошу Мишу, он внушит должное уважение любому визитеру. Оставшийся путь прошел в досаде на злокозненного Гардена, который взялся играть в дурацкие игры, однако будучи изрядно спровоцированным – нельзя не признать. Вот и друг Валя твердил на прервавшейся встрече, мол, следовало быть скромнее в эпистолярных трудах и не декларировать избыточные знания по части беллетристики. Однако, кто не успел сообразить, тот опоздал с выводами.

Мишу я дома не застала, потому не оповестила друга Валю о новостном добавлении, а после, когда супруг охотно согласился побыть дома до курьера, то просто запамятовала. Валентин также не проявлял любопытства, впрочем, неважно.

Означенный день довольно быстро наступил, не пришлось маяться сомнениями по части того, что неверно поняла место встречи, а спросить у Гардена постеснялась, оберегая остатки самоуважения. Все-таки Алекс Гарден, он же бывший магнат Коваленков, он отнюдь не Отче Валя, который поиздевается над раззявой и неумехой, но в беде не бросит. Гарден, не тем будь помянут, способен на любые расклады и ничем мне не обязан, более того, озабочен тем, что я сунула нос в его дела слишком глубоко. Чем в принципе и объяснялись его щедрые предложения, это стало ясно с порога событий.

Вовсе не исключено, что появление курьера из «Старого зала» имеет под собой далеко идущие планы, включающие бог весть что, и надеяться можно только на Мишу, да и то до известных степеней. Если курьер окажется не индеем Вадимом, а другим, притом вооруженным мужиком, то мы легко отдадим и свои ценные вещи, не только чужие камешки в мешочке. И искренне порадуемся, что Мики дома нету, остальные испытания примем стоически. Такого рода вымыслы и сомнения скрашивали ожидание достаточно успешно, однако практически ничего из фантазмов не осуществилось.

Курьер, а