Граф Монте-Кристо ( с иллюстр. ) - Дюма Александр

Батистен, заранее получивший подробное описание внешности посетителя и ожидавший его в вестибюле, узнал его по маленькой острой голове, седеющим волосам и густым белым усам, – и не успел тот назвать себя расторопному камердинеру, как уже о его прибытии было доложено Монте-Кристо.

Чужестранца ввели в самую скромную из гостиных. Граф уже ожидал его там и, улыбаясь, пошел ему навстречу.

– А, любезный майор, – сказал он, – добро пожаловать. Я вас ждал.

– Неужели? – спросил приезжий из Лукки. – Ваше сиятельство меня ждали?

– Да, я был предупрежден, что вы явитесь ко мне сегодня в семь часов.

– Что я к вам явлюсь? Предупреждены?

– Вот именно.

– Тем лучше; по правде говоря, я боялся, что забудут принять эту предосторожность.

– Какую?

– Предупредить вас.

– О нет!

– Но вы уверены, что не ошибаетесь?

– Уверен.

– Ваше сиятельство сегодня в семь часов ждали именно меня?

– Именно вас. Впрочем, мы можем проверить.

– Нет, если вы меня ждали, – сказал приезжий из Лукки, – тогда не стоит.

– Но почему же? – возразил Монте-Кристо.

Приезжий из Лукки, казалось, слегка встревожился.

– Послушайте, – сказал Монте-Кристо, – ведь вы маркиз Бартоломео Кавальканти?

– Бартоломео Кавальканти, – обрадованно повторил приезжий из Лукки, – совершенно верно.

– Отставной майор австрийской армии?

– Разве я был майором? – робко осведомился старый воин.

– Да, – сказал Монте-Кристо, – вы были майором. Так называют во Франции тот чин, который вы носили в Италии.

– Хорошо, – ответил приезжий из Лукки, – мне-то, вы понимаете, безразлично…

– Впрочем, вы приехали сюда не по собственному побуждению, – продолжал Монте-Кристо.

– Ну еще бы!

– Вас направили ко мне?

– Да.

– Добрейший аббат Бузони?

– Да, да, – радостно воскликнул майор.

– И вы привезли с собой письмо?

– Вот оно.

– Ну, вот видите! Давайте сюда!

И Монте-Кристо взял письмо, распечатал его и прочел. Майор смотрел на графа выпученными, удивленными глазами; взгляд его с любопытством окидывал комнату, но неизменно возвращался к ее владельцу.

– Так оно и есть… аббат пишет… «майор Кавальканти, знатный луккский патриций, потомок флорентийских Кавальканти, – продолжал, пробегая глазами письмо, Монте-Кристо, – обладающий годовым доходом в полмиллиона…»

Монте-Кристо поднял глаза от письма и отвесил поклон.

– Полмиллиона! – сказал он. – Черт возьми, дорогой господин Кавальканти!

– Разве там написано полмиллиона? – спросил приезжий из Лукки.

– Черным по белому: так оно, несомненно, и есть; аббат Бузони лучше, чем кто бы то ни было, осведомлен о всех крупных состояниях в Европе.

– Что ж, пусть будет полмиллиона, – сказал приезжий из Лукки, – но, честное слово, я не думал, что цифра будет так велика.

– Потому что ваш управляющий вас обкрадывает; что поделаешь, дорогой господин Кавальканти, это наш общий удел!

– Вы открыли мне глаза, – серьезно заметил приезжий из Лукки, – придется прогнать негодяя.

Монте-Кристо продолжал:

– «Для полного счастья ему недостает только одного».

– Боже мой, да! Только одного! – сказал со вздохом приезжий из Лукки.

– «Найти обожаемого сына».

– Обожаемого сына!

– «Похищенного в детстве врагом его благородной семьи или цыганами».

– В пятилетнем возрасте, сударь! – сказал с тяжким вздохом приезжий из Лукки, возводя глаза к небу.

– Несчастный отец! – сказал Монте-Кристо. Потом продолжал читать: – «Я вернул ему надежду, я вернул ему жизнь, граф, сообщив, что вы можете помочь ему найти сына, которого он тщетно ищет вот уже пятнадцать лет».

Приезжий из Лукки взглянул на Монте-Кристо с каким-то смутным беспокойством.

– Я могу это сделать, – ответил Монте-Кристо.

Майор выпрямился.

– А, – сказал он, – значит, все в письме оказалось правдой?

– Неужели вы сомневались в этом, дорогой господин Бартоломео?

– Нет, нет, ни одной минуты! Что вы! Такой серьезный человек, в духовном сане, как аббат Бузони, не позволил бы себе подобной шутки, но вы еще не все прочли, ваше сиятельство.

– Ах да, – сказал Монте-Кристо, – имеется еще приписка.

– Да… – повторил приезжий из Лукки, – приписка…

– «Чтобы не затруднять майора Кавальканти переводом денег из одного банка в другой, я посылаю ему на путевые расходы чек на две тысячи франков и перевожу на него сумму в сорок восемь тысяч франков, которую вы оставались мне должны».

Майор с видимой тревогой следил за чтением этой приписки.

– Так, – сказал граф.

– Он сказал мне, – пробормотал приезжий из Лукки. – Так что… граф… – продолжал он.

– Так что? – спросил Монте-Кристо.

– Так что приписка…

– Что приписка?..

– Принята вами так же благосклонно, как и все письмо?

– Разумеется. У нас свои счеты с аббатом Бузони; я в точности не помню, должен ли я ему именно сорок восемь тысяч ливров, но несколько лишних ассигнаций в ту или другую сторону нас не обеспокоят. А что, вы придавали большое значение этой приписке, дорогой господин Кавальканти?

– Должен вам признаться, – отвечал приезжий из Лукки, – что, вполне доверяя подписи аббата Бузони, я не запасся другими деньгами; так что, если бы мои надежды на эту сумму не оправдались, я оказался бы в Париже в очень затруднительном положении.

– Полно, разве такой человек, как вы, может где-либо попасть в затруднительное положение? – сказал Монте-Кристо.

– Но если никого не знаешь… – заметил приезжий из Лукки.

– Зато вас все знают.

– Да, меня знают, так что…

– Я вас слушаю, дорогой господин Кавальканти.

– Так что вы вручите мне эти сорок восемь тысяч ливров?

– По первому вашему требованию.

Майор вытаращил глаза от изумления.

– Да присядьте же, пожалуйста, – сказал Монте-Кристо, – право, я не знаю, что со мной… Я держу вас на ногах уже четверть часа.

– Помилуйте!

Майор придвинул кресло и сел.

– Разрешите что-нибудь предложить вам, – сказал граф, – рюмку хереса, портвейна, аликанте?

– Аликанте, если позволите; это мое любимое вино.

– У меня найдется отличное. И кусочек бисквита, не правда ли?

– И кусочек бисквита, раз уж вы настаиваете.

Монте-Кристо позвонил. Явился Батистен.

Граф подошел к нему.

– Ну что?.. – тихо спросил он.

– Молодой человек уже здесь, – ответил так же тихо камердинер.

– Отлично; куда вы его провели?

– В голубую гостиную, как велели ваше сиятельство.

– Превосходно. Подайте бутылку аликанте и бисквиты.

Батистен вышел.

– Право, сударь, – заметил приезжий из Лукки, – я очень смущен, что доставляю вам столько хлопот.

– Ну что вы! – сказал Монте-Кристо.

Батистен вернулся, неся вино, рюмки и бисквиты.

Граф наполнил одну рюмку, а в другую налил только несколько капель того жидкого рубина, который заключала в себе бутылка, вся покрытая паутиной и прочими признаками, красноречивее свидетельствующими о возрасте вина, чем морщины о годах человека.

Майор не ошибся в выборе: он взял полную рюмку и бисквит.

Граф приказал Батистену поставить поднос рядом с гостем, который сначала едва пригубил вино, потом сделал одобрительную гримасу и осторожно обмакнул в рюмку бисквит.

– Итак, сударь, – сказал Монте-Кристо, – вы жили в Лукке, были богатым человеком, благородного происхождения, пользовались всеобщим уважением, у вас было все, чтобы быть счастливым?

– Все, ваше сиятельство, – отвечал майор, поглощая бисквит, – решительно все.

– И для полного счастья вам недоставало только одного?

– Только одного, – ответил приезжий из Лукки.

– Найти вашего сына?

– Ах, – сказал почтенный майор, беря второй бисквит, – этого мне очень не хватало.

Он поднял глаза к небу и сделал попытку вздохнуть.

– Теперь скажите, дорогой господин Кавальканти, – сказал Монте-Кристо, – что это за сын, о котором вы так тоскуете? Ведь мне говорили, что вы холостяк.