Управление - Андреас Эшбах

вокзале и распечатает обратный билет – об этом можно попросить, если, например, телефон пришлось оставить в ремонте или подобных ситуациях, – затем где-нибудь спрячет телефон, в идеале – в грузовике, направлявшемся на юг, в Италию или бывшую Австрию, а сам с распечатанным билетом поедет обратно в Берлин. Поскольку Лудольф, заметив ее исчезновение, несомненно, первым делом начнет отслеживать ее телефон, то таким образом он на некоторое время будет введен в заблуждение.

Все это Хелена обсудила с Вальтрауд, и все это снова пронеслось у нее в голове, пока она спешила к железнодорожному пути, где уже ждал поезд до Ганновера и Оснабрюка.

«Вот и случилось», – подумала она, входя в вагон. Теперь пути назад нет. Садясь в этот поезд, она переступала порог новой жизни и могла только надеяться, что все пройдет хорошо.

В поезде все места были заняты, к тому же в коридорах толпилось множество пассажиров без резервации места. Было много солдат, но также предпринимателей, а среди них много иностранцев. Хелена удивилась, как такое возможно во время войны, но она слишком нервничала и была напряжена и в то же время в большей степени старалась не показывать свою нервозность, чем основательно размышлять на эту тему.

Вскоре после отправления поезда по вагонам прошлась железнодорожная полиция, проверяя документы пассажиров; так Хелена впервые воспользовалась фальшивым паспортом – он не вызвал никаких подозрений.

Позже пришла проводница, чтобы проверить билеты, коренастая женщина с соломенно-русыми косами и раздраженным выражением лица.

– Э-э, – вырвалось у нее, когда Хелена протянула билет, – распечатанный билет? У меня такого давно не было. Сначала мне нужно найти щипцы. Я вернусь, подождите.

Так Хелена ждала, сидя с билетом в руке и чувствуя, что все наблюдают за ней и задаются вопросом, кто она такая. Но больше ничего не происходило, пока через полчаса не появилась проводница и без слов пробила компостерными щипцами ее билет.

В Ганновере большинство пассажиров вышли, но зашел итальянец с замасленными волосами и маслянистой улыбкой, у него было зарезервировано место напротив Хелены. Он сразу же принялся заигрывать с ней, и поскольку она отвечала только односложно и не обращала внимания на его неуклюжие комплименты, то он становился все более назойливым.

Ей нужно как-то от него избавиться. Но как?

В конце концов у нее появилась идея просто начать кашлять. Кашлять и кашлять, как следует, – еще со школьных лет она хорошо помнила, как это делается. Когда через некоторое время он смотрел на нее скорее раздраженно, чем романтично, она прервала кашель, наклонилась вперед и сказала:

– Извините. У меня был туберкулез в течение трех лет, но я вылечилась. – Еще один приступ кашля не мог навредить драматическому эффекту. – Не волнуйтесь. Врачи заверили меня, что я больше не заразна.

Она продолжала кашлять, в то время как глаза мужчины становились все больше и больше. Наконец, не говоря ни слова, он пересел на свободное место в дальнем конце вагона, а когда она позже взглянула на него между сиденьями, он все еще был занят тем, что протирал платком каждый квадратный сантиметр своего костюма.

Впоследствии она сказала себе, пусть это и было весело, но маневр был довольно рискованный. Что, если бы мужчина поднял тревогу и обратился к проводнице, а та вызвала кого-нибудь из эпидемиологического управления? Все ее планы нарушились бы.

Но ничего подобного не произошло. Она прибыла вовремя и села в поезд до Роттердама, который отправился с точностью до минуты. Внутри было довольно пусто, купе было полностью в распоряжении Хелены. На улице уже темнело. Теперь осталось недолго. Наверное, можно позволить себе небольшой вздох облегчения.

Вероятно, не следовало так делать, потому что вскоре поезд вдруг стал замедляться и замедляться и наконец остановился на свободном пути, посреди бесконечной пустоши.

Что бы это значило? Хелена открыла окно, выглянула наружу. На горизонте что-то светилось, как будто там пожар, в небе дергались светящиеся следы яростного зенитного огня, и даже можно было представить, как тут и там в ночном небе появляются очертания самолетов.

Чрезвычайно взволнованная, Хелена вышла из купе и отправилась на поиски молодой румяной проводницы, которая пробила ее билет, не устраивая из этого представление.

Она нашла ее в соседнем вагоне, с телефоном у уха.

– Я не знаю, – сказала она, хотя Хелена даже не задала вопрос. – Они никогда не говорят нам о том, что происходит. – Она прислушалась к телефону, что-то ответила по-голландски, а затем завершила разговор: – Нас перенаправляют.

– А как это отразится на нашем прибытии в Роттердам? – спросила Хелена.

– Он думает, мы опоздаем на час, – сказала проводница, не пояснив, кого имела в виду.

Позже на час. Ну, еще ничего.

Только… час спустя они по-прежнему стояли на том же месте. А когда поезд пришел в движение, он поехал назад!

Хелену пронзила ледяная дрожь. Она ведь не пропустит корабль?

А если все-таки да? Что тогда она будет делать? Она не знала. Попыталась построить планы на такой случай, определить порядок действий, выделить различные случаи, вспомнить схему набора, применимую к похожей ситуации, но ей ничего не приходило в голову. Ее мозг словно парализовало, а все тело охватила дрожь, которая не хотела ослабевать. Так просто не могло случиться! Потому что это было бы так несправедливо!

Она вспомнила Мари, которая верила в доброго Бога, хранящего ее, и завидовала ей.

И тем не менее они ехали. Иногда медленно и нерешительно, так, словно поезд не доверял рельсам, по которым катился, затем снова быстро и уверенно.

В какой-то момент вновь появилась проводница и сказала:

– Сожалею. Вероятно, мы опоздаем в Роттердам на три часа.

– Три часа! – в ужасе повторила Хелена.

Она начала подсчитывать. Если они опоздают не более чем на три часа, то все еще могло получиться. С натяжкой, но могло получиться.

– Произошел налет английской авиации на железнодорожном узле, – рассказала женщина. – Но они их обратили в бегство, и теперь мы на другом пути. Машинист делает все, что может.

В Роттердам приехали непроглядной ночью, на два часа и пятьдесят минут позже, чем было предусмотрено расписанием. Поэтому план Хелены отправиться в порт пешком, чтобы не оставлять денежного следа, провалился. Она взяла такси, ей посчастливилось его поймать, и сказала себе, что это вполне уместно, поскольку портативные платежные устройства изначально хоть и сохраняли списания, но не передавали их в Рейхсбанк до тех пор, пока не подключались к глобальной сети. Так что, если повезет, до завтрашнего утра поездка на такси не отразится на ее счете – а к тому времени она уже давно будет за пределами германских территориальных вод!

Внезапно появились полицейские, грузовики, военный транспорт, и они оказались в пробке.

– Мы можем ехать побыстрее? – попросила Хелена.

Таксист, на вид далеко за шестьдесят, вздохнул.

– Делаю все возможное, фройляйн.

Хелена глянула