Огненный волк - Елизавета Дворецкая

— Идите по своим домам, люди! — убеждающе добавил Огнеяр. — Ныне же я отправлюсь за помощью к светлым дочерям Дажьбога. А если их сил окажется недостаточно, то я сам прогоню Велу от Истока Истира. Я дам вам дождь! — яростно крикнул он напоследок, видя все те же бессмысленно-боязливые взгляды. — И заберите свои жертвы. Приведете их после дождя.

Он махнул рукой кметям, и те стали аккуратно, но решительно теснить народ со двора. Огнеяр поднялся в горницу. Пришла пора действовать. Ждать дождя больше нельзя. Если он не пойдет в ближайшие дни, то весь будущий урожай погибнет. И каждый род в Купальскую ночь выберет одну из своих девушек в жертву Ящеру — настоящую жертву, не ложную.

Пришел месяц кресень, пришла пора исполнить давно задуманное. То, без чего он не сможет быть ни князем, ни человеком.

Из большого, накрепко зачарованного ларя Огнеяр достал кожаный мешок, в котором хранилась пелена Макоши. Больше ему ничего не требовалось. Взяв мешок, он послал отрока к матери, а сам спустился во двор.

— Еду я дождя искать, — сказал Огнеяр кметям в сенях. — Больше время не терпит — вон уже жертвы мне притащили, будто я Кощей или Ящер!

— Девок мог бы и оставить! — с шутливой обидой проворчал Утреч, в любую засуху верный себе.

— После дождя опять приведут — любую выберешь, — пообещал Огнеяр. — Да только чтоб жениться!

— Ярило сохрани! — в ужасе воскликнул Утреч. — Вот Кречет на твоей рыжей Лисичке женился, так в лесу застрял навек!

— А ты на чужой каравай рот не разевай — век голодным останешься! — с намеком бросил ему Тополь, и все в сенях засмеялись.

Утреч с охотой ездил гонцом не куда-нибудь, а в Глиногор, и там все засматривался на княжну Даровану. Но, похоже, напрасно — она совсем перестала думать о замужестве и все просила отца отпустить ее пожить на Макошиной горе.

— Далеко ли по воду поедешь? — спросил Тополь у Огнеяра за глумом общего смеха. — Не до Истока Истира?

— Недалеко — где Вешничи живут. Бывали мы там — помнишь?

— Кого с собой возьмешь?

— Никого. Один справлюсь.

— Меня возьми, — тихо попросил Тополь. — Ты-то справишься, да мне самому надо.

Огнеяр хотел ехать один, но в серых глазах названого брата он ясно увидел какую-то затаенную важную мысль. Он мог бы и разглядеть, какую именно, но не стал. Надо так надо.

— Надо — поедем, — согласился Огнеяр. — Давай седлай — у нас трех дней полных нет.

Глава 10

До знакомых мест Огнеяр и Тополь добрались под самый вечер Ярилина дня. Проезжая вдоль Белезени, они везде видели одно и то же — чахлые луга, где скотина едва-едва находила как прокормиться, высохшие поля, покрытые бледными вялыми ростками.

Но едва они оказались в пределах угодий Моховиков, а потом Вешничей, как все по волшебству изменилось: на лугах волновались пышные травы, поля весело зеленели живыми ростками ячменя и пшеницы. И птицы в здешних лесах пели веселее, а Огнеяр чуял вокруг множество всякой дичи.

Даже Тополь легко заметил разницу и тихо удивленно посвистывал, оглядываясь вокруг.

— Чем-то здешние хозяева на диво богаты! — приговаривал он. — То ли гребень Додолы, то ли ключ от Сварожьих колодцев где-то подобрали.

— Берегиня у Вешничей в роду живет, — ответил Огнеяр, вспоминая голубоглазую красавицу, которую видел почти год назад, после Купалы. — А Моховикам она тоже вроде родни. С ней и благоденствие пришло на оба рода.

Говоря это, он постарался отогнать прочь досаду. Все эти долгие месяцы он не мог спокойно думать о Дивнице-Горлинке, не мог ей простить ухода Милавы в Верхнее Небо, хотя сама Горлинка мало в чем была виновата. Она так же не хотела отдавать свои лебединые крылья, как Милава не хотела их принимать. Огнеяр всеми силами пытался изгнать из души досаду — ему предстояло небывалое дело, и идти на него требовалось с чистым сердцем. Он вспоминал Милаву, каждую встречу с ней, каждый ее взгляд и каждое слово. И особенно те, последние, которые она кричала ему зимой на поляне перед Еловиной избушкой: «Вернись, я же люблю тебя!» Ее любовь сейчас была важнее всего. Только любовь, если она сохранила ее в Верхнем Небе, могла помочь им обоим и всей земле дебричей.

Неподалеку от займища Огнеяр и Тополь, привязав в укромном месте коней, разделились: дальше у каждого была своя дорога. От берега реки до их слуха долетали песни, смех, веселые крики. Вешничам и Моховикам не страшна была засуха, не было причин печалиться и тревожиться о будущем. Благосклонность богов пребывала с ними, и они радостно чествовали Ладу и Ярилу, новые женихи приглядывали новых невест. Жизнь человеческого рода шла по установленному богами порядку, а неизбежные горести, болезни и сама смерть были забыты и бессильны в этот велик-день молодости и радости.

Тополь вышел на берег, где на луговине перед березняком горели костры и кружились хороводы. В прозрачной полутьме вертелись стройные девичьи фигуры, от каждой веяло цветами, в каждую вселился дух прекрасной богини Лады. Оглядывая пестрые стайки, Тополь искал одну — Березку. Все эти долгие месяцы он вспоминал о ней. Если бы не пришлось им так поспешно уезжать прошлой осенью от Моховиков, если была бы какая-то возможность помириться с этим родом, то он просил бы ее в жены.

Но вместе с Огнеяром Моховики прокляли и всех его кметей, в каждом видели нечисть. А Тополь не мог забыть смелую сероглазую красавицу, ему досадно, почти страшно было думать, что она за это время вышла замуж. Наверно, вышла — такой красавице в девках долго сидеть не дадут. Но все же, может быть… Она говорила, что любит его и будет ждать — может быть, это все же были не пустые слова?

Он обходил один хоровод за другим, его толкали на бегу, звали в круг, девушки со смехом надевали ему на голову душистые потрепанные венки. В сумерках и суете его никто не узнал, да никто и не приглядывался — в эти ночи все окрестные роды смешивались в один. А Березки нигде не было. Все-таки она вышла замуж — теперь ее надо искать не в девичьих, а только в общих хороводах. А зачем там-то искать?

Почти отчаявшись, Тополь решился-таки спросить.

— А где Березка? — окликнул он нескольких девушек, лица которых показались ему смутно знакомы — вроде видел у Моховиков.

— Да где ей быть — дома, дитя нянчит! — откликнулась одна из девушек, не разглядев в темноте, кто спросил.

— Да зачем она тебе? — крикнула другая. — Мы разве хуже? И без приданого! Поди, поди к ней, коли давно ухватом по лбу не получал!

Смеясь, девушки убежали к берегу, а Тополь сел на траву и сжал голову руками. Услышав про дитя, он сперва подумал, что Березка вышла замуж. Но раз она все-таки может пойти на игрища — значит, нет. И при чем был бы ухват по лбу? У бабы муж есть, ей ухват не нужен.