Победа на Янусе - Андрэ Нортон

Ну, конечно, ел. Это же фисан, друг охотника, на него всегда можно было рассчитывать в это время года, и он издавна угощался ими. Нейл остановился и отбросил последнюю горсть, будто обжегшись. Он не знал о таких вещах, не мог знать! Он снова сел на землю, обхватил руками колени и опустил на них голову. Его тело свернулось в клубок, словно хотело опять вернуться в небытие, в забвение. Может быть, если он заснет, то проснется — нормальным, в своем обычном виде? Но когда он снова поднял голову, то почувствовал себя бодрым и готовым к действиям, его ноздри раздувались, ощущая знакомые запахи, уши насторожились и указывали на источники звуков.

Приносящий боль солнечный свет ушел, сумерки были бальзамом для глаз, мягкие тени не мешали видеть. Нейл видел каждую жилку на листьях — такого зрения у него никогда не было! Он легко пошел, ступая мягко и уверенно.

Ниже по ручью кормился берфонд с детенышем. Нейлу не потребовалось смотреть из-за кустов: нос сказал ему, а уши уловили звук жадно жующих зубастых челюстей. А поодаль, на ветке дерева, распластался кикфин, с любопытством поглядывая на Нейла. «Берфонд», «кикфин». Нейл с удивлением повторял эти слова тихим шепотом. А в сознании рисовались образы живых существ, которых Нейл никогда, конечно, не видел.

Его охватила паника, убийственная, как луч бластера. Бластер? — спросила другая часть Нейла. — Что такое бластер? Его руки скользнули по голове, прижали чудовищные уши. Берфонд — бластер… Воспоминания, чужие для разных половин его сознания, боролись между собой.

Он был Нейлом Ренфо, сыном Свободного Торговца, рожденным в космосе. Милани… Диппл… Янус… продажа Козбергу… участок… все правильно. Он должен уйти отсюда, уйти к людям.

Нейл отвернулся от ручья и побежал, петляя между деревьями, но деревья росли гуще и гуще, и он повернул обратно к открытому пространству ручья. У него не было ведущей тропы, но была цель. Должны же деревья где-то кончиться. Есть же где-то открытое место, и там люди, люди его собственной породы. Это просто горячечный сон, бред, и Нейл должен доказать себе это!

Но пока он шел, уши и глаза сообщали сведения его мозгу, мозг давал ответы на то, что они обоняли, слышали и видели, а Нейл Ренфо совершенно в этом не участвовал. Его паническое бегство замедлилось, когда он больно ударился о дерево. Прерывистое дыхание стало успокаиваться, он снова поднял голову и отогнал дрожь и страх. Легкий шепот ветерка в листве, тепло… Тот же ветерок гладил его ласково по голой груди и плечам, и к нему пришло ощущение, что все хорошо, все правильно, так и следует жить. Будто он тоже пустил корни в землю под ногами, поднял качающиеся ветви-руки к небу в знак родства с миром леса.

Он пошел медленным шагом. Еще раз остановился, сорвал длинные узкие листья с низко наклонившейся ветки, растер их в руках и глубоко вдохнул их запах. В голове прояснилось, усталость ушла, появилось легкость и нетерпение.

Однако это нетерпение сменилось другим чувством, когда он вышел на прорубленную полосу, где поселенцы вели войну с диким лесом. Обломанные ветви, увядшие листья… Ноздри Нейла зашевелились в спазме отвращения, он зажмурился, не замечая этого. Запах смерти, разложения там, где этого не должно быть. И еще один неприятный запах — запах чужой жизни.

Он вышел по этому запаху в вырубки, хотя разреженные кусты царапали и рвали его ноги, когда он продирался. И вот он очутился на краю поля, где пни еще стояли, как безобразные монументы смерти, постигшей деревья несколько дней назад. Нейл зарычал, глядя на это разорение, в нем поднялось нежелание идти дальше по открытому месту.

Вдали показались светящиеся точки. Его прищуренный взгляд остановился на них. Вероятно, это участок Козберга. Можно ли рискнуть подойти ближе? Это необходимо сделать. Он человек, а там были люди. Если он увидит их, поговорит с ними, он будет знать, что глаза его обманули там, в водном зеркале, что он вовсе не такой, каким себя увидел.

Хотя это желание узнать гнало Нейла вперед, он не пошел открыто — не столько потому, что понимал, к чему может это привести, а скорее инстинктивно, и этот инстинкт был совершенно чужд Нейлу Ренфо. Он шел бесшумно, ставя ноги с бесконечной осторожностью, и перебегал, согнувшись, от одного укрытия к другому — разведка глубоко во владениях врага.

Зловоние по-прежнему было тяжело для его носа, оно вызывало тошноту и усиливалось по мере приближения к усадьбе. Он был еще в поле, когда тишину прорезал лай — собаки! Это был их военный клич. Каким-то образом Нейл знал — будто не собаки лаяли, а люди стреляли и кричали — что он, Нейл, являлся дичью. Значит, он в свое время правильно догадался — на участках держали именно четвероногих охотников на сбежавших рабочих.

Но Нейл вспомнил также обычай Козберга: ночью собаки в поле не выпускались, поскольку они могли увлечься охотой, убежать в лес и не вернуться. По ночам собаки охраняли усадьбу внутри ограждающей ее стены.

Да, это были владения Козберга. Нейл узнал очертания главного дома, вырисовывающегося в ночном небе. Там было одно место, где ловкий человек мог влезть на внешнюю стенку и заглянуть в окно верхнего этажа, не спускаясь во двор. Нейл должен был это сделать. Зачем? Этого он не мог себе объяснить.

Вздрагивая от собачьего лая, он бежал зигзагами от тени к тени, пока его рука не уперлась в стену дома. Он прыгнул вверх, не сознавая, что это движение куда более эффективно, чем когда-либо удавалось Нейлу Ренфо.

Убежища делались из убитых деревьев. Неужели эти люди не понимали, что деревья могли бы жить и радоваться жильцам? Нет, эта порода обязательно должна убивать, пользоваться мертвыми, наваливать их вокруг себя до тех пор, пока от их берлоги не понесет вонью разложения, как из норы хищного келрока!

Вонь была такая сильная, что он едва мог ее переносить — его желудок протестовал. Нейл скорчился перед открытым окном и заглянул в освещенную комнату. Он дернулся и едва не потерял равновесие. Там… там существа, даже два! Они были чудовищами, такими же ужасными, как запах их мертвых логовищ!

Люди — долбила малая часть его сознания. Козберг-младший и женщина.

Чудовища! Отвратительно волосатые, как животные, чуждые не только разумом, но и телом. Разглядывая их, Нейл мог теперь, сам не понимая как, видеть их грубые помыслы, их ограниченность, и обе части его собственного разума безжалостно отталкивали это.

Женщина повернула голову и случайно бросила взгляд в окно. Рот ее исказился в истошном крике, пронзительном, бессмысленном.

Нейл соскочил со стены и легко приземлился на ноги. Женщина увидела его как раз тогда, когда он проникся возмущением и отказался от родства с этими представителями чуждой расы. Он бежал от вони мертвых деревьев и от тех созданий, что делали в них свои логовища. Он держал путь к лесу с его чистыми убежищами.