100 рассказов о стыковке - Владимир Сыромятников

Все?таки банкет мы заслужили. В ЦУПе, в отдельной комнате собрались объединенная российско–американская группа управленцев, в которую пригласили нас, стыковщиков. Это было «парти» (party) по–настоящему космического масштаба в том смысле, что гуляли одновременно сразу на двух континентах. В обоих ЦУПах, разделенных многими тысячами километров, не просто пили шампанское, произнося тосты. Каждый тостующий подходил к телефону, включенному в режим телеконференции, по–нашему, на громкую связь, и все присутствующие и телеприсутствующие говорили и слушали, радовались и смеялись, вставляя реплики и ремарки.

Я снова вспомнил ЭПАС и сказал о том, что 20 лет спустя мы не просто состыковались на орбите и «разошлись, как в море корабли», а начали долгосрочное сотрудничество, кооперацию, совместную жизнь. Стыковка — это «женитьба в космосе». Мы дожили, мы доработали до этого времени через 20 лет.

Вечером состоялся праздничный фейерверк. Около нашей гостиницы, почти высотной для этого района одноэтажной Америки, собрались сотни людей и машин. Народ гудел. Мы отнесли это торжество на свой счет и тоже допоздна гуляли вокруг, залезали в пришвартованные лодки, мечтая о покорении новых вершин и открытии далеких земель.

Нам оставалось провести в Хьюстоне всего один день. Почему?то мы торопились. Основная консультативная группа уезжала на день позже. Последние строчки нашего протокола мы дописывали, когда до отлета самолета оставалось три с небольшим часа.

Я до сих пор не понимаю, зачем надо было так торопиться. Когда спохватились, было уже поздно менять все формальности и бумаги через Лос–Анджелес и Вашингтон.

Позади остались три года непрерывной напряженной работы, а в общей сложности, чтобы создать новый АПАС, ушло 20 лет. До 17 июля, даты стыковки «Союза» и «Аполлона», мы не дотянули только 20 дней. За 20 часов полета в Москву было что вспомнить и о чем подумать.

Похоже, до нас в Америке никому не было дела. Наверное, нас уж очень ждали дома.

4.22   Послеполетный период

Чтобы рассказать о делах двадцатилетней давности, я написал о после–ЭПАСовском периоде три рассказа: о том, как мы готовили послеполетный отчет, о полученных наградах и о книге «Союз» и «Аполлон», которую издали к первой годовщине полета. Все это как?то состоялось после начала июля 1995 года, и все было по–другому. Послеполетный отчет я не подписывал, его мне даже не показали. Звание заслуженного деятеля науки России, к которому меня представили через полгода, мне почему?то вручили не тогда, когда состоялось награждение, не в День космонавтики, 12 апреля 1996 года, в период, когда президент Ельцин активно проводил предвыборную кампанию и был особенно щедрым, раздавая обещания и награды всем причастным и непричастным, и не только за успехи высоко в космосе — астронавтам и космонавтам, но и избранным ученым–инженерам. Что касается книги, то эта глава, похоже, запоздала тоже. Зато вышла юбилейная книга о нашей «Энергии», обо всех свершениях нашего НПО, ныне РКК.

Все?таки стоит тоже рассказать обо всем подробнее.

В среду, 5 июля, наспех дописав последние строчки протокола и побросав свои пожитки в прокатный «Форд», мы помчались в аэропорт Хобби, чтобы вернуться в Москву. Дома нас уже ждали новые стыковочные дела: московская команда вовсю работала по «Мульти–Миру». Стыковочный модуль (СО) с двумя АПАСами и ЗИПовской солнечной батареей МСБ уже находился в КЦК, во Флориде, и туда уехала первая испытательная бригада, но в Подлипках предстояло завершить испытательные хвосты.

Конечно, мы решили отметить новую успешную миссию, а заодно и отпраздновать 20–летний юбилей ЭПАСа. Тогда, 20 лет назад, НПО «Энергия» тоже праздновало двойную победу: после стыковки «Союза» и «Аполлона» успешно завершился полет космонавтов на «Салюте-4». Тогда, в послеполетном соревновании, домашняя команда Семёнова переиграла международную команду Бушуева.

Мы, стыковщики, по определению, по степени участия больше примыкали к интернационалистам. Но участвовали в обоих торжествах. Теперь вся деятельность РКК «Энергия» объединилась в общую программу: «Союз» — «Мир» — «Спейс Шаттл». Однако праздника никакого не устроили. Руководство не захотело проводить никаких торжественных мероприятий, ни посвященных новому успеху российской космонавтики, ни связанных с двадцатилетним юбилеем достижения советской космонавтики.

Нет, праздник все?таки состоялся, внутреннее торжество, тот праздник, который всегда с тобой, даже больше чем по Хэменгуэю. Это был двойной праздник, торжество свершения, гордость за сделанное дело: за то, что удалось свершить 20 лет назад, тогда, в разгар противостояния двух социальных систем. Теперь, 20 лет спустя, гордость была за то, что удалось прийти вовремя в переломный момент перестройки, начать и завершить такое большое дело: соединить космонавтику и астронавтику, космонавтов и астронавтов, и похоже, надолго.

Мы, ветераны ЭПАСа, кто еще продолжал активно работать, попытались сделать что?нибудь необычное в связи с приближавшимся юбилеем. Л. Жаворонков, активный управленец ЦУПа, предложил Легостаеву расписать в небе слова и цифры: «Союз» и «Аполлон» 1975–1995 «Мир» и «Шаттл». На это требовались деньги, всего?то два–три десятка миллионов рублей. Нас никто не поддержал.

В конце концов, в пятницу, после работы, в моем кабинете мы скромно отметили день 20–летия нашей победы, а на следующий день, в субботу, 15 июля, собрались с Е. Духовским и В. Поделякиным у нас, на дачной «Орбите». С Владимиром мы не виделись очень давно, и эта встреча стала последней, он умер в октябре, не дожив года до 60–летия, завершив непростую земную орбиту. А тогда, в середине июля, мы даже поиграли в футбол на моем газоне, строили планы на будущее. Я отдал им рукопись, первую версию самого начала этой книги.

Я не улетел в Хьюстон ни на празднование ЭПАСа, ни на составление отчета. Российское космическое агентство направило туда своих представителей, В. Козырева и Е. Харитонова, 20 лет назад работавших в «Интеркосмосе». Позднее они и мои женщины, А. Ботвинко и М. Николаева, которые вместе с группой ЦУПовцев В. Благова оформляли отчет по стыковке Спейс Шаттла с «Миром», рассказали мне, что американцы отпраздновали юбилей активно и красочно. Перед отъездом Благов так и не сказал, кто вычеркнул мою фамилию из списка, да это было не так уж и важно.

Послеюбилейный понедельник 17 июля снова начался рано: в 7 часов 30 минут утра мы были уже в ЦУПе, чтобы участвовать в последней перестыковке «Кристалла» с осевого причала на боковой. После уже ставшей привычно–затяжной и томительной процедуры модуль оказался «на боку». Я проторчал в ЦУПе еще виток, чтобы дождаться результатов проверки герметичности. Стык, дырявый месяц назад, на этот раз оказался герметичным, — похоже, что?то действительно попало тогда между торцами стыковочных агрегатов. Наши дополнительные уплотнители, доставленные на «Атлантисе», оказались и на этот раз невостребованными.