Ведьмы Алистера (СИ) - Шатил Дарья

— Не забивай себе голову, ведьмочка. Если бы я накручивал себя каждый раз, когда Сьюзи ведёт себя не совсем адекватно, то мы никогда бы не поженились.

— И где она проводит Рождество?

— С моими родителями. Рассказывает им, какой у них неблагодарный сын…

— Это неправильно! — возмутилась девушка. — Ты же сказал, что она отпустила тебя.

— Ну да, сказала «скатертью дорожка, любимый! К твоему возвращению я поменяю замки!» — такая умница! А то их давно уже нужно было поменять. Она прошлым летом поругалась с соседкой, и та набила спичек в нашу замочную скважину. Замок, конечно, почистили, но он постоянно заедает.

— Я думаю, она имела в виду не это…

— Не переживай, Терра, я знаю, что творится в голове моей жены. Кстати, что с камерой? Она работает?

Чарли нагнулся и вновь появился в кадре вместе с маленькой Мартой. Коулу было немного странно смотреть на такую Марту: словно видишь другого человека. Чарли взял камеру в руки, последовала смазанная карусель, и на экране предстала Терра Грабс, очень похожая на Марту, если ту хорошенько откормить. Она была маленькая и округлая, совершенно не похожая на снимок на книжной полке. Эта Терра с грустью смотрела на брата Коула.

— Чарли, может, тебе стоит вернуться и встретить Рождество со Сьюз? Я думаю, тогда вы помиритесь и…

— Поверь мне на слово, если я приеду, то только испорчу праздник нам обоим. Мы поругаемся ещё больше, а поутру вместо рождественского подарка я найду свои любимые туфли, залитые мёдом, — Чарли рассмеялся, наверное, от того, насколько кислым в этот момент стало выражение лица Терры.

— Почему я не удивлена? — спросила Терра и сокрушённо покачала головой.

— Потому что это Сьюзи, и мы все знаем, какие методы она использует.

Камера в руках Чарли задрожала, и он воскликнул:

— Не трогай её, Марта! Пошли лучше снимем, как твой папа украшает ёлку.

— Папа! — восторженно и очень громко крикнула Марта, и Коул посочувствовал ушным перепонкам брата.

А дальше Чарли поставил камеру на паузу, потому что уже в следующем кадре молодой Алистер Рудбриг сидел на полу возле огромной ёлки и раскручивал длинную гирлянду, а маленькая Марта ходила вокруг него кругами, то и дело плюхаясь на пухлую попку, которая явно перевешивала её. Коул отстранённо отметил, что всё происходило на том же самом ковре, который сейчас, словно укор ему, был заляпан засохшей кровью.

— Скажи-ка, Али, мой добрый друг, по каким критериям ты будешь выбирать мужа для своей дочери? — полный смеха голос Чарли донёсся из-за кадра.

— Прекрати вести себя, как дурак, — ответил Алистер, не отрываясь от своего занятия. В это время Марта взяла ёлочную игрушку — Коулу показалось, оленёнка — и повесила на нижнюю ветку — ту, до которой могла дотянуться.

— Дурак? Дурак?! О, дружище, ты ранишь меня в самое сердце… Терра, ты его слышала? Наш праведник произнёс самое близкое к матерной брани слово. Терра, ты плохо на него влияешь! — заливался Чарли, и Коул даже мог представить, каким было выражение лица брата в тот момент. — О, Алистер, тебе нужно помыть язык с мылом!

Алистер обжёг друга гневным взглядом, продолжая раскручивать неподдающуюся гирлянду.

— Знаешь, что?

— Что? — Коул вспомнил, как брат умел вскидывать лишь одну правую бровь, и это придавало его лицу игриво-выжидающее выражение, словно он уже обдумывал свой следующий комментарий в абсолютной уверенности от его остроумности.

— Я решил, что отдам её любому, кто не будет тобой и не будет иметь к тебе никакого отношения, — Коулу показалось, что, несмотря на серьёзное выражение лица Алистера, в глазах его мелькнули смешинки.

— О нет! — театрально воскликнул Чарли, и камера в его руках задрожала. — Что же мне делать? Как я скажу Сьюзи, что ей придётся искать для нашего сына новую невесту? Она же меня со свету сживёт.

— У Чарли есть сын? — спросила Марта, которая уже успела повесить на ёлку с десяток игрушек — все на одну ветку. — У меня есть братик?

— Нет, Тучка, — ответил Алистер и потрепал дочку по волосам. — У Чарли нет детей.

— Но когда-нибудь будут, — запротестовал Чарли. — Марта, ты же выйдешь замуж за моего сына?

Девочка хмуро посмотрела в камеру и серьёзно ответила:

— Нет.

— Ну что за семейка? — воскликнул Чарли и перевёл камеру на себя. Лицо его оказалось слишком близко и появилось на экране телевизора не полностью. Чарли погрозил пальцем. — Марта, записываю это послание для взрослой тебя. Ты жестокая женщина! Как ты могла разбить сердце моему нерождённому сыну. Одумайся, женщина! Ты упускаешь лучшую партию!

Глаза Коула защипало, а в носу защекотало. Он нажал на паузу. Смотреть дальше было выше его сил. Дышать стало тяжело. Казалось, воздух застревает в лёгких, а сердце тяжёлым камнем бьётся о рёбра изнутри, готовясь проломить их.

«Чарли».

Коул помнил «Весельчака Чарли». Он помнил старшего брата, которого любил, но который был далёк от него. Он помнил даже Сьюзи — женщину, которая ему никогда не нравилась, но женщину, которую его брат любил, несмотря ни на что.

А вот того Чарли, который был другом Алистера Рудбрига, Коул не знал. Как не знал и Чарли, мечтающего о сыне.

Но именно этот Чарли сейчас с укором смотрел с экрана телевизора. Коул посмотрел на фотографии Марты на полках, девочка с которых не вышла ни за кого замуж и не одумалась, потому что менять своё мнение было попросту не о чем. Никакого мальчика, сына Чарли Томсона, не существовало. Потому что Коул знал: пройдёт ещё каких-то пару лет, и Сьюзи, которая могла бы родить этого мальчика, как и Чарли, без которого зачатие было бы невозможно, — не станет.

Во взгляде, с которым Чарли смотрел с экрана, Коулу виделся укор, вот только бывшему охотнику чудилось, что укор был направлен на него, а не на Марту. Ему даже казалось, что он слышит слова брата: «О, Коул! Братец, ну как так можно? Ты разбиваешь мне сердце! Одумайся, пока не поздно!»

Входная дверь хлопнула, и Коул вскочил на ноги, а затем пошёл в коридор, несмотря на накатившую тошноту. Он поговорит с Мартой и вразумит её. Подберёт правильные слова…

Вот только в коридоре его ждала не Марта.

Алистер Рудбриг сидел на мягкой скамейке у входа и невидящим взглядом смотрел перед собой, закинув ногу на ногу, так и застыв с не до конца расшнурованным ботинком. И это был не тот мужчина, за которым Коул следил месяц назад — уже не молодой, но сильный и уверенный в себе и в завтрашнем дне. И уж тем более не тот серьёзный парень со смешинкой во взгляде, которого он узнал недавно.

Алистер Рудбриг, которого сейчас видел Коул, был смертельно больным стариком, который утратил надежду на выздоровление. И Коулу казалось, что эту надежду у него украл он, своими собственными руками.

— Мистер Рудбриг, — тихо позвал он, и Алистер вздрогнул.

Он перевёл взгляд со стены на Коула и вымученно улыбнулся.

— Так и думал, что ты здесь.

— Почему?

— Марта написала, — пожал плечами Алистер и наконец расшнуровал ботинок до конца. — Она, конечно, тебя не упомянула, но я давно уже научился из коротких сообщений по типу «у бабушки» выжимать максимум информации.

— Как вы? — неуверенно спросил Коул, осознавая, каким будет ответ.

— Паршиво. Никогда не думал, что мне придётся пройти через подобное снова. Коул, не хочешь выпить? Выглядишь ты тоже не очень хорошо.

Коул кивнул. Его уже давно посещали мысли о том, чтобы напиться вдрызг. Однако он сомневался, что его представление о «выпить» и представление Алистера Рудбрига сходились хоть немного. Его сомнения подтвердились в тот момент, когда мистер Рудбриг достал бутылку игристого вина из шкафчика на кухне.

На немой полный удивления вопрос Коула Алистер лишь пожал плечами:

— Обычно я не пью. Да и вкус алкоголя не особо люблю. Что до этой бутылки — её я купил на Рождество, чисто символически. Марта тоже не часто пьёт. Если бы всё было, как обычно, то вино выпила бы мама. Но сомневаюсь, что в ближайшее время ей светит хоть что-то кроме питательных капельниц и света с того света, — Алистер словно пытался поддержать себя чёрным юмором и нелепым, но жизненным каламбуром.