Твоя маленькая ложь (СИ) - "Alena Lavr"

— А я все гадал, когда же ты его задашь, — ухмыляется Кристиан, скрепляя ладони на столе. — Возможно, я тебя удивлю, но Адриан не убивал его.

— Что?! — вскрикиваю я, подаваясь вперед. — Но почему? То есть, как?!

— Скажу больше — отца никто не убивал, — спокойным тоном сообщает он, с забавной ухмылкой наблюдая за моей реакцией. — Болезнь настолько истощила его организм, да еще и Адриан в тот день неплохо подлил масла в огонь так, что его сердце попросту не выдержало. Поначалу, мы не могли понять, что произошло и почему он внезапно начал отключаться, но сегодня утром нам пришло заключение о причине смерти, — он делает паузу, глядя мне в глаза. — Эй, все нормально? Ты уже неприлично долго на меня смотришь.

— Я. Просто. В. Шоке, — отстраненно произношу я, смотря куда-то сквозь стол. — Получается, Адриан не убийца и его не посадят?!

Кристиан с неохотой коротко кивает, складывая руки на груди.

— Он и вправду добился чего хотел, — невозмутимо сообщает наследник. — Прямо сейчас спецслужбы ведут расследование по делу вашего похищения, стараясь предоставить все факты, уличающие его в этом. Но что-то мне подсказывает, что тот факт, что он является королевским отпрыском, да еще и по ходатайству нашей бабушки — суд примет решение в пользу общественных работ. Он отработает годик и свалит отсюда куда подальше. Может, это будет и к лучшему…

— Если ты его так ненавидишь, то почему помог ему тогда с его ранением? — недоумеваю я. — И почему не повлияешь на решение суда в качестве главы государства? Суд наверняка состоится тогда, когда ты уже официально примешь полномочия короля.

Он издает какой-то странный смешок, говорящий о том, насколько глупые вопросы только что прозвучали с моей стороны.

— Эли, я не такой бессердечный ублюдок, как отец. Да, возможно, я ненавидел своего брата в детстве, но с годами понял лишь одно — нет ничего хуже ненависти, скрытой злобы и зависти, которые ты вновь и вновь продолжаешь хранить в себе, накапливая с каждым днем. Адри не плохой человек, все-таки его воспитывал не только мой отец, мама и наша бабушка приложили не мало усилий. Если бы не садистские наклонности отца, возможно, все было бы по-другому. А так, одержимость сладкой мести — на много лет одурманила его разум. Вполне возможно, что после смерти отца он поменяется, через пару лет женится, заведет семью и будет жить как среднестатистический житель любой страны мира. А может и нет. Мама и бабушка умоляют меня не лишать его всех титулов, но я абсолютно уверен, что и без них он построит неплохую жизнь с имеющимися бизнес-проектами, — признается он, ухмыляясь собственным словам куда-то сквозь в потолок. — К тому же, в нашей государственной системе не все так просто. Уже давно прошли те времена, когда король владел всем тем, что только связано с королевством. Сейчас монарх в нашей стране может осуществлять свою власть лишь совместно с парламентом, и судьба всей страны находится в руках у ста семидесяти девятерых парламентариев и одного короля. Но в любом случае, в каких-то определенных ситуациях последний голос остается за королем, чем и пользовался мой отец.

— Хорошо, хорошо, только прошу, избавь меня от этих нудных политических подробностей, — на одном дыхании проговариваю я, вскидывая руки перед собой.

Кристиан отвечает на мои кривляния заразительным смехом, слегка наклоняя голову назад, и я невольно улыбаюсь ему широкой улыбкой, наблюдая за ним со стороны.

— Надо же, ты впервые засмеялся за все время отбора, — мой спокойный голос звучит непривычно тихо после его громкого смеха.

Он останавливает изучающий взгляд на моем лице, плавно опускаясь на шею, затем на руки…

— Теперь моя очередь задавать тебе вопросы, — спустя минуту твердо проговаривает он, с интересом подаваясь вперед. — Почему ты с самого начала не рассказала мне о болезни мамы?

— Ты шутишь?! — удивляюсь я, плюхаясь на спинку стула. — Да я даже говорить об этом толком не могла. Притом, я никому не говорила потому что хотела сама, своими силами помочь маме.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Но это глупо, Лилибет, глупо и опрометчиво, — негромко произносит он, скрепляя ладони в замок. — В любом случае, как бы это хладнокровно не звучало, но ее уже было не спасти. Об этом сразу же сообщил мне ее лечащий доктор, как только я переступил через порог его кабинета, но я продолжал верить и цепляться за шансы, хоть и небольшие.

— Ты знал с самого начала? — спрашиваю я, ощущая, как подбородок с нижней губой начинают дрожать, а прозрачная пелена перед глазами мгновенно заполоняет взор, размазывая ровные черты лица Кристиана.

— Да, я сразу догадался, зачем ты пришла на отбор, как только увидел тебя во Фреденсборге, — его теплые руки в утешающем жесте накрывают мои ладони, слегка сжимая. — Эли, неужели ты думала, что я не смог бы помочь тебе?

— Но на лечение и операцию требовалась огромная сумма…, и я… я не знала есть ли у твоей семьи такие большие деньги… тем более ты мне помогал всегда, сколько я себя помню и попросить тебя об еще одной просьбе, тем более такого масштаба — было бы верхом наглости.

Тыльной стороной ладони я торопливо вытираю влажные от слез щеки, пока Кристиан в это время встает из-за стола и подходит ко мне, усаживаясь передо мной на корточки. Голубые глаза с нежностью заглядывают в мои, а руки продолжают осторожно поглаживать мою ладонь большим пальцем.

— Я уже и забыл, какой ты бываешь глупой и упертой, — его голос срывается на шёпот. — Но ничего, с возрастом это пройдет.

— Что-о?! — обиженно протягиваю я, невольно расплываясь в широкой улыбке. — Неправда! Мама всегда говорила, что я очень даже умная…

Наследник вновь подавляет глухой смешок в ответ на мои слова, продолжая с неподдельной нежностью заглядывать мне в глаза.

— Не сомневаюсь, — мягко произносит он с легкой улыбкой на лице. — Иначе стал бы я делать предложение какой-то глупой девчонке?..

Я перестаю дышать, несколько раз моргая. Глядя прямо перед собой, я натыкаюсь на твердый взгляд его до боли родных глаз с завораживающей, притягивающей голубизной, буквально заставляющей утонуть в ней, прыгнуть в омут с головой, ввязываясь в опасную авантюру.

Он мягко берет мою правую ладонь, слегка сжимая ее обеими руками, а два топаза продолжают многозначительно смотреть на меня, вызывая очередную волну трепетных мурашек.

— Элизабет Хансен. Прости, что все это происходит в такой обстановке, но я официально заявляю, что отвоевал тебя у судьбы и прямо сейчас хочу задать лишь один единственный вопрос, — его спокойный и бархатистый голос плавно обволакивает мое сознание, сужая такое лишнее и абсурдное окружающее пространство вокруг. — Ты выйдешь за меня?

У меня перехватывает дыхание, а в ладонях скапливается пот.

Не думала, что это произойдет. Нет, в глубине души я подозревала об этом и даже в некоторых случаях представляла, как это будет выглядеть, но не думала, что это произойдет так скоро.

Здесь и сейчас.

Да, он не встает на одно колено под классическую мелодию оркестра у всех на глазах, выставляя на всеобщее обозрение кольцо с километровым сверкающим бриллиантом, и за его спиной не разрываются тонны пиротехники на фоне Эйфелевой башни, но разве это важно? Разве кто-то хоть на секунду усомнится в том, что кронпринц не сможет позволить себе устроить предложение руки и сердца, как делают это в красивых романтических фильмах, где после предсказуемого «Да!» зрителей мгновенно разрывает от бурных оваций…

Разве все это важно после всего того, что мы пережили? После всех наших страданий и в пустую потраченных нервов?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нет, конечно же, нет.

— Ты там соглашаешься уже? — спустя пару минут раздается его ухмылка в сочетании с выжидающим взглядом, прерывая мои рассуждения. — А то хочу напомнить тебе, что за той дверью находится целая очередь…

Я подрываюсь с места, обрывая его на полуслове и буквально накидываюсь ему на шею. Пару секунд и мои губы щедро осыпают поцелуями его лицо, а радостный визг, вперемешку со смехом, скорее всего, слышит уже весь этаж дворца, но я продолжаю целовать его широкую улыбку, пока он наблюдает за моей забавной реакцией.