Наследницы - Вера Кауи

— Наоборот. Мистер Чандлер распорядился, чтобы я не спускал с вас глаз, — с восхищением в голосе сказал Лэрри.

Кейт взглянула туда, где сидел Блэз; вытянув перед собою загипсованную ногу, он не сводил с нее взгляда.

Лэрри печально вздохнул:

— Как я, понимаю, у меня нет никаких шансов. Это из-за него мне не удалось прийти к финишу первым?

— Да.

— Значит, не повезло.

— Ox, я не знаю, — серьезно ответила Кейт, — но мы все же будем поддерживать какие-то отношения.

Сидя рядом с Блэзом, Шарлотта заметила:

— Как она хороша.

— Вы должны гордиться своей ученицей.

— Я и горжусь ею, и испытываю к ней нежность.

Кейт очень изменилась из-за вас.

— Да, я вижу, — не стал возражать Блэз.

— Как бы мне только хотелось, чтобы Ролло был здесь и видел все это, — сказала Шарлотта с грустной улыбкой.

— Как его дела?

— Все так же. Мы собираемся навестить его завтра.

Боюсь, Кейт чувствует себя виноватой, хотя я и убеждала ее, что никакой необходимости в ее визитах не было.

Ролло никогда не узнает, была она у него или нет.

— Они были так дружны, — сдержанно заметил Блэз.

— Были… Я знаю, звучит ужасно, но для Кейт было благом оказаться без Ролло. Она уже начала отдаляться от него, когда, не по его и не по ее вине, он был насильственно удален с главной позиции в ее жизни. — Она посмотрела на Блэза. — Вы заняли его место.

— Я и хочу быть главным в ее жизни, — тихо признался Блэз. — Она для меня важнее всех.

— То, что Кейт забыла про Ролло — пусть на несколько дней, — доказывает, что так и есть, — шутливо объяснила Шарлотта. — И уже довольно давно.

— Она неплохо это скрывала для человека, у которого все эмоции так очевидны.

— Она получила горький урок, увы, от своего отца.

— Возможно, это лучший способ научиться чему-нибудь, — задумчиво сказал Блэз. — Палочные уроки.

— Вы хотите сказать, что прошли ту же науку?

Он рассмеялся.

— А вы догадливы, Шарлотта Вейл. Думаю, вы отлично поладили бы с моей бабкой.

— Да мы уже поладили.

— Рад это слышать, — искренне сказал Блэз. Ему нравилась Шарлотта. Кроме того, он знал теперь, сколько она сделала для Кейт, и испытывал к ней и благодарность, и уважение. Она будет незаменима, когда, если это вообще произойдет, нужно будет справляться с яростью заброшенного Ролло Беллами. Да, думал Блэз, один Бог знает, что ждет нас впереди. Ему самому тоже нужно время, чтобы усилить и углубить свою власть над Кейт.

Поскольку он был влюблен впервые в жизни и, как и все влюбленные, жаждал полного обладания.

Кейт и Шарлотта поехали навестить Ролло в воскресенье после полудня. Он был худ, щеки запали, глаза ввалились. Пластыри и перевязки были сняты — прошло уже четыре месяца с тех пор, как он был избит, но перемен, увы, не было никаких.

— Ты думаешь, он когда-нибудь поправится? — спрашивала Кейт, держа исхудавшую руку Ролло.

— Доктора не видят причин, которые бы этому мешали.

— Но ведь он здесь уже так долго!

— Всего несколько месяцев. Я знаю, что люди годами могут находиться в коме.

— О Боже, молю тебя, нет… Я бы предпочла, чтобы он умер, а не лежал как живой мертвец.

— Тебе его не хватает?

— Ну… да, конечно. Сначала ужасно не хватало, но в эти последние месяцы… — вздохнула Кейт.

— Ты просто выросла и не нуждаешься больше в няньке.

— Да, мне кажется, можно это представить и так. — Она улыбнулась. — Когда мама умерла, он определенно обращался со мной, как с непослушным ребенком.

«Ролло отшлепает»… А сам меня ни разу пальцем не тронул.

— Только пускал в ход язык.

Кейт поежилась.

— О да… — Она снова вздохнула. — Я бы не возражала против любой его брани, только бы он вернулся.

Но Ролло, как обычно, сам выбрал время появления, Кейт с Шарлоттой покинули больницу и отправились в «Коннот», где должны были обедать с Блэзом и Агатой.

Когда они ели первое блюдо, Блэза попросили к телефону. Он возвращался медленно, и по его улыбке Кейт поняла, что у него хорошие новости.

— Корпорация заработала очередной миллиард долларов, — поддразнила она Блэза.

— Нет, хотя новость не хуже. Ролло пришел в себя.

Кейт вскочила, опрокинув стул — Пообедай, мы сейчас поедем туда, — быстро проговорил Блэз, когда она пробежала мимо него.

— А, пускай потом нам принесут новый обед, — не выдержала Агата. — Не могу пропустить такого зрелища.

Пойдем, Шарлотта…

Он больше не лежал, а сидел, привалившись спиной к подушкам. Глаза его были закрыты. Кейт, привыкшая к тому, что он всегда распоряжается всеми, была сбита с толку.

— Ролло… — нерешительно позвала она.

Глаза Ролло открылись. Они были какого-то неопределенного цвета, как небо в облаках, без обычного серебристого блеска, но взгляд их стал таким сердитым, когда Ролло увидал Кейт, что у нее перехватило дыхание.

— Ролло, — снова сказала она. — Это я, Кейт.

— Я не слепой, — голос стал тише, слабее, из него ушла резкость. — Что ты здесь делаешь? Почему ты не в школе?

Он вернулся в какой-то период в прошлом, сказали врачи. Надо предоставить ему возможность самому выйти из этого состояния. С ним нужно разговаривать, отвечать на его вопросы, но ни в коем случае ни о чем его не спрашивать. Просто быть здесь, когда он в вас нуждается. Ролло узнал Шарлотту, но спросил, как дела с ее новым спектаклем, в котором она участвовала давным-давно — еще в 1962 году. Блэза он не узнал, а вид Агаты заставил его, высоко подняв брови, страдальчески произнести:

— Никаких наркотиков, дорогая. Я никогда не работаю под этим делом.

Кейт прикусила губу, но Агата громко расхохоталась. Ролло Беллами оживал, оправдывая свою репутацию, и Агата стала навещать его чаще, чем кто-либо другой. Кейт появлялась у Ролло почти каждый вечер вместе с Блэзом, на что Ролло отреагировал, фыркнув:

— Я вижу, ты, наконец, завела себе дружка.

— Да, Ролло.

— Я не разрешаю тебе целыми ночами шататься по Лондону или заниматься чем еще…

— Знаешь, Блэз, мне кажется, шестидесятые годы как пунктик все же лучше, чем тридцатые, — сказала Кейт, когда они ехали обратно. — То, что он вообще вернулся, такое чудо — можно просто кричать от радости.

Но Блэзу не хотелось кричать от радости. Он внезапно оказался в тисках ревности. Ролло Беллами оказал решающее влияние на жизнь Кейт, был собственником по отношению к ней. Вдруг он, когда окончательно вернется к действительности, начнет казнить или миловать Блэза, а может быть, просто выставит его.

Не услышав ответа, Кейт взглянула на Блэза, увидела выражение его лица, с чуткостью любящей женщины стиснула его руку и сказала: