Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории - Ричард Матесон

Теперь публика аплодировала. Ах, какая отличная шутка, ха-ха. Давайте еще. Пусть еще выйдут.

Мисс Венера.

Оранжерейное растение с глазами. Оно зашуршало по сцене на нижних листьях. Глаза (три штуки) обводили публику. В них отражалось крайнее презрение.

Публика снова взревела, на этот раз как-то через силу. Так мог бы реветь человек, который решил, несмотря ни на что, как следует повеселиться, даже если от увиденного у него волосы встают дыбом. Эта штуковина была слишком хороша. Можно поклясться, что зеленое растение идет само собой, настолько здорово спрятаны проволоки, которые приводят его в движение.

Я уловил у себя за плечом чье-то дыхание. Довольно несвежее.

— Прием публики в высшей степени неудовлетворителен, — пробулькала капустная голова. — Вы придумаете, как исправить положение, или же вас ждут большие неприятности.

Я посмотрел на него. Подумал о летающих тарелках и лучевых ружьях и о том, как Калифорния проваливается в тартарары.

Представив все это, я выскочил на сцену, как только с нее сошла мисс Венера. Подняв с пала микрофон, я вскинул трясущуюся руку.

— Прошу минутку вашего внимания, — загромыхал по залу мой голос. Но только благодаря усилителям.

Бедлам на миг прекратился.

— Послушаете, люди. Я сознаю, что это сложно принять, однако две последние участницы, которых вы видели, в самом деле с Меркурия и…

Надо мной смеялись до икоты. Мне скандировали все доморощенные юмористы. Подушки от сидений летали по воздуху. Дурацкие бумажные самолетики, сложенные из программок, парили над залом. Конфетти дождем сыпалось с балконов.

— Подождите минутку! — заорал я. — Прошу вашего внимания!

Шум стал пуще. Я ждал, когда он спадет. Отовсюду мелькали фотовспышки. Статьи со снимками немедленно окажутся в газетах. Впервые в жизни мысль о внимании публики огорчила меня. Представь только, Гарри, я испугался! Когда Бог раздавал людям героизм, я, наверное, спал в соседней комнате.

— Давайте же проявим справедливость к этим участницам, — хрипел я. — Давайте же выкажем им настоящее земное радушие.

После чего я снова вскинул дрожащую руку, уронил микрофон на пол, махнул конферансье, чтобы он продолжал, и скатился со сцены. Прямо на пылесос. Я неуверенно улыбнулся его сомнительно дружелюбному фасаду. Он зыркнул на меня.

— Мисс Меркурий оскорблена до глубины души, — сообщил он. — Она утверждает, что, если не победит в этом состязании, вас ждет жестокая месть со стороны их властей.

— Что?!

Я привалился к занавесу.

— Нет, постойте секунду, — выдохнул я. — Войдите в наше положение. Мы же не можем подтасовывать результаты конкурса только ради того…

Его уши были глухи к моим речам. Точнее, они отсутствовали.

— Вы сами создали себе проблемы, — сказал он, — когда назвали свой конкурс так, как вы его назвали.

— Приятель, лично я его никак не называл!

— Замечание не по существу, — сказал он и откатился.

Я с диким взглядом кинулся обратно к выходу на сцену. Как раз вовремя, чтобы увидеть дебют мисс Марс на сцене старушки Земли.

Скорее легкая закуска, чем женщина. Голова и туловище походили на две испанские оливки, а ноги и руки — на воткнутые в них зубочистки. Я вцепился в занавес, горестно стеная. Теперь публика свистела и улюлюкала не так громко. Она сникала. Сложно смириться с подобным и остаться при этом в трезвом уме. Когда видишь, как пара оливок ковыляет по сцене сразу после выхода тропического растения и радужного булыжника, сначала ты, конечно, хохочешь, но потом тебе делается жутко.

Вот сейчас им становилось жутко.

И мисс Юпитер, которая показалась на сцене в прозрачной сфере, никак не помогла развеять это ощущение. Она походила на грязный айсберг. Ни лица, ни рук. ни ног — вообще ничего. Я услышал, как кто-то в публике хохотнул. Кто-то сказал: «Фу!» Только этого нам сейчас не хватало, подумал я…

— Мисс Марс довела до моего сведения, — сообщил пылесос, — что, если она не получит первый приз, ее оскорбленные чувства спровоцируют действия мстительного характера по отношению к вашей планете.

— Нет, подожди минутку, приятель, — не выдержал я.

— Быстрее завершайте конкурс. Мои подопечные все сильнее раздражаются, наблюдая землян в большом количестве.

— Что значит «раздражаются»?

— Они находят ваш внешний вид омерзительно-отталкивающим.

— Нет, послушайте!

Слушать он не стал.

Я смотрел, как он откатывается. Они находят отталкивающими нас. Хороший повод посмеяться, если только не хочется плакать. А мне хотелось.

Главная участница шоу, мисс Звездная Пыль, их собственная Звездная Пыль, вышла из-за кулис.

Вернее, не вышла. И не выкатилась. И не выползла. Скорее, выскользнула.

Оранжевая медуза в юбке и с глазами. Она была похожа на желе, вывалившееся из миски в поисках взбитых сливок. С твоего позволения, на этом описание закончу, а то только расстраиваюсь.

Нет, повторял я себе, она не может так поступить. Не предполагает же она, что…

— Наша мисс Звездная Пыль довела до моего сведения… — начал пылесос.

Вот и все, братец.

— О, неужели! — взвился я, — А как же мисс Венера и Юпитер, они разве не разгневаны?

— Они также требуют первого приза, — подтвердил белокочанный пришелец.

Я растаял, растекся по половицам и исчез в швах между досками. Правда, всего лишь в своем воображении. В действительности я стоял как вкопанный, а мой рот превратился в просторный приют для бездомных мух.

— Как же они могут выиграть все сразу? — спросил я утробным голосом.

— Замечание не по существу. — Он сказал, а я подумал это с ним в унисон.

Я сейчас же снова разозлился.

— Кажется, вы явились сюда, чтобы лишь доставить всем неприятности, — сказал я ему.

Желтый глаз уставился на меня, словно отверстие баллончика с инсектицидом на какое-нибудь особо омерзительное насекомое.

— Нам не нравятся земляне, — сказал он. — Мои подопечные и я находим вас в равной степени оскорбительными для разума и нездоровыми для глаз. Мои подопечные и я будем рады, когда все они получат первый приз и мы сможем избавиться от вашего отвратительного общества.

Я уставился на удаляющуюся спину этого пылесборника. Оступаясь, я побрел в обратном направлении, мечтая оказаться на борту корабля, идущего в Южную Америку. Оркестр в яме исполнял «Я люблю человека с Луны», единственную межпланетную песню, которую они знали. Судьи сошли со сцены на перерыв, желая получить что-нибудь градусов под пятьдесят и налитое пальцев эдак на десять. Они стали судьями в надежде взбодрить старческие тела созерцанием цветущих женщин. А вместо этого… такое.