Чаша ярости: Мой престол - Небо - Артем Абрамов

Книга Книг, к сожалению, слишком часто выдает желаемое за действительное, а действительное - за несуществующее. Или - в лучшем случае! - за несущественное. Это логично, поскольку она - книга, литература, а значит субъективна по определению. Но сказано в ней - у пророка Иакова: "Вера без дел мертва". Дела Мессии в двадцать втором веке должны были - как им самим задумывалось - оживить ее, умиравшую. Оживили? В чем-то, как-то где-то... Чуть-чуть - самая точная оценка. Чуть-чуть - это если в масштабе всей Земли. Но сказанное "чуть-чуть" - это только начало процесса. Смертельно больной не выздоравливает в секунду. Медицинские чудеса Иешуа в древней Иудее вряд ли даже сравнимы с чудом исцеления самой Веры, которую, как много раз повторялось, добивали веками. Но ведь оно заметно и невооруженным глазом - это "чуть-чуть"! Есть сделанное, есть делаемое... Как писал библейский Иоанн-богослов, весьма чтимый теми самыми сильными мира:

"Когда не верите Мне, верьте делам моим". Но одно дело чтить написанное, другое - признать рядом живущее. Мертвые не мешают, а живые то и дело путаются под ногами, лезут во все дыры со своим непременным: "Я знаю, как надо!"... А кому нужно чужое знание, когда собственное преотлично работает и, как в свое время утверждалось, "дает стране угля"? Никому не нужно. Поэтому всезнающих лучше всего убрать подальше, а в оптимальном варианте - не замечать. Собака лает, а караван идет...

Дэнис хотел стать самым сильным в этом мире, единственным, кто "знает, как надо" и может рулить. Кроме того, он единственный в среде сильных знал, что называющий себя Иисусом Христом в действительности им и является, знал и верил делам его - спасибо Иоанну за формулу. Поэтому он и хотел заполучить себе устройство с шильдиком "Мессия", которое сам заказал и дождался исполнения и прибытия заказа в срок. Одна беда: не по адресу устройство прибыло! Вот Дэнис его и не получил. Вот и остался сильным, да не самым. Выходит, просто сильные более правы: не замечать - оно как-то спокойнее...

Одно знал Петр: Дэнис не умел и не терпел проигрывать. А зна-чк!, тишина в стране Храм - это не мир, а вынужденное перемирие.

Но и другое знал Петр: лишь единожды Иешуа отступил от мысленного: когда не удалось ему разрушить Храм в Иершалаиме - той страшной ночью во время Песаха. Но отступил, верну ся, ведомый Петром, к канонической версии - и выиграл.

Зато потом, перелопатив тысячи компьютерных "страниц" гоя дущей истории христианства, решил, что личный выигрыш его стал началом проигрыша Веры.

Сказано: "Поражен дух - кто может подкрепить его?" Второе Пришествие Мессии, пресловутое "чуть-чуть" - что с ним дальше станет, куда путь ляжет?.. Видел Петр, чувствовал-задумался Иешуа...

А Дэнис?.. Что Дэнис?.. Так, камень на том пути. Камни, как помнил Петр, для Иешуа - не помеха. Если они обнаружены опознаны и поняты. Как было на дороге в Иерусалим: ба-бах - и пополам камень. Дело техники...

Однако стоять истуканами - подобно ослам в парке - надоело изрядно. Хотелось действия, коли уж объявлен театр, и желательно сразу какого-нибудь третьего, финального, от кульминации - к развязке. Чтобы потом - рюмочку, чтобы потом - по бабам... Актеры- они ж как те же ослы: им простои не на пользу идут, резвость пропадает...

И ведь как вовремя пришло раздражение! Внутренний монолог завершен и занавес взлетел птицей чайкой светлой памяти Антона Павловича с Константином Сергеевичем. Мажордом у лестницы бухнул жезлом об пол и провозгласил очередной театральный текст театральным голосом:

– Его Высокохитрость, Главный Маршал Секретных Операций, Смотритель Мертвого Времени сэр Дэнис!

Ну фарс, ну комедия дель арте, ну прямо волосы на руках от стыда дыбом встают...

А и напрасно - дыбом.

В зале - из глубин лестничного парадного пролета - возник Майкл Дэнис: в смокинге, в черной бабочке, как и все приглашенные на этот бал или шабаш, с дежурной светской улыбкой на тонких губах. Встал рядом с ливрейным объявлялой, огляделся и - улыбка сползла с лица.

– Опаздываете, Инспектор, - сказал Иешуа. - Несолидно для смотрителя времени. Или оно для вас настолько мертво, что вы его просто не замечаете?.. Однако прочь упреки! Все в сборе. Можно начинать...

ДЕЙСТВИЕ - 2. ЭПИЗОД - 11

ФРАНЦИЯ, ЛЕ-ТУКЕ-ПАРИ-ПЛЯЖ, 2160 год от Р.Х., месяц май; ИУДЕЯ, ИЕРШАЛАИМ, 28 год от Р.Х., месяц Сиван

(Продолжение)

Иешуа хлопнула ладоши, и опять заиграли невидимые музыканты. Вальс они заиграли. Шопена. Это так Петру хотелось - чтоб музыканты. А на самом деле скорее всего никаких музыкантов в этом драном шато не было, никто их не нанимал, да и где найдешь пристойный (а судя по исполнению, - вполне, вполне...) камерный оркестр в северной европейской глуши в разгар очередного циклона с Атлантики, принесшего холод в и без того нежаркий в Нормандии май, когда кругом - ни туриста, ни курортника, даже выносливые гольфисты предпочли расчехлить свои клюшки где-нибудь в Коста-дель-Соль в Испании или на Кот-дАзуре во Франции? Нет их здесь, а значит, музыка - обыкновенная цифровая запись, которая, кстати, вполне может включаться по хлопку ладоней.

Что придумал Иешуа? Может, помимо сказки про Буратино и золотой ключик, он нашел в сети все еще живой и волнующий роман про Мастера и Дьявола, про Прекрасную Даму и ее любовь к Мастеру, про Иешуа из Назарета и пятого прокуратора Иудеи всадника Пилата в белом плаще с кровавым подбоем? Скорее всего нашел: любопытство постоянно заставляло его читать все о себе, все исторические, псевдоисторические и просто литературные выдумки-версии об Иисусе Христе. И что же, его так поразило описание в том романе виртуального бала мертвецов, устроенного Дьяволом?.. Помилуйте, но в литературном оригинале все было несравненно изящней, богаче, фантастичней... Да просто-напросто интересней и с куда большей выдумкой! А здесь...

А здесь звучал бессмертный вальс, означая открытие бала и ич незамеченных Петром двойных дверей - там, в дальнем конце зала за красными бархатными гардинами, - вплывала королева бала в длинном, до полу, платье с пышным жестким кринолином, с глубоко открытой грудью, украшенной наверно бриллиантовым - уж так оно сверкало! - колье, с высокой прической, убранной наверно жемчужными уж так они белели! - нитями... Она плыла по паркету - мимо статуей окаменевшего мажордома, мимо Дэниса, тоже сейчас косящего под истукана - от изумления, разумеется, которое прямо-таки читалось на его истуканьей роже, - плыла к Мессии, стоящему чуть впереди команды Мастеров, которым - заметил Петр - все происходящее тоже было внове. Иешуа сделал шаг ей навстречу, она присела перед ним, придерживая пальцами края кринолина, склонила головку с тяжеленным шиньоном.