Том 4. Белая гвардия - Михаил Афанасьевич Булгаков

Святошинского отряда? Попросите Начштаба. Как это нет? Помощника. Вы слушаете? (Пауза.) Фу ты, черт. (Садится за стол, звонит. Входит лакей. Шервинский пишет записку.) Федор, сейчас же эту записку вестовому, чтоб срочно поехал ко мне на квартиру, на Львовскую улицу. Там ему по этой записке дадут сверток, чтобы сейчас же привез сюда. Вот три карбованца ему на извозчика. Вот записка в комендатуру на пропуск.

Лакей. Слушаю. (Уходит.)

Шервинский (трогает баки, задумчиво). А, пожалуй, без них я даже красивее буду. Чертовщина. Честное слово, как быть с Еленой. Елена. (На столе звонит телефон.) Я слушаю. Да... Личный адъютант его светлости, поручик Шервинский. Здравия желаю, ваше превосходительство. Как-с? (Пауза.) Болботун. Как? Со всем штабом? Слушаю. Так-с. Передам. Слушаю, ваше превосходительство. Его светлость должен быть в двенадцать часов ночи. (Вешает трубку. Пауза.) Я убит, господа. (Свистит.) Вот так клюква!

За сценой глухая команда — «Смирно». Потом многоголосый крик караула — «Здравия желаем, ваша светлость!»

Лакей (открывая обе половины двери). Его светлость!

Гетман (входит. Он в богатейшей черкеске, малиновых шароварах и сапогах без каблуков, кавказского типа и без шпор. Блестящие генеральские погоны. Коротко подстриженные седеющие усы. Гладко обритая голова. Лет 45-ти). Здравствуйте, поручик.

Гетман. Приехали?

Шервинский. Осмелюсь спросить, кто?

Гетман. Я назначил без четверти двенадцать совещание у меня. Должен быть командующий русской армией, начальник гарнизона и представители германского командования. Где они?

Шервинский. Не могу знать. Никто не прибыл.

Гетман. Сводку мне за последний час. Живо.

Шервинский. Осмелюсь доложить вашей светлости. Я только что принял дежурство. Корнет, князь Новожильцев, дежуривший передо мной...

Гетман. Я давно уже хотел поставить на вид вам и другим адъютантам, что следует говорить по-украински. Это безобразие в конце концов! Ни один человек не говорит на языке страны, а на украинские части это производит самое отрицательное впечатление. Прохаю ласкаво.

Шервинский. Слухаю, ваша светлость. Дежурный адъютант, корнет... (В сторону.) Как «князь» по-украински?.. черт... (Вслух.) Новожильцев, временно исполняющий обязанности... я думаю, что вин захворав.

Гетман. Говорите по-русски.

Шервинский. Слушаю, ваша светлость. Корнет Новожильцев отбыл домой внезапно, по-видимому, захворав до моего прибытия.

Гетман. Что вы такое говорите? Отбыл с дежурства? Вы сами-то как — в здравом уме? Бросил дежурство? Что у вас тут происходит, в конце концов. (Звонит по телефону.) Комендатура... Дать сейчас же наряд... по голосу надо слышать, кто говорит! Наряд на квартиру к моему адъютанту корнету Новожильцеву. Арестовать его и доставить в комендатуру. Сию минуту. Зараз!

Шервинский (в сторону). Будешь знать, как чужими голосами по телефону разговаривать. Хам.

Гетман. Ленту он доставил.

Шервинский. Так точно. Но на ленте ничего нет.

Гетман. Да что ж он, спятил? Да я его расстреляю сейчас же, у дворцового парапета. Я вам покажу всем. Соединитесь сейчас же со штабом командующего. Просить немедленно ко мне. То же самое Начгарнизона и всех командиров полков. Живо...

Шервинский. Осмелюсь доложить, ваша светлость, — известие чрезвычайной важности.

Гетман. Какое там еще известие?

Шервинский. Пять минут назад мне звонили из штаба командующего и сообщили, что его сиятельство, командующий Добровольческой армией при вашей светлости, тяжко заболел и отбыл со своим штабом в германском поезде в Германию. (Пауза.)

Гетман. Что? Вы в здравом уме? У вас глаза больные. Вы соображаете, о чем вы доложили? Что такое произошло? Катастрофа, что ли? Они бежали. Что же вы молчите? Ну.

Шервинский (в сторону). Ну, Шервинский. (Вслух.) Так точно, ваша светлость. Катастрофа. В десять часов вечера петлюровские части прорвали фронт и конница Болботуна пошла в прорыв.

Гетман. Болботуна. Где?

Шервинский. За Слободкой. В десяти верстах.

Гетман. Погодите, погодите... так... Что такое... Вот что... Во всяком случае — вы отличный, расторопный офицер, я давно это заметил. Вот что, сейчас же соединяйтесь со штабом германского командования и просите представителя его сию минуту пожаловать ко мне.

Шервинский. Слушаю. (По телефону.) Третий... Зайн зи битте зо либенсвюрдих ден херрн майор фон Дуст анс телефон цу биттен. Я... я... (Стук в дверь.)

Гетман. Войдите, да.

Лакей (входит). Представители германского командования, генерал фон Шратт и майор фон Дуст, просят их принять.

Гетман. Просите сюда сейчас же. (Шервинскому.) Отставить. (Лакей впускает фон Шратта и фон Дуста. Оба в серой форме, в гетрах. Шратт — длиннолицый, седой. Дуст — с багровым лицом. Оба в моноклях.)

Шратт. Вир хабен ди эре ирэ хохейт цу бегрюсен.

Гетман. Их фрейз мих херцлих, даст зи, мейне херрен, гекомен зинд. Битте, немен зи платц. (Немцы усаживаются). Их хабе эбен ди нахрихт фон дер шверем цуштанде унзерер армэ бекомен.

Шратт. Дас хабен вир шон зейт ланге эрфарен.

Гетман (Шервинскому). Пожалуйста, записывайте протокол совещания.

Шервинский. Слушаю. По-русски, разрешите, ваша светлость?

Гетман. Генерал, могу попросить говорить по-русски?

Шратт (с резким акцентом). О, с большим удовольствиэм.

Гетман. Мне сейчас стало известно, что петлюровская команда прорвала городской фронт.

Шервинский пишет.

Гетман. Кроме того, из штаба русского командования я имею какие-то совершенно невероятные известия. Штаб русского командования позорно бежал. Дас ист я унерхёрт. (Пауза.) Я обращаюсь через ваше посредство к германскому правительству со следующим заявлением. Украине угрожает смертельная опасность. Банды Петлюры грозят занять столицу. В случае такого исхода в столице произойдет анархия. Поэтому я прошу германское командование немедленно дать войска для отражения хлынувших сюда банд и восстановления порядка на Украине — столь дружественной Германии.

Шратт. С сожалени германски командование не имэить возможности такое сделать.

Гетман. Как? Уведомите, генерал, почему?

Шратт. Физиш унмоглих. Это физически невозможно есть. Эрстенс — во-первых: у Петлюры, по сведениям штаба — двести тысщ войск, великолепно вооружен. А между тем, германски командование забирайт дивизии и уводит их в Германии.

Шервинский (в сторону). Ах, сукины дети!

Шратт. Таким образом, в распоряжении нашем вооружени достаточны сил нет. Во-вторых, вся Украина, оказывает, на стороне Петлюры.

Гетман. Поручик, подчеркните эту фразу в протоколе.

Шервинский. Слушаюсь.

Шратт. Я ничего не имейт протиф. Подчеркните. Итак, остановить Петлюру невозможно.

Гетман. Значит, меня, армию и правительство — германское командование внезапно оставляет на произвол судьбы.

Шратт. Ниэт. Ми командованы брать меры спасению вас.

Гетман. Какие же меры командование мне предлагает?

Шратт. Моментальную эвакуацию вашей светлости. Тотчас вагон и в Германию.

Гетман. Простите, — я ничего не понимаю. Как же так, виноват? Может быть, это германское командование эвакуировало князя Белорукова?

Шратт. Точно так.

Гетман. Без согласия со мной! (Волнуясь.) Я заявляю правительству Германии протест против таких действий. Я не согласен. У меня есть еще