МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1973. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Владимир Казаков

Теперь они сидели на скамеечке из разноцветного пластика, укрытые от посторонних взглядов тяжелой стеной сирени.

— Что за выражение! — возмутилась мама. — Нельзя говорить «врет», это нехорошее слово.

— А если он врет… — упрямо тянула Ирка.

— А если не врет? — строго сказала мама, и Ирка испуганно замолчала. — Если Нянь не сдаст экзамен, его действительно отправят в переплав.

Ирка угрожающе засопела.

— Не реви. Так полагается. Роботы должны все время совершенствоваться. А Нянь очень старый. Когда я была такой, как ты, он уже жил у нас. Тогда он полностью соответствовал, а сейчас… — Мама пожала плечами и туманно добавила: — Требования были другими. У него ограниченное количество ячеек, и они давным-давно заполнены.

Ирка снова заревела. Уж очень это было страшно.

— У тебя будет другая нянька, гораздо лучше.

— Не хочу другую, не хочу! — ревела Ирка.

— Хватит! — Мама повысила голос, и Ирка тут же замолчала. Когда у мамы такой голос, лучше ей не перечить. — Нянь железный, грубый и знает только старинные сказки. А у тебя будет киберорганическая нянька, нежная, ласковая, как у Тани. Вон она. Видишь, какая симпатичная!

Сквозь просвет в сирени мама показала на изящную молодую женщину, сидевшую на скамеечке с двумя такими же миловидными подругами. Все трое увлеченно орудовали карманными синтезаторами, создавая красивую детскую одежду, и оживленно переговаривались.

— Да-а, она с Танькой и не играет вовсе, только кричит на нее! Вон Танька на дерево влезла, а она и не видит…

— Ну, как бы то ни было, если Няня забракуют, у тебя будет такая, — сказала мама, поднимаясь. — Мы и сами не хотели бы менять Няня, раз уж ты к нему привыкла, но что поделаешь… — Мама поправила Иркин бантик и поцеловала ее. — Мне пора на работу, а ты беги и играй. Только смотри не валяйся в песке.

У скамейки с роботами мама остановилась, что-то строго сказала, и белокурая нянька, отложив синтезатор, неохотно пошла снимать Таньку с дерева.

Дети играли в войну с такриотами. Это была любимая Иркина игра. Она никому не уступала роли отважного Предводителя цивилизаторов, пробивающегося со своим отрядом сквозь ядовитые туманы планеты Такрии. Особенно ей нравилось, когда в схватке с плюющимися пиявками Предводитель падает, красиво раскинув руки и успев крикнуть: «Вперед, ребята!» Нравилось потому, что в этот момент наступала почтительная тишина и в толпу цивилизаторов врывался перепуганный Нянь. Его мощные руки поднимали Предводителя, отряхивали от песка и под конец награждали ласковым железным шлепком.

Но сегодня Предводитель остался цел и невредим. Цивилизаторы только что с большими потерями пробрались через кишащее электрическими змеями болото, отбили нападение страшных гарпий и укрылись под огромной скалой, на которой засели коварные такриоты. И в этот момент Предводитель заявил, что он больше не играет. Осиротевшие цивилизаторы покрыли позором дезертира, а Ирка медленно побрела по дорожке, машинально обрывая сирень.

Сейчас Няня, ее доброго старого Няня, злые экзаменаторы, как злые такриоты, тащат к огромной, содрогающейся от бушующего пламени печи, кровожадно разинувшей огромный зев. Ирке не пришлось еще бывать па экзаменах, но представляла она их именно так.

В болотах Такрпи новый Предводитель громко ободрял цивилизаторов, половина которых уже была поражена ядовитой слюной пиявок. Ирка узнала визгливый голос Роя. По сердцу резанула обида, что Предводителем выбрали именно его.

— Да-а, понарошке-то каждый может, а ты вот взаправду попробуй! — вслух произнесла она, ревниво отмечая, что ее недруг совсем неплохо командует.

Дорожка оборвалась. Здесь был выход на улицу — два пластиковых столбика, а между ними пустота. До сих пор эта пустота была для Ирки тверже каменной стены: выходить одной с детской площадки ей категорически запрещалось. Но как должен поступить храбрый предводитель, если гибнет друг?… И какой друг!..

Прямо напротив, у края тротуара, стояла колонка для вызова машин. Ирка тысячу раз видела, как это делают взрослые. И, набрав побольше воздуха, она бросилась вперед и обеими руками надавила кнопку. На колонке зажглась лампочка — заказ принят. В Иркином характере была черта, уже теперь беспокоившая ее родителей, решившись на что-нибудь, она не оглядывалась назад. Так и сейчас: она бестрепетно скользнула в открытую дверь серой «черепахи», опустившейся у колонки. Робот-водитель не позволил себе ни малейшего сомнения насчет возраста пассажира.

— Отвезите меня, пожалуйста, туда, где роботы сдают экзамены, — попросила Ирка, низко нагибаясь к микрофону, словно не была уверена, что водитель увидит ее через стеклянную перегородку.

«Черепаха» дернулась и застыла. Водитель с интересом обернулся. Его рубиновые зрачки горели ярче обычного.

— Простите, вы человек или робот? — неуверенно спросил он.

— Я человек, — с достоинством сказала Ирка. — И пожалуйста, поторопитесь. Я очень, очень, очень спешу.

«Черепаха» летела по улицам, разрывая воздух. На ее крыше мигала красная лампа — сигнал бедствия, и все машины поспешно уступали дорогу. Именно так воспринял водитель слова «очень, очень, очень спешу». Промелькнули и унеслись разноцветные жилые районы, прошелестел лесной барьер, отделяющий жилую часть города от административной, и вот уже прямо по ходу вырастала и надвигалась на Ирку стодвадцатиэтажная громада Учебного комбината роботов.

Тяжелые двери медленно разошлись. Девочка робко вступила в вестибюль, выдержанный в серых, спокойных тонах. Он был громаден и пуст. Серо-белые плитки пола, крупные у Иркиных ног, чем дальше, тем делались меньше и далеко-далеко, у лестницы, казались не больше почтовых марок. Ирке нужно было подняться по этой лестнице, но как же страшно перебежать огромный пустой зал, где каждый шаг отдается в вышине, как зловещий гром! В нескольких шагах от нее светилась стеклянная будочка-справочная. Но там сидел робот, а Ирка, как и все дети, побаивалась незнакомых роботов. Поэтому она не стала ничего спрашивать, а одернула юбчонку и единым духом взлетела на второй этаж. Здесь она остановилась — отдышаться и сориентироваться.

Несмотря на то что одна стена коридора была сплошным стеклом, здесь было полутемно: взволнованные роботы заслоняли свет. Шла ежегодная переаттестация. Роботы шатались по коридору группами и в одиночку, задевая друг друга плечами. Звон стоял, как на рыцарском турнире. Иные застыли у окон темными статуями, другие, задрав голову к потолку, что-то гудели себе под нос, точь-в-точь студенты во время сессии. И у всех зрачки горели с перекалом.