Полководец. Война генерала Петрова - Карпов Владимир Васильевич

Однако 16 декабря после 35-минутной артподготовки 11-й стрелковый корпус форсировал реку Ондава и овладел городом Дарговом. Используя этот успех, соседний 107-й корпус с тяжелыми боями продвигался вперед и овладел Давидовом. В течение 18 декабря части 1-й гвардейской отражали ожесточенные контратаки врага, только на участке 107-го корпуса их было девять.

Все эти дни и ночи генерал Петров находился в передовых частях, пристально всматривался в ход тяжелых боев, искал малейшую возможность развить успех. 20–21 декабря происходит скрытая перегруппировка на левый фланг 1-й армии, и 22 декабря после артподготовки новый бросок на врага. И опять медленное продвижение наших частей и остервенелые контратаки противника.

Иван Ефимович наблюдал через стереотрубу за тем, что происходило на переднем крае. В горах это понятие было условным, не вырисовывалась даже приблизительно линия фронта — одни подразделения были впереди, другие отстали, к тому же они в отличие от сражающихся на равнине находились на разных уровнях по отношению друг к другу. Петров видел, как солдаты карабкались по каменистым откосам, преодолевая толщу снега, набившегося между кустарниками и деревьями. Солдат поливал дождь. Они были мокрыми не только от этого дождя, но и от таявшего снега и своего пота. А наверху становилось холодно, мороз до 20 градусов, ветер обжигал лицо, руки, пробирался под одежду, леденил разгоряченное взмокшее тело. Шинели, насквозь пропитанные влагой, дубели, стесняли движения, мешали прицельно стрелять. Кирзачи на ногах раскисали, резиновые подметки скользили по льду и камням, отваливались. Мокрые ноги сводило от холода. Люди выбивались из сил, которых, кстати сказать, было не так уж и много. Ведь это не первый бой. Позади месяцы такого же карабканья по скалам. Недоедание из-за трудностей с доставкой продовольствия. Бездорожье, горы, вода и снег — лошади и ишаки пробиваются с трудом и доставляют минимум из минимального, и в первую очередь боеприпасы, без которых просто гибель…

А наверху, куда так упорно лезли бойцы, их ждал не отдых, не пища, ждал враг, полный сил. Он сидел в траншеях и дотах, обеспеченный всем необходимым, ему ничего не надо подвозить, он если и отходил, то на новые подготовленные позиции со всеми необходимыми для боя запасами.

И вот, забравшись наверх, наши бойцы, те, кто уцелел под огнем противника, должны были найти (и находили!) в себе силы кинуться врукопашную и одолеть сытого, полного сил, вооруженного до зубов врага!

И наши бойцы и младшие командиры это совершили! Это ли не подвиг? Правильно говорят — любой из них был героем, хотя каждый был простым, обыкновенным человеком, и, что самое поразительное, они себя не считали героями. Они считали, что делают свою повседневную солдатскую работу — воюют.

Иван Ефимович смотрел на этих прекрасных в своей простоте и несгибаемости воинов, и сердце его, как всегда бывало в таких случаях, переполнялось любовью, уважением и восхищением. Велик советский солдат! И нет ничего выше его ратного подвига!

Хотелось поддержать, облегчить деяния этих замечательных людей, и Петров все силы отдавал поискам реальной помощи. Он не давал покоя командирам, штабам, артиллерии, авиации, тылам, транспорту, медикам, как говорят солдаты, «тряс их, как грушу, выбивал душу», и никто на это не обижался, потому что все понимали, ради чего и ради кого командующий это делает.

Все эти трудности легли на плечи Петрова дополнительным бременем, если сравнивать боевые дела его горного фронта с делами на других фронтах, тоже, конечно, тяжелыми (на войне легких боев не бывает!), но все же в более благоприятных условиях.

Ну, театр военных действий ни улучшить, ни заменить нельзя, какой выпадет на долю полководца, там ему и приходится выполнять свою задачу. А вот боевая обстановка и политическая ситуация может быть сложнее и проще, на нее можно влиять — изменять, поворачивать, чтоб была более выгодной для своих войск и трудней для противника. Делается это не просто, не быстро и не каждому подвластно.

В сражениях за Карпаты, казалось, все факторы были против Петрова — горный театр, плохая погода, мало своих войск, сильный противник, мощная оборона, недостаточная обеспеченность, отсутствие дорог.

И в дополнение к этому еще одна беда, каких не знали другие фронты. Мне кажется необходимым рассказать о ней, потому что дело это требовало многих дополнительных забот, переживаний, траты сил и нервов. Я имею в виду действия в тылах 4-го Украинского фронта националистических банд. То, что они орудовали в этом районе, общеизвестно. Приведу небольшую выдержку из документа, подтверждающего, что именно Карпаты были определены зоной действия этих фашистских прислужников. Документ этот рассылался по нескольким адресам: в Главное управление имперской безопасности штурмбанн-фюреру СС Поммерингу; начальнику полиции безопасности и СД в генерал-губернаторстве обер-фюреру СС Биеркампфу; начальнику зондеркоманды IV — N—90/44 гауптштурмфюреру СС Шпилькеру; полицейфюреру дистрикта Галиция бригадефюреру СС Димгу.

«Лемберг, 26 мая 1944 г.

Совершенно секретно.

Относительно установления связи УПА с аппаратами вермахта, полиции и гражданского управления.

… Части УПА (Украинской повстанческой армии. — В.К.), которые в Галиции вряд ли смогут противостоять войскам Советов, следует передислоцировать в район боевых действий, который предоставил бы относительно слабым подразделениям УПА обещающую успех возможность отразить дальнейшее продвижение советских войск. Таким благоприятным районом могли бы стать Карпаты.

Немецким оккупационным властям следует быть убежденными в том, что стягивание УПА в Карпатах направлено исключительно против Советов и ни в коем случае против немецких интересов.

Если кто-то будет опасаться, что на своих карпатских позициях УПА захотела бы помешать или предотвратить возможный отход немецких войск, то такое предположение абсолютно нереально».

Из этого документа видно, что даже не все гитлеровские штабы и гражданские инстанции знали о том, что оуновцы (ОУН — организация украинских националистов) были заодно с фашистами. Открыто они действовали как «самостийники», борющиеся за независимую Украину. Подлинное их лицо было глубоко спрятано, его не знали даже многие рядовые члены бандеровских и оуновских организаций, их вслепую использовали руководители этих банд, которые были самыми настоящими агентами гитлеровских секретных служб.

Вот еще одно подтверждение этого, на сей раз из нашего документа:

«Осенью 1940-го органы государственной безопасности перехватили эмиссара центрального провода ОУН. У него нашли указание организациям националистов, в котором, кроме всего прочего, говорилось:

“В будущей войне немцев против Советов националисты должны рассматривать немцев не только как своих освободителей, а, главное, как сообщников. Поэтому от всех организаций и их членов требуется ведение активной подрывной работы еще до начала боевых действий, чтобы на деле доказать Германии, на что способны ее союзники по борьбе с большевиками ”».

Зверства оуновцев по отношению к населению Советской Украины были составным элементом их «программы», заранее предусмотренной гитлеровцами. Перед нападением фашистской Германии на СССР абвер забросил диверсионные группы именно на базы националистов. В ряде сел они жестоко расправились с мирными жителями.

С началом боевых действий шайки оуновцев развернули подрывную работу в тылу Красной Армии — шпионили, проводили диверсии, пытались сорвать эвакуацию людей и материальных ценностей. Переодетые в военную форму бандиты нападали на отдельные советские части, обстреливали их с чердаков, с заранее укрепленных огневых позиций. А сколько преступлений совершили печально известные бандеровские части «Роланд» и «Нахтигаль», которые под фашистскими знаменами перешли границу СССР в составе оккупационных войск!