Осенний Лис - Дмитрий Скирюк

— Что это было?

Третий камешек пропрыгал по воде и скрылся под волнами.

— Убийства. И особые при том. Тела разделывали, зачем-то вынимали потроха. Голов не находили. Жуткое зрелище, скажу я тебе. Мне удалось кое-что выяснить, опять же, Свободные помогли. Правда, это стоило мне четверых моих лучших людей. Спелле видел, как Вальтер-лавочник брал у него ожерелье, браслеты и деньги. Потом осталось только проследить за ним и вовремя устроить драку. Правда, я не ожидал, что это будешь ты. Кстати говоря, этому твоему Яльмару можно доверять?

— Можно. — Жуга ответил, не раздумывая.

— Тогда пускай приходит вечером. Сдается мне, подраться парень не дурак. Неповоротлив только.

— Ты что задумал, Золтан?

Четвертый камень бултыхнулся в воду.

— Один я вряд ли справлюсь, а городской гильдии воров известны большинство моих людей. Они боятся его и потому — помогут, но не нам. А ты ведун, и у тебя волшебный меч. К тому же, ведь это ты приволок на хвосте этого… Охотника. Втроем, я думаю, мы сможем его подстеречь и, если повезет, убить. И есть еще одна причина — твоя девчонка. Не забывай о ней.

На этот раз травник помедлил с ответом.

— Ты не оставляешь мне выхода, — сказал он наконец.

Хагг пожал плечами.

— Ты сам сел в эту лодку.

Жуга уселся на песок рядом с Золтаном и долго молчал, глядя, как раз за разом лижет берег набежавшая волна, затем заговорил.

— Когда-то мне пришлось оставить горы и уйти в долину, — начал он. — С тех пор и года не прошло, а мне порой кажется, что я за это время прожил целую жизнь. Сперва была одна лишь месть, потом тоска и пустота, потом вдруг снова появилась надежда, что все образуется. Знаешь, Золтан, — травник поднял взгляд, — а ведь когда-то я мечтал о том, чтоб исцелять людей. И что ж? Полгода не прошло, а я уже наловчился их убивать. Причем, без жалости. Всегда найдется оправдание. Война, несправедливость, помощь ближнему, людская злоба, или тупость, или что-нибудь еще. Противно… — он вздохнул. — А теперь вот и меч еще на мою голову. Осчастливил, можно сказать… Ну что вам надо от меня? Оставьте же меня в покое!

Браслет его мигал.

Хагг высыпал в воду все оставшиеся камни, вытер руки о штаны и сел, подобравши ноги под себя.

— Послушай, Лис, — сказал негромко он. — Единственный, кто не дает тебе покоя, это ты сам. Не знаю, кто ты, и куда идешь, но только кажется мне, что ты не так уж прост. Знаешь, меня когда-то звали Элидор. Еще мальчишкой я попал в пещеру гномов. Меня зазвали погостить. Так получилось, что я по детскому недомыслию украл у малого народа золотую безделушку — мяч. В отместку меня вышвырнули вон, как оказалось по времени — на двести лет вперед. Родители мои давно скончались, от моей деревни не осталось и следа. Там и теперь живут одни лишь турки. Так я впервые понял оборотную сторону добра. Мне тогда было семь лет. Или правильнее будет сказать — двести семь? Что мне было делать? Я был один, не знал ни их обычаев, ни языка. Но — выжил. Принял ислам, научился драться, странствовал, изучал науки у известных мудрецов. Не зря ведь меня прозвали аль Зууб — «аль» значит «ученый». Но эти войны… — Хагг вздохнул. — Османская империя просто бредит завоеваниями. Я ушел. Теперь я здесь, и не сказать, что я люблю свою работу. Хотя, однажды я, в компании с одним рыжим дураком, сумел остановить страшнейшую войну. Одного лишь этого достаточно, чтоб спать спокойно весь остаток дней. Хоть, может, я и не всегда могу различить добро и зло, но одно я знаю точно: ты — оружие, Лис, смертельное при том, да и к тому же, с головой. И пока ты остаешься оружием, я буду, черт возьми, тебя использовать, потому что горожане гибнут, и гибнут безвинно, в муках! Что мне делать? Я вовсе не тащу тебя в огонь. Ты сам танцуешь на углях.

Жуга покосился на Золтана и потупился. Проговорил негромко:

— Один ведьмак сказал мне как-то раз: «Я не умею быть злым и не хочу быть добрым».

— Хорошо сказано, — одобрил Золтан. — Где он сейчас?

— Не знаю. Наверное, тоже ушел. Через менгир.

— Жаль. Я бы с охотой с ним поговорил.

— Золтан, скажи, у тебя есть семья? Жена, дети?

Тот помедлил, прежде чем ответить.

— Есть.

Некоторое время они молчали. Наконец, Жуга поднялся. Отряхнул одежду от песка. Поправил меч.

— Я согласен, — сказал он.

Золтан кивнул.

— Иного я от тебя не ожидал. Пошли.

— Постой, — травник тронул Хагга за рукав. — Скажи мне, те браслеты с ожерельем… Для чего он это сделал?

Ответ был короток:

— Понятия не имею.

Смех.

Огонь.

Отчаянный прыжок.

«Руби гаденыша!»

Корявые сильные руки хватают за плечи, он вырывается: «Пусти!» В ответ валашка — горецкий топорик — справа в спину под лопатку, с хрястом рассеченных мышц, и — кровь потоком, вдоль руки. Сдавленный хрип, чьи-то пальцы стискивают горло. Удар и кровь из раны на виске: «На, получи!» До боли стиснутые зубы… Удар! Теперь — рывок…

Вырвался! Бегом по склону — здесь уже не до разговоров…

Кровь течет. Уходят силы. Темнота в глазах.

Короткий свист, пронзившая колено боль, падение, кувырок, примятая трава. Стрела, застрявшая в ноге.

И яростный вой позади.

А-аа! Ненавижу! Ненавижу!!!

«Добей его! В огонь его! В огонь!»

Костер все ближе. Тащат. Нога бессильно волочится по земле — застрявший наконечник кованого серебра остался там, внутри, хоть древко и отломилось, но это уже никого не заботит… Колено вновь пронзает боль, на сей раз — от огня. И снова — чей-то крик: «Какого черта тащите в костер?! Забыли? он же по углям, как по траве гуляет! Вниз, со скалы его!»

Толпа восторженно орет и злобно воет, страшно воет.

Ужасна горецкая месть…

Подхватывают под руки, несут… Боль затопляет все вокруг… Край обрыва уже рядом… Последнее усилие, крик — слова приходят сами. В ответ опять удар, хотя толпа на миг смешалась. И вдруг — рывок, откуда только силы и взялись… Но путь остался лишь один:

До боли стиснутые зубы.

Смех.

Огонь.

Отчаянный прыжок.

И — темнота.

— Жуга! Не надо! Ну проснись! Ну, миленький, пожалуйста! Пожалуйста проснись! Ой, господи, да что ж это такое…

Чьи-то руки трясут и тормошат. Испуганное, все в слезах лицо склоняется над ним в кромешной тьме. Запекшиеся губы сами прошептали имя.

— Аннабель… Ли…

— Я, я, Жуга! Ну успокойся, ну пожалуйста… Вот так, вот так… Это всего лишь сон, плохой сон. Хочешь воды? Я мигом… На, на…

В губы ткнулся холодный краешек медного помятого ковша. Травник сделал несколько глотков, кивнул благодарно, и медленно сел, пытаясь унять бешено стучащее сердце. Посмотрел на девушку.