Сборник коротких эротических рассказов - Коллектив авторов

— Ты сделай так, чтобы он тебя употребил сзади, как я…

— Он не умеет.

— А ты научи его. Он будет прижимать тебя к себе, а ты поворачивайся к нему спиной… Задницей… Он догадается. А ты мне потом расскажешь, да?

— Да… Я хочу…, — добавила она, покраснев и опустив головку.

В доме в это время никого не было, и я решил поставить Галчонка на диван на колени, к себе задницей…

Желая усилить наслаждение, я взял большое зеркало и поместил его перед личиком Галчонка.

— Смотри в зеркало, — сказал я, медленно вдвигая пенис в ее горячее влагалище.

— Зачем? — спросила она, торопливо взглянув в зеркало и, встретившись в зеркале с моим страстным взглядом, опустила голову.

— Я хочу видеть тебя…

— Мне стыдно…

— Смотри…

Она подняла головку и вновь встретилась в зеркале с моим взглядом.

— Смотри…

— Смотрю…

Я, не отрываясь, глядел на ее красивое личико и делал медленные движения, задевая пенисом матку.

Иногда она отводила в сторону головку от зеркала. Иногда опускала или закрывала глаза, но всякий раз я требовал:

— Смотри в зеркало!

Когда комната наполнилась привычными и громкими сосущими звуками, производимыми движениями пениса во влагалище, упругом и влажном, она перестала отворачиваться.

Сладкая животная боль и похоть все больше отражались на ее лице глазки полузакрылись, ротик полуоткрылся, дыхание становилось труднее. Я почувствовал, что ее горячие ножки и тело начинают напрягаться… Она уже не отводила своего взгляда от моего. Я невольно ускорил движения. Она еще больше приподняла задницу и покраснела, заметив в зеркале, что я впился глазами в ее заднепроходное отверстие…, под которым обрабатывал ее вульву мой пенис.

Она вздрогнула, напряглась и тихо застонала.

Спускала она долго, страстно, обильно. Мускулы ее вульвы толчками сжимали и разжимали мой член.

Я весь сжался, чтобы выдержать до конца ее оргазм, а затем вынул член из влагалища и, прижав к ее заднему проходу, несколько раз брызнул в него. При этом кончик головки члена скользнул внутрь ее задницы, вызвав у нее протяжный тихий стон.

Оставшиеся до приглашения Виктора дни я использовал для подготовки моего пункта наблюдения. За стеной моего кабинета была расположена комната, отведенная под кладовую. В ней была нагромождена различная мебель и прочий хлам. Стена была деревянная, однако настолько прочная, что мне пришлось порядочно повозиться, чтобы проделать в ней маленькое отверстие и тщательно замаскировать его с обеих сторон. В конце концов все удалось как нельзя лучше. Отверстие давало мне возможность видеть почти весь кабинет, особенно диван и почти всю кровать.

Наконец, настал желанный вечер. Галчонок сообщила, что Виктора она видела два раза и условилась с ним, что сегодня ровно в семь он придет к нам, а Галчонок его уверила, что я вернусь не раньше десяти часов вечера.

В половине седьмого я собрался уходить.

— Да, вот что, — сказал я. — Возьми вот деньги и купи побыстрее к ужину себе и Виктору, да и мне, когда вернусь, конфет, пряников и еще чего-нибудь. Еще время есть.

— Хорошо, я побегу.

— А я сейчас уйду, мне надо спешить, а часов в 10, не раньше, я вернусь. Я крепко поцеловал ее, и тотчас же оторвался, так как почувствовал напряжение пениса, а мне не хотелось испортить вожделенного зрелища, к которому я так тщательно готовился. Мы вышли на улицу, Галчонок отправилась в магазин, а я повернул в другую сторону, зашел за угол и сейчас же, внимательно озираясь по сторонам, вернулся домой, запер за собой дверь, забрался в кладовую, приоткрыл слегка свое замаскированное отверстие и принялся ожидать, перелистывая захваченную с собой книжечку.

Сагуль Клара

Каспийские волны

Ах, малышка, ты спрашиваешь, за что я люблю свою жену, и ни за что на свете не захочу расстаться с ней?

Это действительно так, и я готов рассказать тебе. Я знаю, ты удивляешься… Ведь ты гораздо моложе, стройнее. Тебе девятнадцать лет, и твое стройное, гибкое, как у лани, тело, конечно, не может сравниться с теми прелестями, которые сохранились у моей Татьяны. Но, может быть, ты потому и не сможешь меня понять, что слишком молода. А, впрочем, я попробую все же растолковать тебе. Ведь должна же ты понять, отчего любимый тобой человек, пусть даже он старше тебя, не может бросить свою супругу.

Итак, стояло жаркое лето. Оно вообще в тот год было жарким, а в Азербайджане, куда мы приехали отдыхать, зной был просто нестерпимым. Представь себе, на берегу спокойного голубого Каспийского моря, под жгучими лучами солнца, раскинулся белыми домиками мотель для автотуристов. Одноэтажные деревянные коттеджи на двоих стояли прямо под персиковыми деревьями, и утром можно было, просто выйдя из комнаты, срывать их под собственным окном. Рай на грешной земле…

Шел четвертый год нашей с Татьяной совместной жизни. Мы были не расписаны, но это ничего не значило. Татьяна, конечно, хотела пойти в ЗАГС, а я, конечно, не спешил. Куда спешить? Да и вообще у меня были сомнения. Как не сомневаться, когда тебе двадцать пять, ты молод и красив, а вокруг столько прелестных девушек. Трудно окончательно остановиться на одной, а именно это происходит, когда связываешь себя узами брака.

Короче, я решил, что мы съездим на юг, отдохнем, а там видно будет, как будут впредь складываться наши отношения.

С самого начало все пошло неладно, наперекосяк. Уж не знаю, что тому виной неудолетворенность другом, пресыщение четырехлетним общением, или просто сильная, непривычная для нас, северян, жара. Скорее всего, все вместе.

Мы начали ссориться по мелочам с первого же дня. В таких случаях не помогают ни отличная погода, ни симпатичный домик, ни теплые волны Каспийского моря… Нас раздражало все друг в друге.

Наконец, на третий день, я устроил Тане безобразную сцену ревности. Вот уж была глупость с моей стороны. Татьяна никогда не отличалась излишним кокетством, а подавно — блудливостыо. Мы, маясь от безделья вечером, забрели на танцплощадку, где под громкую фонограмму, танцевали и резвились многочисленные отдыхающие. Ты знаешь такие танцплощадки. Женщины в ярких платьях, специально сшитых для летнего отдыха в какой-нибудь Кандалакше, лысоватые мужичонки в белых рубашках с закатанными рукавами и в «американских» джинсах польского производства…

Все это окружено деревьями, кустами, и вот там-то, во мраке жаркого южного вечера, и таится страсть, подлинная звериная страсть. Там собираются из всех окрестных селений так называемые «местные». Гортанные крикливые парни, их младшие братья — от десяти до четырнадцати лет, их отцы и дяди на новеньких автомобилях. Все эти компаниии перекрикиваются, галдят, усеивая все вокруг себя подсолнечной шелухой, конфетными обертками и окурками. Драк с отдыхающими они почти никогда не устраивают. Этого можно не бояться. Им это не нужно. Даже можно выразиться иначе — им нужно не это. Им нужно другое. И алчные волчьи глаза блестят из темноты на залитую ярким светом танцплощадку. А там — веселье.