Энциклопедия Амосова. Алгоритм здоровья - Николай Амосов

Очень вредит низкая мораль общества: лень, групповой эгоизм, нечестность, и даже преступность, всех участников обоих «кругов» — экономического и политического. Это нарушает правильное соотношение ролей и нагрузок в едином трудовом процессе и ведет к снижению его эффективности. Еще хуже, когда общество раскалывается по идеологическим или религиозным мотивам и у противников нет желания идти на компромиссы. Результат: потеря устойчивости. Не будет капитальных вложений, не будет не только роста, но и стабильности. Начнется спад, а то и кризис.

Все, что здесь написано, не больше чем до предела упрощенные схемы, за которые мне даже неловко. Они недостаточны, чтобы практически реализовать эффективное управление через науку: законы, пропаганду, контроль исполнения, учет обратных связей от народа и организаций. Схемы нужно наполнить моделями общества разной обобщенности, по типу тех, что были представлены, только гораздо подробнее. Данные для них могут дать социология и экономическая статистика. Модели должны не только констатировать состояние, но и предсказывать, как система будет реагировать на разные стратегии управляющих воздействий.

Не скрою, что это очень сложно, а может быть — и невозможно. Структурные модели для этого не подойдут, но их можно заменить моделями экспертными, по типу уже приведенной выше. Однако при этом у «главных управляющих» должны быть гипотезы, по которым и предлагаются вопросы экспертам. Правильные гипотезы исходят из правильной идеологии, ее Целевых Функций. Они, в свою очередь, обязательно должны учитывать биологию человека, ее консерватизм и изменчивость. И — самоорганизацию.

Она значительно усложняет управление — то есть организацию, задачи для разума общества. Но не всякого.

Вот при социализме советского образца особенных проблем с управлением не возникало. Существовала жесткая организация власти под идеологию, разрабатываемую в Политбюро, во главе с «Первым». Была устоявшаяся система управления всеми функциями общества, осуществляемая ЦК и его рабочими органами: отделами, секторами.

ЦК управляло всем: экономикой — через Госплан. Другими функциями государства — через Совет министров. «Все под контролем!», как теперь любят говорить: внешняя политика, образование, наука, здравоохранение, культура, соцобеспечение… и так далее. Еще существовали «приводные ремни» — так называемые общественные организации — комсомол, пионерия, профсоюзы…. много учреждений. И тоже с территориальной иерархией подчинения и контроля со стороны Партии. Законность поддерживал суд. Это так называлось, в действительности — «телефонное право» райкомов, обкомов, ЦК.

Главными помощниками партии по поддержанию «дисциплины и порядка» были КГБ и МВД. Первый — политика, разведка, второй — «бытовой» порядок. Рядом с ними — ГУЛАГ — система лагерей. Идеологией общества Партия управляла «самолично»: ее органы контролировали все СМИ. Начиная со стенгазет.

Кадрами на всех уровнях распоряжались «отделы кадров» — в них были сосредоточены сведения по «номенклатуре» — то же — по этажам территорий и подчинения.

Теперь, оглядываясь назад, после десятилетия «демократии», можно сказать, что система работала хорошо. Грубых «проколов» было мало, хотя выполнять планы никогда не удавалась. Я лично собирал газеты с пятилетними планами со съездов Партии, и когда, через пять лет, проверял выполнение планов по отчетам Совмина — расхождения достигали 30 %. Но все уже забывали, что обещали, и бодро рапортовали: «Все выполнено!» Вот если бы политика была эффективна в экономике! Между прочим, вариант Гитлера эту эффективность обеспечивал. Я знал об этом. Наш госпиталь закончил войну на территории Восточной Пруссии, население все выехало, в пустых квартирах было сколько угодно книг, можно было рыться на полках, не посягая на собственность. И я читал: очень эффективно руководили нацисты! Соединили капитализм с жестким государственным управлением, тотальной диктатурой и пропагандой и сотворили чудеса. За шесть лет, с 1933 до 1939, преобразили страну.

Успешность любого управления зависит от его коррекции — от обратных связей и их влияния на принятия решений. В этом лежит приложение самоорганизации. Были ли они при Советах? Были. Много? Нет. Кажется, это Винер сказал: «Тоталитарная система в ответ на сигнал обратной связи реагирует уничтожением ее источника». Так примерно и было. Были выступления из публики? Письма? Протесты? — Пожалуйста! Только смотря какие. В первые годы после революции рабочие, избалованные «кровавым царским режимом», пытались протестовать — несогласные с Партией устраивали забастовки и даже восстания. Чрезвычайная Комиссия скоро привела их в чувство, и эти игры прекратились. Нет, правда, было еще стихийное выступление против повышения цен в Новочеркасске в 1962 году. Последовал адекватный ответ — расстреляли, судили, посадили. Демонстрация, когда шесть диссидентов вышли на Красную площадь с плакатиками, против оккупации Праги. Исход — лагерь. Синявский и Даниэль напечатали на Западе свои «клеветнические» писания, и тоже «получили по заслугам». О ссылке А.Д. Сахарова все знают. Самым печальным в этих историях была «обратная связь» — собрания и коллективные письма трудящихся, включая и академиков: все клеймили предателей. Народ этот сигнал понял — и желающих демонстрировать не стало. Диссиденты ограничивались подпольной деятельностью и тайными контактами с Западом. Да и таких было ничтожно мало, если учесть население Союза почти в триста миллионов. Причина — не только страх, а убеждение в бесполезности. Но главное — абсолютное большинство граждан не сомневались в социализме: не было серьезного повода протестовать «по большому счету». А по мелочам… Рассуждали так: «Да ну их к черту!» Притерпелись. Гражданские чувства атрофировались за десятилетия диктатуры.

«Пишите письма, товарищи! Сигнализируйте о недостатках!» — это была единственная форма обратной связи. Но тоже — не безопасная. Во-первых — письма индивидуальные, никаких коллективных! Во-вторых — без притязаний на «потрясения основ» — только хозяйственные дела. Критика начальства — не выше мелкой номенклатуры — административной, не партийной.

Конечно, специалисты (и просто — активные граждане) писали «докладные записки» в ЦК с различными предложениями по технике и организации — из самых патриотических побуждений: «Улучшить! Усовершенствовать!» Я помню, что мне сказал мой друг, авиаконструктор O.K. Антонов, когда я ему посоветовал написать в ЦК о состоянии в авиапромышленности, когда он жаловался на беспорядки: «Бесполезно! В Центральном Комитете таких предложений — сундуки лежат!»

Вывод. В «развитом социализме» обратной связи не было. Это была одна из причин его поражения. Или — еще к этому: вспоминаю выступление на Академии по вопросу экономики, незадолго до «конца»: «Чтобы догнать Америку, нужно увеличить производство вдвое. При наших затратах материалов и энергии на единицу продукта это физически невозможно: не хватит сырья, рабочей силы, и природа задохнется в отходах».

В целом: самоорганизация при советском социализме отсутствовала: система закостенела. Менялись только персоналии, но не политика. Как Сталин ее установил в конце двадцатых годов, как напугал коммунистов репрессиями, так страха хватило до прихода Горбачева. Но о перестройке я еще порассуждаю: другая эпоха.

Что в этом самое досадное? Обман — действовал! Всеобщая ложь была столь искусной, что все ей верили… Те немногие, что знали правду, — молчали. Я — тоже верил, что «социализм с человеческим лицом» — лучшая идеология для мира.

Самоорганизация в обществе

Схема:

Выражение «эволюции» применительно к странам — это созревание идеологий. Или — цивилизации? Затрудняюсь определить… «Организация» — это государство, его КР, обладающий способностью к саморегулированию. К поддержанию целостности, а в последующем — и все Мировое сообщество.

Вот «слои самоорганизации» в обществе.

Первый слой — Индивид: его психика, личный разум — уровень сознания, творчество, создание моделей и их воплощение через действия. Продукт — вещи, речь, модели. А главное, сам человек, изменение его психики. От него — замыкание на группы, общество, с положительными обратными связями — снова на индивида.

Мотивы для действий, для выражения моделей — потребности, убеждения, притязания, направленные на других людей, на высшие структуры — на группы, на государство…(На мир!) Тормозы для выражения моделей — страх подавления, подчиненность авторитетам. Пределы моделирования — познания и творчества — знания (способности). Возможности — от положения человека в группе, в обществе, от самого общества, его идеологии, зрелости. Идеал: свободный, образованный (информированный) гражданин в свободном обществе.