Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты - Александр Осокин

15. Узнав о начале завершающей стадии этой подготовки, Черчилль, с целью рассорить новоявленных союзников, мог силами своей разведки «организовать» перелет Гесса в Англию, что и было сделано 10 мая 1941 г. Войдя в контакт с арестованным в Англии Гессом, Черчилль предложил Гитлеру нанести 22 июня совместный удар по СССР, используя момент, когда участвующие в Великой транспортной операции соединения Красной Армии будут временно находиться в небоеспособном состоянии. Такая договоренность была достигнута. Англия при этом взяла на себя обязательство бомбардировать до начала рассвета 22 июня советские базы ВМФ – Севастополь, Очаков, Кронштадт, Таллин.

Высадка немецкого десанта на остров Крит (20 мая) и потопление линкоров – английского «Худ» (24 мая) и немецкого «Бисмарк» (27 мая) – должны были убедить Сталина, подозревавшего Гесса в тайном посредничестве между Гитлером с Черчиллем, что последние ни о чем не договорились. 24 мая Сталин проводит в Кремле последнее предвоенное совещание с участием командного состава пяти приграничных округов. Состав участников этого совещания был установлен лишь после опубликования «Кремлевского журнала». Никаких отчетов, стенограмм и принятых на нем решений не обнаружено, ни один из его участников никогда о нем не упомянул. Все это позволяет предположить, что Сталин собрал тогда только лиц, непосредственно участвующих в разработке и проведении согласованной с Гитлером тайной операции (Кн. 1, с. 71–81; кн. 2, с. 41–42, 49–51, 228–234).

16. Автор впервые связывает внезапный отъезд английского посла Криппса 6 июня 1941 г. из Москвы в Лондон с «Сообщением ТАСС» от 13 июня 1941 г. В соответствии с предположением о достигнутой через Гесса договоренности Черчилля с Гитлером, автор полагает, что по отношению к СССР отъезд Криппса можно трактовать двояко: либо как предупреждение советскому руководству о недопустимом сближении с Германией, либо как прямой отзыв посла (тогда Советскому Союзу скорее следовало готовиться к войне с Англией, а не с Германией). Но это могло быть и знаком Черчилля Гитлеру о том, что он готовится к нападению вместе с Германией на СССР (Кн. 3, с. 382–392). Вопрос нуждается в углубленном рассмотрении.

17. В тексте плана операции «Барбаросса» написано, что «речь идет о мерах предосторожности на тот случай, если Россия изменит свое отношение» к Германии. Этот план мог быть к тому же и дезинформацией, сразу же подброшенной Черчиллю. 18 декабря 1940 г. Гитлер подписал «Вариант “Барбаросса”», а 19 декабря принял нового советского полпреда Деканозова, прибывшего в Берлин 28 ноября с советским вариантом присоединения к Пакту трех и, по мнению автора, вручил ему экземпляр «Барбароссы» для Сталина (Кн. 1, с. 263–273; кн. 3, Приложение 8).

18. О существовании и осуществлении предполагаемого автором плана Великой транспортной операции говорят следующие данные:

1) перетяжка железнодорожного полотна на западноевропейскую колею на расстоянии 120–200 км от границы с целью исключения перегрузки на самой границе (Кн. 1, с. 296, 406–408, 411–416; кн. 2, с. 100–101);

2) разработка и изготовление в Германии съемного передвижного башмака для осей железнодорожных вагонов, позволяющего составу без смены колесных пар переходить на колею другой ширины (Кн. 2, с. 89);

3) выселение жителей населенных пунктов, проживающих вблизи тех участков железных дорог, где должна была производиться перетяжка; с этим связаны начавшиеся 22 мая 1940 г. массовые аресты и высылки населения из прибалтийских республик, Западной Украины, Западной Белоруссии и Молдавии (Кн. 1, с. 87–90; кн. 2, с. 96 – 100). Аналогичные мероприятия проводились и по другую сторону границы, поскольку пропускная способность советских железных дорог была в три раза ниже, чем немецких, часть советских соединений перебрасывалась через границу своим ходом и грузилась на немецких станциях (Кн. 1. с. 341–346, 349–352, 409–410);

4) подготовка к использованию Августовского и Днепровско-Бугского каналов для транспортировки тяжелой боевой техники и войск баржами через Германию и Польшу к Северному морю и через СССР к Черному морю (Кн. 1, с. 283–284; кн. 3, с. 663–676);

5) покупка Советским Союзом у Германии 10 января 1941 г. части Сувалкской области (по которой проходит Августовский канал) за 7,5 млн золотых американских долларов (Кн. 1, Приложение 19; кн. 2, с. 59–60; кн. 3, с. 663–676);

5) строительство вблизи границы (в 5 – 20 км с обеих сторон) полевых аэродромов для промежуточной посадки самолетов; возможно – с целью максимального приближения к границе для сокращении дальности перелета во время переброски, а также для изменения опознавательных знаков (перекрашивание советских красных звезд – на черные кресты, и наоборот), чтобы обеспечить беспрепятственный пролет над чужой территорией во время переброски. Возможно, именно для этого вышло постановление Политбюро от 19 июня «О маскировке самолетов» (Кн. 2, Приложение 16).

19. Для участия в Великой транспортной операции из приграничных военных округов еще до начала войны были выделены фронты. Их штабы, называемые Полевыми фронтовыми управлениями, с 18 июня выводились в пункты, от которых до границы вела перешитая на западноевропейскую колея: ПрибОВО – г. Паневежис, ЗапОВО – г. Обуз-Лесня, КОВО – г. Тарнополь, ныне Тернополь, ОдВО – г. Тирасполь. Воинские соединения этих фронтов располагались вблизи перешитых на европейскую колею железных дорог на всем протяжении от границы до указанных пунктов. Другого объяснения этому непонятному расположению войск дать невозможно.

Обнаружен документ, из которого следует, что для переброски к Ла-Маншу должно было быть задействовано 100 тысяч железнодорожных вагонов.

Воинские соединения, в первую очередь танковые и механизированные, готовившиеся к транспортировке на баржах, располагались вблизи судоходных рек и каналов (Кн. 1, с. 411–416; кн. 2, с. 96–97, с. 55 Фотоприложения).

20. По условиям договоренности боевая техника должна была перевозиться по территории другого государства в небоеспособном состоянии – танки с минимумом горючего (чтобы заехать на железнодорожную платформу и съехать с нее) и без боекомплекта; с пушек должны были снять панорамы, с самолетов – боезапас и вооружение. Тому есть множество свидетельств очевидцев. Армейские склады боеприпасов, ГСМ, амуниции и продовольствия должны были выноситься максимально близко к границе и находиться в вагонах или на платформах. Именно поэтому значительная часть боевой техники, боеприпасов и амуниции оказалась в руках немцев после их внезапного нападения на СССР (Кн. 1, с. 157, 316, 322, 324).

21. По свидетельствам очевидцев, документам и фотографиям автору удалось установить, что в некоторых частях приграничных округов с 12 июня 1941 г. командирам выдавались личные медальоны, а красноармейцам и младшему комсоставу – личные медальоны, а также трусы и майки вместо кальсон и нательных рубах и дополнительные отличительные знаки на петлицы – большие металлические треугольники золотистого цвета. Скорее всего, их выдавали тем, кого готовили к переброске (Кн. 1, с. 89–90, 170; кн. 2, с. 77–85).

22. Создание второго стратегического эшелона РККА (19А, 20А, 21А, 22А и 16А) автор объясняет тем, что входящие в него войска перебрасывались на Запад, чтобы заменить соединения, убывающие для участия в Великой транспортной операции (Кн. 2, с. 110–112).

23. Запись в дневнике Гальдера: «3 июля 1941 года, 12-й день войны… кампания против России выиграна в течение 14 дней» автор считает главным подтверждением того, что Великая транспортная операция началась утром 20 июня 1941 г. То есть «кампания» началась на два дня раньше, чем боевые действия (Кн. 1, с. 142).

24. Вполне возможно, что 18–21 июня бойцам и командирам Красной Армии объясняли, что они едут на совместные учения с союзной армией Германии, а солдатам и офицерам вермахта – что по договоренности с СССР их перебрасывают к Ираку для поддержки войск Рашида-аль-Гайлани в борьбе с англичанами. И в советских частях, движущихся к Северному морю, и в немецких, направлявшихся в Ирак, не было боеприпасов и горючего. Но немцы знали, как будут разворачиваться события, и предусмотрели доставку самолетами боеприпасов и горючего 22 июня. Оказавшись в тылу наших войск по плану якобы совместной с СССР операции, немцы, получив боеприпасы и горючее, нанесли удар по отступающим советским частям, а наши войска и гражданское население принимали их за немецкие десанты, о чем имеются свидетельства участников войны (Кн. 1, с. 279–284; кн. 2, с. 16–18, 573–574).

25. Автор считает, что большие потери наших самолетов на аэродромах при ударе люфтваффе в первый день войны (1 200, см. «История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945». М., 1961, т. 2, с. 16) являются следствием их почти нулевой боеготовности. Потери же за два первых дня войны изумляют еще больше – 2 585 самолетов (согласно дневнику Геббельса). Возможно, что это с учетом тех, что перелетели границу по плану Великой транспортной операции 20–21 июня и оказались на территории Германии, поскольку сведения о них поступили в ОКХ лишь во второй половине дня 23 июня (Кн. 2, с. 265–266; кн. 3, с. 481–502).