Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании - Ладислас Фараго

Вторым государством была Испания, где влияние абвера почти полностью основывалось на связях Канариса в Мадриде и на его предполагаемой дружбе с генералом Франсиско Франко, которая, по мнению Гитлера, могла стать последним доводом удержания этой страны в стане союзников Германии.

Оба бастиона абвера были разрушены почти одновременно, в самый неблагоприятный для адмирала Канариса момент. Общими усилиями британских и американских спецслужб 27 января 1944 года была разоблачена деятельность Гарниша. Аргентина была вынуждена пойти на разрыв дипломатических отношений с Германией, в результате чего последняя лишилась своего единственного форпоста в Западном полушарии. Внезапный ошеломляющий провал вызвал у Гитлера такую вспышку ярости, что понадобилось срочно найти козла отпущения. Министерству иностранных дел удалось переложить вину на абвер. Ведь дискредитация Гарниша привела к тому, что гнев союзников обрушился на генерала Рамиреса, который, сам являясь заговорщиком, теперь всячески пытался спасти собственную шкуру.

Почти тогда же перед Гитлером открылось, что влияние Канариса в Испании было полным блефом. В ноябре 1943 года посла Эберхарда фон Шторера, поддерживавшего дружеские отношения с Канарисом, сменил Ганс Генрих Дикхофф, находившийся не у дел после того, как в 1938 года был отозван из США.

Когда Дикхофф передавал генералу Франко свои верительные грамоты, он был поражен словами приветствия, которыми встретил его каудильо: «Я рад, что теперь смогу сталкиваться с настоящим представителем Третьего рейха, а не с этим выскочкой Канарисом». Эти слова Дикхофф охотно передал фон Риббентропу. Вслед за первым залпом посла по позициям абвера в Испании последовал целый ряд острых атак. В одной депеше за другой он обрушивался на абвер как на ведомство засилья некомпетентности, неуклюжая и непрофессиональная работа которого уводит Испанию в лагерь союзников. Посол туманно намекал на то, что Канарис ведет двойную игру, уверяя Гитлера в том, что делает все для того, чтобы сохранить Франко в числе союзников Германии. В то же время самому Франко он говорит, что немцы проигрывают войну, тем самым подстрекая генералиссимуса вовремя покинуть тонущий корабль. К началу 1944 года спровоцированный Дикхоффом кризис потребовал от Канариса личного вмешательства в дела в Испании. Адмирал тщетно пытался разоблачить проводимую послом кампанию как интригу. Дикхофф узнал, что Канарис планирует совершить секретную поездку в эту страну с целью добиться поддержки своих друзей, в том числе начальника Генерального штаба генерала Виго и руководителя разведки генерала Кампоса Мартинеса. В то время, когда грядущее вторжение союзников было наиглавнейшей проблемой абвера, а сам Канарис стоял перед величайшим испытанием в своей карьере, Дикхофф решил довести свою кампанию до логического завершения.

5 февраля 1944 года он сообщает в Берлин:

«Я только что получил конфиденциальную информацию о том, что адмирал Канарис планирует на следующей неделе приехать в Испанию. Приветствуя возможность провести совместно с ним ревизию здешнего аппарата абвера, считаю необходимым категорически высказаться против приезда адмирала Канариса в настоящее время. Такой визит, который будет невозможно сохранить в тайне, не только даст англичанам и американцам возможность усилить давление на местные власти, но и поставит наших испанских друзей в неловкое положение».

Рекомендации Дикхоффа были учтены, и Канарису запретили ехать в Испанию. Однако ему было позволено встретиться с Дикхоффом на территории Франции, вблизи от испанской границы, для разрешения возникших между ними противоречий. Для встречи был выбран фешенебельный курорт Биарриц на берегу Бискайского залива. Когда Канарис в сопровождении руководителей филиалов своей службы в Мадриде и Лиссабоне прибыл в этот чудесный городок, там его уже ждал молодой представитель СД, работавший под дипломатическим прикрытием, по фамилии Герберт фон Бибра, который вручил адмиралу записку от Дикхоффа.

«Я благодарю Вас за то значение, – говорилось в ней, – которое придается моему участию в работе совещания в Биаррице. К сожалению, мои обязанности не позволяют мне сейчас выехать из Мадрида. Поэтому я попросил г-на фон Бибру представлять меня на совещании с полным правом говорить от моего имени».

Вся сложившаяся обстановка уже свидетельствовала о близящемся проигрыше Канариса. Генерал Кампос Мартинес отказался от встречи с ним во Франции.

Кризису в Испании предшествовали похожие события в испанском Марокко. Там генерал Оргас под давлением союзников, войска которых стояли на восточной границе, потребовал убрать из страны все подразделения абвера. При этом была не только разрушена резидентура, но и ликвидирована специальная сеть абвера «Анти-Атлас».

В сложившейся критической обстановке Канарис неожиданно потерял своего самого могущественного защитника в нацистском лагере. Против него выступил Генрих Гиммлер, но не для того, чтобы подмять под себя абвер, как того желал его подчиненный Шелленберг, а для того, чтобы снять угрозу своей собственной разведывательной службе, которая при таком неблагоприятном развитии ситуации привела бы к более серьезным последствиям, чем просто дипломатический скандал.

Бегство с терпящего удар за ударом корабля Гитлера началось задолго до того, как он начал тонуть. Даже младшие чины разведки были лучше остальных информированы о ходе событий и о том действительно серьезном положении, в котором оказалась Германия.

Первыми крысами, воспользовавшимися обстановкой беспорядка и суматохи, стали агенты абвера. Дезертирство назревало в Швейцарии и Португалии, однако первый случай произошел в Турции, где три офицера стамбульского отделения сдались англичанам. Гораздо более серьезный провал случился почти одновременно в подразделении Людвига Мойзиша, представителя СД, курировавшего операцию «Цицерон». Личный секретарь Мойзиша молодая женщина по имени Нелли Капп перебежала к американцам и выдала Цицерона.

Служба СД была серьезно скомпрометирована. Для того чтобы замять скандал в собственном ведомстве, Гиммлер принялся раздувать дело о случаях предательства в абвере, возложив персональную ответственность за это на Канариса. Неожиданно адмирал обнаружил, что находится под перекрестным огнем многочисленных противников. Для того чтобы противостоять этому, ему необходимо было, мобилизовав всю свою былую хитрость и умение плести интриги, доложить о случившемся фюреру, изложив события в выгодном для себя свете, и тем самым спасти положение. Аванпост в Испании мог бы быть сохранен, а смертельный удар по абверу предотвращен, имей Канарис малейшую волю к борьбе. Но он был почти полностью сломлен. Его ближайшие соратники – Пикенброк, Лахузен и Бентивеньи – были отправлены служить на Восточный фронт, а с новыми людьми, заменившими их, он чувствовал себя неуютно. Совещание в Биаррице 10 февраля закончилось полной и безоговорочной капитуляцией адмирала. Его больше не интересовало, что будет в дальнейшем с абвером, да и с ним самим.

Описывая совещание, посол Дикхофф в бесстыдно-ликующем тоне писал в своем отчете в Берлин:

«Адмирал Канарис согласился реформировать в соответствии с моими пожеланиями и рекомендациями г-на министра иностранных дел филиал абвера в Испании».

Да, он готов сократить штат до абсолютного минимума! Да, он готов убрать своих людей с территории посольства! Да, он готов передать радиоцентр и подразделения радиоперехвата в подчинение МИДа!

Всего только один раз за время совещания на мгновение появился прежний Канарис, когда он раздраженно заявил фон Бибре: «Конечно, моим долгом будет проинформировать командование армии, ВМС и люфтваффе о том, что в свете изменившейся ситуации в будущем станет невозможно выполнить ни одну из поставленных абверу разведывательных задач». Однако и это было пустой угрозой.

Биарриц стал Ватерлоо для Канариса. Несмотря на то что он ехал на совещание с намерением согласиться лишь на небольшую реорганизацию испанского филиала, пришлось сдать так много позиций, что его последователям во главе с полковником Георгом Гансеном если и удалось спасти что-то из руин, то очень немногое. Через неделю после возвращения из Франции Канарис оставил свой пост. Спустя еще три месяца по специальному указанию Гитлера изрядно потрепанные остатки того, что прежде было абвером, были переданы под полный контроль нацистской машины. Во вновь созданную централизованную разведывательную службу, возглавляемую Шелленбергом, то, что осталось от абвера, вошло под наименованием Militaerisches Amt (Военное бюро).

Уход Канариса означал больше чем смену руководства. Абвер был его детищем, а сам он был плоть от плоти абвера. Без Канариса абвер можно было сравнить с судном, совершающим бесцельный и опасный дрейф без рулевого. Разрушение абвера в этот критический для Германии час было одним из проявлений самоубийственного психоза, который все больше довлел над Гитлером по мере приближения логического финала великой драмы. Как только силы союзников изготовились для нанесения решающего удара, сбор разведывательной информации стал для Германии вопросом жизни и смерти, а абвер превратился в первую линию обороны страны. Без него Гитлер был слеп, как легендарный Самсон в Газе. Решение непосильной задачи по выявлению намерений и планов союзников легло на другие плечи. Однако оно не было возложено на Шелленберга, который все еще не чувствовал себя полным хозяином в обновленном разведывательном ведомстве. Эта работа стала тяжким бременем человека, которого Канарис обещал снабдить полной и всесторонней информацией, касающейся подготовки вторжения. Полковнику Генерального штаба фон Рёне теперь приходилось самому решать полный цикл обработки данных: от накопления сырой информации до построения окончательных прогнозов.