Котел - Лэрри Бонд

В его словах не было никакой угрозы, однако то, как он их сказал, заставило Эрин почувствовать, что по спине ее побежали мурашки, а с лица сержанта соскочила самодовольная улыбка. Побледнев, он заторопился обратно в здание.

После того как дверь за конвойными захлопнулась, Соловьев опять повернулся к ней.

– Дорогая мисс Маккена, надеюсь с вами все в порядке?

Эрин почувствовала такое облегчение, что не в силах была вымолвить ни слова. Она кивнула.

– Прекрасно, – русский полковник улыбнулся. Кивнув головой в сторону второго офицера, который по-прежнему стоял к ним спиной, он продолжил: – Я хотел бы представить вам моего нового адъютанта, однако, мне кажется, вы уже знакомы. Повысив голос, он позвал: – Капитан Банич!

Эрин не верила своим глазам, но офицер, который резко повернулся и посмотрел на нее, действительно был Алексом Баничем. Алекс слегка улыбнулся.

– Привет, Маккена.

– Алекс!

Сознание того, что Алекс жив, что он на свободе и в безопасности, заставило Эрин позабыть о сдержанности, и все чувства, которые она старательно скрывала на протяжении нескольких долгих месяцев, вдруг вырвались на поверхность. Все маски и роли, ироничное поддразнивание – все вдруг исчезло, сметенное неожиданным осознанием того, что она любит этого спокойного и молчаливого человека. Не раздумывая, она бросилась к нему в объятия.

Никто из них не заметил грустной гримасы разочарования, скользнувшей по обычно бесстрастному лицу Соловьева. Впрочем, она исчезла так же внезапно, как и появилась.

Легкое покашливание полковника напомнило им, где они находятся, и Эрин слегка отстранилась от Алекса. Проведя пальцем по грубой ткани его мундира, она пристально посмотрела ему в лицо.

– Ради всего святого, как ты...

– Это не я. Это он... – Банич кивнул в сторону Соловьева. Торопясь, он быстро пересказал ей события нескольких последних часов. Когда Алекс рассказывал ей о решении маршала Каминова вступить в войну на стороне ЕвроКона, он отчего-то заговорил медленнее, пряча взгляд. – У полковника есть план, как остановить Каминова, но ему нужна наша помощь, чтобы привести его в исполнение.

– Наша?.. – Эрин только теперь заметила Майка Хеннеси и Фила Тепплера, которые загружали машины в компании русских солдат. Заметив, что она смотрит в их сторону, оба ответили улыбками. Эрин повернулась к Соловьеву.

– А я включена в ваш план, полковник?

– К сожалению, нет, мисс Маккена. Мистер Банич и остальные прекрасно умеют обращаться с оружием, а вы – нет, – в голосе Соловьева, однако, не было и следа сожаления. Указав на томившегося возле "ЗИЛа" молодого человека в штатском, он продолжил: – Плеханов отвезет вас в ваше посольство. Взять же вас с собой в то место, куда мы отправляемся, означает лишь без нужды подвергать вашу жизнь серьезной опасности.

– Он прав, – поддакнул Банич. – Кроме того, кто-то же должен доложить в Вашингтон о том, что случилось, и о том, что еще может случиться, если нас постигнет неудача.

Эрин еще раз посмотрела на русскую военную форму, в которую он был одет.

– Тогда хотя бы скажите мне, что вы собираетесь предпринять.

Алекс отрицательно покачал головой.

– Не могу.

– Но почему? – требовательно спросила Эрин. Страх за его жизнь заставил ее задать свой вопрос резче, чем ей хотелось бы. – Ты мне не доверяешь?

– Ты же знаешь, что доверяю, – Банич положил руки ей на плечи и заглянул глубоко в глаза. Его голос стал совсем тихим, так что Эрин приходилось вслушиваться. – Мы собираемся предпринять нечто совершенно противозаконное и опасное. Если мы провалимся, меня ждет смерть. Даже в случае успеха ЦРУ, конгресс и Верховный Суд могут меня распять. Что бы ни случилось, я не хотел бы потянуть тебя за собой. Я могу быть более или менее уверен, что этого не случится, только если ты ничего не будешь знать о моих планах. Понимаешь?

– Да, – негромко шепнула Эрин, стараясь сдержать слезы. Если она начнет плакать, это никому и ничем не поможет. Она вытерла глаза и попыталась улыбнуться. – Только постарайся, чтобы тебя не убили, Алекс Банич. Мне не идет черный цвет.

Алекс неуверенно улыбнулся, оценив ее попытку сдержать свое горе.

– Вас понял, Маккена.

Наклонившись вперед, он поцеловал ее.

– Нам пора, мистер Банич, – прозвучал над ними голос Соловьева. – Машины ждут.

– Я готов, полковник, – Банич осторожно высвободился из рук Эрин и снова поцеловал ее, на этот раз быстро и легко. – Я вернусь, – с этими словами он отступил назад.

Валентин Соловьев шагнул к Эрин.

– Здесь я прощаюсь с вами, мисс Маккена. Что бы ни случилось сегодня, я уверен, что мы с вами никогда больше не встретимся, – высокий полковник слегка поклонился, но быстро выпрямился и угрюмо улыбнулся. – Знаете... вы просто замечательная женщина.

У Эрин появилось ощущение, что полковник хотел сказать что-то большее, но не смог.

А Соловьев уже отвернулся от нее и шагал к грузовикам, за ним Банич. Оба забрались в кабину головного грузовика. Лишь только дверца за ними захлопнулась, мощные дизели заворчали, кашлянули сизым дымком, и грузовики рванулись вперед. Эрин слегка приподняла руку, безмолвно прощаясь с ними, и следила за ними взглядом до тех пор, пока обе машины не свернули на Петровку и не исчезли из вида.

ШОССЕ МОСКВА – ЯЛТА, НЕПОДАЛЕКУ ОТ СТОЛИЦЫ

Два крытых брезентом грузовика, урча моторами, ехали по шоссе в южном направлении. Их скорость была вполне в пределах разрешенной – ровно шестьдесят километров в час, ибо никому из пассажиров обеих машин не хотелось привлекать ненужного внимания ни к себе, ни к своему грузу.

Полковник Соловьев, сидящий в кабине головного грузовика наклонился вперед и вглядывался через ветровое стекло в стену деревьев по правую сторону от шоссе. Он повернулся к водителю – молоденькому лейтенанту, облаченному, однако, в солдатскую форму.

– Скоро поворот, Паша. За изгибом шоссе.

Лейтенант напряженно кивнул.

– Вас понял, полковник, – и он крепче вцепился в рулевое колесо могучего "урала".

Соловьев тем временем повернулся к человеку, сидевшему справа.

– Контрольный пункт расположен в нескольких сотнях метров от шоссе. Вы помните, что надо делать?

Алекс Банич кивнул.

Он завозился на сиденье и в последний раз проверил лежавший у него на коленях автоматический пистолет, убедившись что магазин полон, а глушитель надежно закреплен на стволе. Засунув оружие глубоко под мундир, он откинулся на спинку сиденья и попытался отогнать сомнения, снова охватившие его.

То, что казалось вполне осуществимым во дворе здания на Петровке, представлялось ему все большим безумием по мере того, как они приближались к изолированному островку леса, в центре которого располагалась дача Каминова. Если отчаянный план Соловьева неожиданно приведет к противоположным результатам, то Россия получит превосходный предлог для начала военных действий против Соединенных Штатов, который они своими руками преподнесут Каминову на серебряном подносе. Это была пренеприятнейшая мысль.

Тем временем грузовик свернул с шоссе и покатился по петляющей бетонке на запад. По обеим сторонам дороги росли сосны, и ветки заслоняли часть дневного света, так что в мягком полумраке полотно дороги перед ними было как будто усыпано желтыми солнечными яблоками. Испуганные шумом моторов, беззаботные птицы вспорхнули с ветвей и некоторое время с щебетом кружились над лесом, а потом унеслись прочь.

– Приехали!

Заслышав возглас водителя, Банич поднял голову и посмотрел вперед через запыленное стекло. Контрольно-пропускной пункт был прямо перед ними.

Деревянные щиты, раскрашенные яркими оранжевыми и белыми полосами и снабженные красными световозвращателями, загораживали проезд, а чуть позади этой легкой баррикады была проложена поперек дороги широкая лента с острыми металлическими шипами. Именно она и была настоящим препятствием для автомобилей. Возле деревянной будки лениво прохаживались двое часовых с автоматами Калашникова на груди. Судя по синим нашивкам со щитом и мечом, солдаты принадлежали к подразделениям Федеральной службы контрразведки. Еще четверо солдат с такими же нашивками располагались за мешками с песком в двух пулеметных гнездах по обеим сторонам дороги. На шум моторов из караульной будки появился зевающий офицер в фуражке с синим околышем; на ходу поправляя портупею с пистолетом, он зашагал к машинам.

Банич нахмурился. Перед ними стояла довольно сложная задача – против семерых их было только шестеро: Соловьев, он сам, Хеннеси, Тепплер и двое молодых офицеров российской армии, которых полковник успел предупредить. Как с кривой улыбкой пояснил Соловьев, в составе тайной демократической оппозиции правительству Каминова было слишком много вождей и слишком мало краснокожих. Собственно говоря, именно поэтому он и воспользовался случаем и прибег к помощи Банича и его людей. В глубине души Алекс подозревал, что если что-то пойдет не так, полковник планирует отдать американцев на заклание. Сам он, похоже, не собирался становиться жертвой.