Айдол-ян. Часть 2 - Андрей Геннадьевич Кощиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да. — между тем говорит ИнЧжон, поддерживая ДжиХён. — Если президент СанХён не сможет из-за здоровья вести дела, будет очень плохо. У него столько планов. Я краем уха слышала, он готовится заключить контракт с «SonyMusic» на продвижение нашей группы в Японии. Если его здоровье не позволит ему это сделать, это будет очень обидно.
Девочки разом грустно вздыхают. Я же с острым недовольством смотрю на ИнЧжон, потому, что мне в голову внезапно приходит идея, как я могу загнать шефа в больницу. Для этого нужно поставить ему ультиматум. Хочешь, чтобы я подписал контракт с «Sony Music»? Нет вопросов! Только сначала сделай обследование и пройди назначенный курс лечения. Сделаешь, вот тогда — «вэлком», как говорится! Но если это сработает, тогда придётся продаться в рабство…
Похоже, уловив краем глаза выражение моего лица, а может просто что-то почувствовав на эмоциональном уровне, ИнЧжон поворачивает голову ко мне.
— Что? — спрашивает она у меня, увидев мой обращённый на неё взгляд.
— Ничего, — говорю я. — Просто смотрю.
Не поверив, «мамочка» группы принимается меня разглядывать, видимо пытаясь понять — «что я там себе думаю?», а я возвращаюсь к посетившей меня идеи.
Мысль… хорошая. Только есть нюансы. Во-первых, это будет шантаж. Пусть во благое дело, но шантаж. И как на него отреагирует СанХён, не совсем прогнозируемо. Может «закусить удила» обидевшись на такое с ним бестактное обращение. Вполне возможно, что так оно и будет, если учитывать, что он сейчас на нервах. И выйдет из моей затеи пшик и «минус сто единиц» к отношению с руководством, хотя делалось всё из благих побуждений.
Во-вторых. Шеф может пойти на шантаж и согласится. Но всё равно, как пить дать, обидится. Тогда я опять получаю себе «минус сто» к отношению с руководством, статус у «Sony» — «вечное рабство», экономическое положение — «с хлеба на квас» и достижение — «потерянная мечта». И на кой мне это надо?
Сдвинув челюсть вбок, со скепсисом смотрю на ИнЧжон.
Теоретически, сотворив благое дело, я могу за это получить повышение своей кармы. Но это только — теоретически. Я ведь до сих пор так и не знаю, как это работает. Например, если я перед этим, как сейчас, подумал, что что-то получу взамен за свои хлопоты, то повысится она, или нет? Может, добрые дела нужно творить безрассудно, одним спинным мозгом, тогда они будут засчитаны. А если думать о прибыли — то нет? Вот помнится, Незнайка, тоже как-то совершал добрые дела. Пока он не стал делать их искренне, не задумываясь, ничего у него не получалось. А как стал пользоваться лишь спинным мозгом, в котором одни рефлексы, так дело у него и наладилось…
Я закручинился, понимая, что вполне возможно оно так и есть, и роста своей кармы мне не видать вообще, как своих ушей. Ну потому, что я навсегда отравлен знанием, полученным от ГуаньИнь. Она сказала, что это нужно, что это полезно, что это выгодно и теперь я всегда буду помнить об этом. И ещё потому, что добиться рефлекторного «творения» добрых дел… Я даже не представляю, как этого достичь. Наверное, это нужно Буддой действительно стать…
— ЮнМи? — обращается ко мне БоРам, видимо видя, что я завис.
— Если здоровье президента вызывает опасения, то нужно не сидеть и печалиться, а действовать. — говорю я, обращаясь к ИнЧжон. — Действовать, если хотите жить дальше как группа.
— И что нужно по-твоему для этого сделать? — спрашивает у меня Борам, после некоторой паузы, возникшей после моих слов.
— На мой взгляд, президент СанХён ведёт себя крайне безответственно. — повернув к ней голову, говорю я.
Девчонки дружно изумляются, никак не ожидав такого заявления, я же продолжаю свою мысль: Безответственно по отношению к своему здоровью, безответственно по отношению к своему агентству, к людям, которые в нём работают, безответственно по отношению к вам. Если из-за неполадок со своим здоровьем он не сможет заниматься вашим продвижением в Японии, то это будет для вас много грусти и ноль денег.
Девчонки озадаченно хлопают глазами, переваривая услышанное.
— Поэтому, раз президент ведёт себя безответственно, а вы кровно заинтересованы в его здоровье и долголетии, то вы должны поставить ему ультиматум! — вношу я яркое и конкретное предложение.
— Ультиматум?! — изумляется БоРам.
— Да. — я кивком подтверждаю, что она не ослышалась. — Ультиматум. Сказать, что не будете выходить на сцену, пока он не пройдёт обследования и лечения!
— Э…э… а, — издаёт череду звуков БоРам, но заканчивает она более связанно чем начала.
— Но нас же выгонят! — восклицает она. — И потом, у нас — контракт!
— Если президент скопытится, то вы вообще ничего не заработаете. — указываю я в ответ на очевидный факт. — И айдолами вы никуда на работу больше не устроитесь. У вас уже возраст, а у всех везде своих хватает!
Девочки опять обдумывают услышанное.
— Заботится о здоровье ближнего, это хорошо и правильно. — наконец говорит СонЁн. — Но я думаю, что разговор не стоит начинать сразу с ультиматума. Нужно поговорить, попросить, чтобы президент побеспокоился о своём здоровье.
— Бесполезно. — говорю я. — Я уже говорила и просила. Он всё равно ничего не делает.
— Ты говорила с президентом о его здоровье? — удивляется ХёМин.
— Говорила. — отвечаю я. — Даже браслет ему подарила, чтобы тот ему напоминал, что ему нужно дойти до врачей. Всё без толку.
— Ты подарила президенту — браслет? — изумляется КюРи.
— Да. — киваю я. — И просила. Поэтому я сейчас и говорю вам об ультиматуме. Время дипломатических переговоров вышло!
Уф! — выдыхает ДжиХён обмахиваясь ладонью. — Уф!
— То есть ты предлагаешь только нам нарушать условия контракта, а сама участвовать не будешь? — прищурившись, спрашивает у меня ИнЧжон.
— Да. — просто говорю я. — Через неделю мы пойдём разными дорогами. Но, в отличии от вас, в армии меня будут гарантированно кормить, а вам придётся зарабатывать себе
