Собрание сочинений в десяти томах. Том 3 - Юзеф Игнаций Крашевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как? Ты все бы бросил? И отца, и сестру, и дом, и все богатства? Для…
— Да, — ответил Власт. — Не спрашивай, почему и для кого. Сегодня я тебе больше сказать не могу… но клянусь, все брошу, чтобы спасти гораздо больше!
Ярмеж стоял перед Властом, задумавшись, и не знал, наяву или во сне он все это слышит и видит, так как на лице Власта вместо грусти и тревоги отражались какая-то радость и торжество.
Затем Власт подошел к Ярмежу и почти весело обнял его и, не скрываясь больше, стал на колени, чтобы помолиться.
И молитва Власта показалась молодому язычнику странным явлением, так как во время языческих обрядов он видел только исступление, но никогда не думал, что можно молиться так тихо и со слезами на глазах, как бы разговаривая с кем-то невидимым, с каким-то духом. Он понял, что это была как бы беседа с кем-то непонятным, неуловимым для обыкновенного смертного и что в этом слабом на вид юноше была какая-то великая сила, которая придавала ему столько удивительного мужества. Все, что ему рассказывал Власт и что он теперь видел, заставляло его задумываться и наполняло его сердце тревогой.
Ярмеж, задумавшись, смотрел на Власта и почувствовал, как какая-то дрожь пробежала по его телу.
У молящегося удивительно менялось лицо, глаза испускали лучи, и он делался в такие моменты прекрасным. И Ярмежу. даже показалось, что он видит какое-то сияние кругом головы юноши.
Тихонько, на цыпочках удалился Ярмеж с гумна и, остановившись на пороге, он стал наблюдать за Властом. Ему было и жаль его, и в то же время он со жгучим любопытством хотел узнать, какая вера дает этому слабому юноше столько мужества, силы воли и столько презрения к земным благам.
Долго стоял он так, задумавшись и как бы онемевши, и только, когда Власт встал, Ярмеж очнулся и, укрывшись плащом, собрался на отдых; лег, но не сомкнул глаз до рассвета.
На следующий день Любонь, желая приучить сына к мужским забавам, велел Ярмежу поехать с ним на охоту, а сам остался после утомительного дня дома.
Вставши рано утром и помолившись Богу, Власт из повиновения отцу поехал с сотником на охоту. Взяв с собою собак и несколько человек, отправились через лес, надеясь найти в устроенных заранее ловушках зверя.
Власт ехал молча, погруженный в молитву. Ярмеж должен был смотреть за обоих, так как старый Любонь, сам прекрасный охотник, терпеть не мог, когда возвращались с пустыми руками.
Границы леса не были так строго обозначены, как позднее, и владетельный князь пользовался правом охотиться везде, где бы ему ни вздумалось. И когда приблизились уже к месту, где по их мнению должны были наткнуться на стадо коз, вдруг Ярмеж повернул обратно, делая знаки Власту и давая понять, что недалеко охотится князь Мешко. И они сделали уже поворот, чтобы ехать в противоположную сторону, как вдруг Мешко вышел из лесу в сопровождении Доброслава. Казалось, разговор, который они вели, интересовал их более, чем охота. Свита князя осталась позади, а он сам внимательно слушал своего спутника. Вдруг князь поднял голову и, увидев Власта, подозвал его к себе.
Юноша сошел с лошади, снял шапку и подошел к князю, который держал в руке небольшое копье.
Князь был одет очень просто: серый охотничий костюм и такая же шапка, но по его величественной осанке можно было тотчас узнать в нем владетеля страны.
Доброслав тоже обладал прекрасной наружностью и настоящей военной выправкой, но значительно проигрывал осанкой в сравнении с князем, который умел одним взглядом покорять всех.
На вопрос князя, что он делает в этом лесу, Власт ответил, что, исполняя приказание отца, он приехал сюда поохотиться.
— Пусть идут ваши охотники, куда хотят, а вы сами, раз вы здесь, оставайтесь со мною.
Хотя и не с радостью, однако Власт исполнил приказание князя и, шепнув несколько слов Ярмежу, который немедленно удалился с людьми, вернулся к князю и, став позади Доброслава и не зная, что ему делать дальше, стал ждать приказаний.
Князь, кажется, совсем не думал охотиться. Оставив всю свиту где-то далеко, он сам как бы прогуливался и развлекался разговором с Доброславом. Но, когда увидел Власта, задумался и, взяв висевший через плечо маленький рожок, дал сигнал свите.
Немедленно зашумели кусты, и с обеих сторон показалась большая толпа охотников. Князь подозвал к себе Стогнева.
Стояли как раз на маленькой лужайке, на которую падала тень деревьев. Мешко посмотрел вокруг себя; земля была сырая. Тогда он велел снять с лошади попону, и когда ее разостлали на траве, князь лег. Принесли корзины с жареным мясом и бочонок меду, который поставили около князя. Доброслав и Власт остановились невдалеке.
— Стогнев, — обращаясь к нему, сказал князь, — вы продолжайте охоту, а я отдохну. Доброслав и Власт останутся со мною. Приведете нам зверя, тем лучше, а если нет, то не беда.
И сделал знак удалиться.
Поняв желание князя, Стогнев стал давать распоряжения людям, стоявшим поодаль. И несколько минут спустя князь был уже один с двумя спутниками.
Посмотрев в ту сторону, куда удалилась свита, Мешко сделал знак Власту приблизиться.
— Ты жил среди христиан? — спросил он. — Долго ты там был?
— Двенадцать лет, милостивейший князь, — ответил юноша.
— Значит, хорошо их знаешь? — продолжал князь.
— Кажется мне, что лучше, чем мой родной край, — ответил Власт.
Князь хотел еще о чем-то спросить. Власт с ужасом подумал, как ему поступить, если Мешко спросит его, исповедует ли он новую веру. Совесть не позволяла ему отрекаться от Христа, а сказать правду, значило обречь себя на страдания и мученическую смерть. Мысли эти молнией промчались через его мозг, и он решил сознаться во всем.
Но князь, у которого уже готов был сорваться роковой вопрос, вдруг умолк. Доброслав, глядя на Власта, страшно побледнел. Нельзя было никак угадать, как отнесется к ним Мешко. Князь был ревностным язычником и часто ходил в кумирню, которая стояла около замка, спрашивал совета у жрецов и исполнял все обряды. Но и то было известно, что князь с большим интересом слушал о христианах и христианской религии и после таких разговоров как-то странно задумывался. Князь был загадкой: он скоро делал и мало говорил, поэтому никто не знал, что и
