Адептус Механикус: Омнибус - Грэм Макнилл

— Но…

— Это был всего лишь старый документ, Калиен, — сказал Иган.

— Дополнение: он не был проверен, — сказал Имануал. — Старые документы полны лжи. Я знаю, я повидал их на своем веку. Они полны лжи.

— Это вы полны лжи! — заворчала она, отводя глаза. ― Он был признан абсолютно подлинным. Никакой лжи, только истина!

— Ты обманула мое доверие, — сказал Файст.

Калиен прямо взглянула на него. Она горела уверенностью в собственной правоте, но в ней было что-то еще — что-то, что начинало разрушать ее вызывающий вид. Файст видел это в ее глазах и дрожании губ.

— Мне плевать на вас, — сказала она. — Я сделала это во имя Деус Механикус. Я сделала это во имя нашего бога.

Имануал повернулся к Игану:

<Я услышал достаточно, Иган. Пресеките распространение данных. Сотрите их — с максимальной интенсивностью, если потребуется. Дайте указания магосам-пробандам проследить за чисткой. Вычистите наш дом и прикажите скитариям подавить — силой, если придется, — любое сопротивление. Я хочу, чтобы Кузница и улей были приведены к спокойствию в течение часа и…>

— Она действовала не одна, — тихо произнес Файст.

— Что ты сказал, адепт? — переспросил Иган.

Файст умолк. Он сидел на жестком металлическом полу рядом с Калиен, спрятавшей лицо в ладонях.

— Она не справилась бы одна. Кто-то снабдил ее средствами, способными украсть данные с моего рабочего стола. Кто-то использовал ее.

— Адепт Файст, — сказал Иган, — это серьезное обвинение.

Дверь позади них открылась, и в комнату вошел магос Толемей, глава архивов. Его сопровождали четверо грозных воинов-скитариев под предводительством Энхорта, экзекутора-фециала Легио Темпестус.

<Адепт сеньорус, я хочу знать, что вы делаете с моим адептом, — отрывисто прокантировал Толемей, указывая манипулятором на Калиен. — Я не потерплю, чтобы на моих глазах притесняли моего подчиненного>.

Имануал устало поднял на него глаза:

<Это она, Толемей. Она — та, кто запустил эту панику. Высказывание: как ты смеешь являться сюда, да еще с моими скитариями?>

<С вашими скитариями? — неприятно улыбнулся Толемей. Его кант звучал резко и грубо. — Добро пожаловать к истине и будущему!>

Толемей подал знак. Скитарии по обе стороны от него подняли оружие и взяли на прицел адепта сеньорус.

— Ну наконец-то, Толемей! — произнес Иган.

1110

Во второй половине Дня Откровения погода переменилась, придя на помощь выбивающимся из сил властям. На главный улей обрушились грозовые ливни, вспенив темно-серые небеса и превратив улицы верхних уровней в залитые водой зеркала.

Дождь лупил по каждой крыше и водостоку, по крытым переходам и башням. Он затопил все сточные желоба и сливные решетки, из-за чего вода хлынула обратно из ливнеотводных каналов. Дождь падал на верхний улей и на нижний, и его пелена застила открытые пространства, даже Марсово поле и Кузнечный парк. Это было похоже на выражение горести, обрушившейся в этот день на Орест, как заметил один из магосов.

Сила и продолжительность ливня остановили и разогнали многие манифестации. Толпы на храмовых площадях рассосались — люди расходились или искали укрытия среди колоннад и в других крытых местах. Вода успокоила их рвение. Дождь погасил огонь в уличных бочках и загнал протестантов и мятежников под крыши и в нижние уровни улья. Войскам СПО и Магистратума, одетым в дождевики, удалось очистить многие кварталы и восстановить общественный порядок — по крайней мере временно.

Грозы не предсказывало ни одно метеорологическое сканирование, ни одно наблюдение за климатом. День ожидался ясным и солнечным. Дождь застал врасплох продвинутые комплексные климатографические системы улья. Когда адепты и магосы Метеорологии сумели оторваться от горячих споров над Откровением достаточно надолго, то пришли к выводу, что несезонные ливневые грозы стали следствием причудливой атмосферной физики и химии, вызванной каким-то неведомым феноменом — к примеру, пыльной бурей в Астроблеме прошлой ночью или конденсацией сажи и частиц нефтехимического дыма, скопившегося над зоной боевых действий.

Они оказались правы насчет природы ливневых гроз, но ошиблись в их причине.

Ливень барабанил по площади у северо-западного входа в Кузницу.

— Ждите меня здесь, — велел Зонне четырем своим спутникам.

Он накинул на голову куртку и выскочил под сыплющийся из затянутого тучами неба дождь, виляя меж кипящих луж, усеявших площадь.

Добравшись до огромного портика входа, он успел вымокнуть до нитки. Войдя под крышу, Зонне стряхнул куртку и вытер лицо. Путь ему преградил скитарий. Зонне махнул своей биометрикой.

<Доступ запрещен!> — выдал инфоговоркой воин.

— Прочитай еще раз, — велел Зонне. — Я фамулюс экзекутора-фециала Инвикты. Прошу аудиенции с адептом сеньорус.

<Этот видит, кто ты, — отозвался скитарий сжатым потоком кода. — Доступ запрещен>.

Скитарий был крупным, на полторы головы выше Зонне. Оружейная конечность его была активирована, и он держал ее наготове. Экзотические доспехи демонстрировали элементы расцветки и отделки, в которых Зонне распознал принадлежность скитария к Легио Темпестус Ореста.

— Ты, по-моему, не понял… — начал Зонне.

<Ты не способен инкантировать мою директиву, фамулюс экзекутора-фециала Инвикты? — ответил воин. — Проход закрыт для всех посторонних>.

— А в Аналитику? Пропусти меня в Аналитику. К адепту Файсту или магосу Игану. Дело касается войны, солдат. Ты препятствуешь легио в защите Кузницы.

<Проход закрыт для всех посторонних>.

Зонне вздохнул и попытался разыграть свой последний козырь:

— Как ты обозначаешься, скитарий? Мне нужно твое имя. Энхорт и старшие магосы узнают о твоем проступке.

<Я обозначаюсь Колоба-111010:1101-альфа-штрих-приставка-1101>.

— Принято к сведению, — бросил Зонне, понимая уже, что козырь его бит. Он снова накрыл мокрой курткой голову и бросился обратно сквозь дождь к своим спутникам, которые ждали под укрытием роккритового перехода.

— Облом.

<Эта боевая единица бросила вызов вашему авторитету, фамулюс? — спросил Карш. — Позвольте мне убить его за вас>.

— Не спеши, солдат, — ответил Зонне массивному скитарию Инвикты, в которого Крузий загрузил программу старшего телохранителя.

<Но это проявление неуважения к вам, фамулюс!> — пророкотал кодом Карш. Прицельные огни на его модифицированном оружии мигнули, встроенные заряжатели защелкали.

— Да, так и есть, — признал Зонне.

Двое подчиненных Карша — Люкс-88 и Тефлар — в унисон угрожающе защелкали своими заряжателями.

— Хватит! — велел им Зонне. — Успокойтесь!

Трое скитариев утихли. Капли дождя стекали по их огромным наплечникам и мочили поникшие плюмажи перьев. Зонне глянул на своего четвертого спутника — изящного сервитора связи Облигану.

— Фамулюс? — прозвучало из ее аугмиттеров.

— Я думаю.

— Вы посмотрели на меня. Желаете наладить связь?

— С кем, Облигана?

— Перечисляю варианты: вокс-система, ноосфера, экзекутор Крузий.

— Ты можешь соединить меня хоть с одним из перечисленного?

Облигана на минуту погрузилась в свои буферы, обтирая механодендритом капли дождя с высокого белого лба.

До Зонне донеслось тихое трепетание инфокода.

— Нет, фамулюс, я не могу ничего из перечисленного.

— Тогда зачем ты меня спрашивала?

— Я пыталась услужить, фамулюс, — ответил сервитор.

Зонне улыбнулся:

— Благодарю, Облигана. Мы все сейчас в несколько затруднительном положении.

Он понимал, что вообще не надо было покидать Аналитику. Когда распространились данные, системы связи оказались целиком забиты. Зонне увел свой эскорт скитариев и языкового сервитора из Кузницы в надежде получить приличный ноосферный сигнал на Марсовом поле. Ему это удалось, и он обстоятельно поговорил с Крузием. Это было несколько часов назад. А теперь он не мог ни связаться с кем-нибудь, ни вернуться обратно в Кузницу.

Блокирование сигнала можно было объяснить грозовыми помехами и царящим кризисом. Но ничто, кроме самых тревожных догадок Зонне, не могло объяснить перекрытый вход.

<Мы можем пробиться внутрь при помощи оружия, фамулюс>, — предложил Люкс-88.

<Согласен, — прокантировал Тефлар. — Мы можем пробиться внутрь и сжечь препятствующих скитариев Темпестуса. Мы можем бить и стрелять…>

<Я заберу с собой многих, фамулюс>, — похвастался Карш.

— В этом я не сомневаюсь, Карш, — ответил Зонне. — Посчитай мне тактичку. Насколько далеко ты пройдешь?