Легенды Умирающей Земли - Джек Холбрук Вэнс

– Я никогда не видел другие солнца, о которых вы говорите. По ночам здесь темное небо – во всем мире нет никакого света, кроме пламени моих костров. О, это мир безмятежного покоя… Кажется, я припоминаю другие, более тревожные времена. – Последний из сиреневых звездоцветов и некоторые из зеленых поблекли. Глаза Моррейона зажглись любопытством. Он подошел к бассейну, окружавшему центральный фонтан павильона, чтобы лучше рассмотреть плававших в нем миниатюрных русалок. – Привлекательные создания, гладкие и блестящие! Кто они?

– Это очень хрупкая порода, чисто декоративная. Больше ни на что они не годятся, – объяснил Вермулиан. – Пойдем, Моррейон, камердинер поможет тебе приготовиться к банкету.

– Очень любезно с вашей стороны, – отозвался седой волшебник.

10

Чародеи ожидали гостя в большом салоне.

Каждый составил свое мнение о сложившихся обстоятельствах. Риальто заметил:

– Лучше всего взлететь сейчас и отправиться в обратный путь. Сразу после этого Моррейон встревожится, но когда ему все объяснят, он не сможет не понять неизбежность возвращения.

Осторожный Пердастин возразил:

– Он все еще повелевает сокрушительными магическими силами! Некогда его способности вызывали почтение и трепет. Что, если в приступе раздражения он причинит нам непоправимый ущерб?

Гильгад поддержал Пердастина:

– Все мы видели его звездоцветы. Где он их добыл? Может ли их источник находиться на этой планете?

– Такой возможностью не следует пренебрегать, – признал Ильдефонс. – Завтра, после того как ему подробно разъяснят неизбежность погружения в Ничто, Моррейон, конечно же, согласится вернуться на Землю без особых сожалений.

Чародеи перешли к обсуждению других аспектов затерянной в конце Вселенной планеты.

Эрарк Предвестник, обладавший способностью к ясновидению, пытался угадать характер расы, от которой остались рассредоточенные по всей планете руины городов, но не добился заметного успеха.

– Они вымерли слишком давно, их влияние почти не чувствуется. Кажется, мне удалось различить существ с тонкими белыми ногами и большими зелеными глазами… Слышу едва заметные, шепчущие звуки их музыки – позвякивание цимбал, переливы колокольчиков на фоне довольно-таки заунывного облигато басовитых труб… Но не ощущаю никакой магии. Сомневаюсь, что они могли бы распознать значение звездоцветов, даже если магические камни существуют на этой планете.

– Откуда еще они могли бы взяться? – настаивал Гильгад.

– Что-то не вижу вокруг никаких «сияющих полей», – заметил Проказник из Снотворной Заводи.

В банкетный зал зашел Моррейон. Его внешность драматически изменилась. Он сбрил длинную седую бороду, а его пышная шевелюра была подстрижена примерно так, как того требовали вкусы последних дней Земли. Вместо великолепного кафтана он надел шелковый костюм оттенка слоновой кости, опоясанный синим кушаком, и пару пунцовых тапочек. Теперь Моррейон выглядел как высокий худощавый человек – наблюдательный, даже бдительный. Блестящие черные глаза оставались главной отличительной чертой его напряженного лица с выступающими скулами и подбородком, широким и высоким лбом, строго поджатым ртом. В нем невозможно было заметить каких-либо признаков апатии или скуки, вызванных бесчисленными тысячелетиями одиночества, он двигался легко и непринужденно, а за ним кружился дрожащий рой испускавших радужные сполохи звездоцветов.

Моррейон приветствовал собравшихся вежливым наклоном головы и сразу обратил внимание на интерьер салона:

– Величественный, роскошный зал! Но мне придется использовать кварц вместо белоснежного мрамора, и в моем мире редко встречается серебро – саха́ры истощили поверхностные рудники. Когда мне нужен металл, приходится бурить глубокие шахты.

– Вы нашли для себя множество занятий, – заметил Ильдефонс. – А кто были саха́ры?

– Развалины их городов все еще рассыпаны по всей планете. Легкомысленная, безответственная раса – хотя не могу не признать, что их поэтические головоломки меня забавляют.

– Значит, саха́ры еще существуют?

– О нет! С тех пор как они вымерли, прошли тысячелетия. Но от них осталось множество записей, гравированных на бронзе, и я мало-помалу их переводил.

– Длительный и неблагодарный труд, надо полагать! – воскликнул Зилифант. – Как вам удалось решить такую сложную задачу?

– Методом исключения, – объяснил Моррейон. – Я последовательно проверял возможность осмысления надписей посредством замены элементов надписей словами различных вымышленных языков и через некоторое время выявил соответствие. Как вы справедливо заметили, на это потребовалось много времени. Тем не менее меня часто развлекали хроники саха́ров. Я хотел бы также устроить исполнение их праздничных музыкальных какофоний, но этот проект придется отложить до тех пор, пока я не построю запланированный новый дворец.

Ильдефонс серьезно сказал:

– Моррейон, необходимо разъяснить вам несколько важных вопросов. Вы упомянули о том, что не занимались изучением небес…

– Не особенно, – признал Моррейон. – В небе практически ничего не видно, кроме солнца. Кроме того, иногда, в особо благоприятных условиях, можно различить огромную непроницаемую черную стену.

– Эта черная стена – Ничто, к которому ваш мир бесповоротно приближается. Вести какие-либо дальнейшие работы на этой планете бесполезно.

В черных глазах Моррейона блеснули искорки сомнения и подозрения.

– Вы можете обосновать это заключение?

– Разумеется. По сути дела, мы прибыли с Земли, чтобы вас спасти.

Моррейон нахмурился. Несколько зеленых звездоцветов за его спиной внезапно потускнели.

– Почему же вас не было так долго?

Ао Опалоносец не сдержал нервный смешок, но тут же прикрыл рот ладонью. Ильдефонс обжег его яростным взглядом.

– Мы лишь недавно получили известия о вашей судьбе, – объяснил Риальто, – после чего тут же убедили Вермулиана привезти нас сюда в его странствующем дворце.

Безмятежная физиономия Вермулиана раздраженно поморщилась.

– Ни в каком убеждении не было необходимости! Я уже отправлялся в экспедицию, когда ко мне присоединились другие. А теперь, с вашего разрешения, я хотел бы обменяться с Моррейоном парой слов наедине.

– Подождите-ка! – вмешался Гильгад. – Я тоже хотел бы знать, откуда берутся звездоцветы.

– Позвольте мне задать этот вопрос во всеуслышание, – решил Ильдефонс. – Моррейон, где вы взяли звездоцветы?

Моррейон обернулся, чтобы взглянуть на роящиеся пламенеющие камни.

– Честно говоря, у меня на этот счет довольно-таки расплывчатые воспоминания. Кажется, меня окружало огромное сияющее пространство… Но почему вы спрашиваете? Они не приносят никакой особенной пользы. В голове теснятся давно забытые мысли. Кажется, у меня когда-то были враги, а также друзья – друзья, которые меня предали. Как-нибудь придется все это вспомнить.

Ильдефонс заверил его:

– В данный момент вы находитесь среди преданных друзей, чародеев древней Земли. И если не ошибаюсь, благородный Вермулиан собирается устроить самый роскошный пир из всех, на каких нам удалось побывать!

Моррейон печально улыбнулся:

– Вы, наверное, представляете себе, что я тут жил как дикарь. Но это не так! Я изучил кухню саха́ров и усовершенствовал ее! Лишайник, покрывающий здешние равнины, можно приготовить как минимум ста семьюдесятью способами. В торфяной подстилке водятся питательные черви. При всем ее унылом однообразии эта планета богата дарами природы. Если вашим предсказаниям суждено сбыться, мне будет очень жаль ее покинуть.

– Невозможно игнорировать факты, –