Книга мечей - Фред Саберхаген

Вот чудовищный меч на боку Вилкаты, а вот и сам Вилката, сидящий вполне в пределах досягаемости меча Марка или его лука — у него еще остались две стрелы. Сейчас гораздо важнее, думалось Марку, — важнее любой информации, которую он сможет собрать, — лишить Темного короля его Мыслебоя. А если получится, то и самой зловещей жизни.

Марк не знал способа уничтожить ни Мыслебой, ни любой из его одиннадцати собратьев. Поэтому лишить врага меча он мог, лишь завладев им. И убежав вместе с мечом. И есть шанс, убеждал он себя, возможно, и неплохой шанс на то, что Ослепитель сумеет скрыть его истинный облик и защитит от ярости людей и демонов, пока он будет убегать. К тому же что касается демонов, у него появилась новая надежда — на несокрушимую силу нескольких простых слов.

Вполне вероятно, что ему придется убить Вилкату, чтобы завладеть Мыслебоем. А это уже само по себе станет добрым деянием. Да, он убьет Вилкату… если сумеет. Если даже зловещие маги выставили защиту в помещении возле входа, то какая же магическая защита (и насколько более сильная и менее очевидная) охраняет тогда Темного короля?

Чтобы успешно поразить Вилкату, необходимо очень тщательно выбрать момент. Мысленно погрузившись в расчеты и преодолевая страх, Марк перестал вслушиваться в происходящий за столом спор. Внезапно до него дошло, что Темный король обращается к своим приспешникам и говорит уже некоторое время. Все — за исключением Марка — отвечали кивками и одобрительными возгласами. А вывело Марка из ступора, вероятно, то, что Вилката возвысил голос и завершил:

— … наш план — война. И он быстро исполняется!

Все немедленно и громко зааплодировали. Более конкретно первым отреагировал один из военных — широколицый здоровяк, чей статус обозначали несколько фрагментов доспехов, оставленных поверх одежды. Генерал вскочил, явно охваченный внезапным энтузиазмом. В его голосе также ощущалась энергия:

— По кому мы ударим в первую очередь, повелитель?

Вилката не сразу повернул к нему незрячее лицо, словно Темный король счел вопрос не слишком умным:

— Мы ударим по ямбу. Королева самая сильная — после меня — и поэтому самая опасная. Кстати, я только что получил неприятные новости насчет нее… но об этом скажу чуть позднее.

Тут Вилката опять сделал паузу. Почти неслышимое гудение и почти невидимые вибрации продолжали колыхать воздух над его головой.

— Я вижу, что многие из вас до сих пор не в силах оторвать взгляды от моей игрушки, — заявил он и опустил бледную ладонь на рукоятку меча. — Что ж, прекрасно. Я хочу, чтобы потом мы смогли сосредоточиться на разработке планов, и поэтому покажу его сейчас.

Последнее слово вырвалось из горла Темного короля воплем, он мгновенно вскочил. И Марку показалось, что Мыслебой, когда король выхватил его и воздел над головой, издал глуховатый рев, подобный голосам множества людей, радостно кричащих где-то вдалеке.

Даже здесь, в тускло освещенной и дымной от факелов палатке, полированная сталь торжествующе сверкала, ослепляя сияющими лучами. Марк никогда не видел да и вообразить не мог, что когда-либо увидит нечто столь прекрасное. Подобно всем собравшимся за столом, он вскочил, не обращая внимания на упавший стул.

И в этот момент Ослепитель, который Марк придерживал ладонью, наполовину выскочил из ножен, словно желая принять брошенный своим собратом вызов.

Но Марк не мог оторвать взгляда от Мыслебоя. Исходящая от него чудовищная сила неумолимо притягивала, бессловесно требуя, чтобы он бросил свой меч к ногам Вилкаты, а затем пал на колени и сам, клянясь в вечной верности Темному королю. И Марк действительно, лишь отчасти осознавая свои поступки, снова опустился на колени, окруженный чародеями, которые поступили так же.

Торжествующий рев Мыслебоя заглушил все прочие звуки, сверкание его лезвия ослепило все глаза.

Марк мучительно пытался вспомнить, зачем пришел в лагерь, зачем проник в эту палатку… но какой бы ни была причина, сейчас она не имела значения. Главное, что сейчас, с этой секунды, он должен начать новую жизнь на службе у Вилкаты. Об этом твердила ему сияющая сталь, этот прославленный меч, эта самая прекрасная вещь под небесами или на небесах. Такой меч не может лгать.

Ощущал он и некую опасность — его могут бросить, не взять с собой, если он не принесет клятву верности немедленно, как это делают сейчас окружившие его коленопреклоненные фигуры. Голоса, звучавшие недавно столь цинично, теперь охрипли от страсти, бормоча самые причудливые клятвы. Но что удерживает его, Марка? Наверное, с ним что-то не в порядке или нечто внутри него непростительно другое.

Он раболепствовал на полу вместе с остальными, что-то выкрикивал, но при этом знал, что его клятвы ничего не значат, потому что неискренни. Почему же он медлит? Как такое может быть? Ведь он обязан, причем немедленно, отдать себя душой и телом Темному королю. Как славно будет сражаться и завоевывать во имя него! И какой безупречной станет смерть — любая смерть — за такое дело! Пока этот сверкающий меч ведет человека за собой, ему нечего бояться. Впрочем, есть лишь одно, чего следует страшиться — если он каким-то образом упустит столь блистательную возможность, и тогда его ждет самая обычная, ничем не примечательная смерть, а жизнь окажется прожитой напрасно.

Так почему же он в таком случае медлит?

Мощь Мыслебоя затуманила сознание Марка, однако он не уступил ей окончательно. Его разум сохранил упрямое ядро сопротивления. Если не считать бессмысленных телодвижений и имитации клятв, меч Вилкаты так и не заставил его действовать. Где-то в глубине сознания Марк и сейчас понимал, что должен противостоять. Его правая рука продолжала сжимать рукоятку Ослепителя, и он решил, что до сих пор держится лишь благодаря мечу. Ему оставалось лишь надеяться и верить в существование силы, которая сможет его спасти — хотя он уже был не в состоянии четко вспомнить, почему нуждается в спасении.

Скорчившись на коленях вместе с остальными, Марк смотрел на сверкающий над головами Мыслебой. Из центра этого восхитительного сияния исходил рокочущий рев, словно множество голосов возносило хвалу, не прерываясь даже на вдох. На фоне этого рева театрально повышался и понижался голос Темного короля, словно тот играл на сцене роль чародея. Вилката нараспев и подробно перечислял все зловещие и отвратительные черты королевы Ямбу, делающие ее истинным воплощением зла. Одно из этих обвинений, подчеркнутое интонацией, особенно воспламенило воображение Марка и поразило своей особой злобностью. Даже среди прочих ее бесстыжих деяний оно стояло особняком: королева не только обладала мечом по имени Душегуб, но и намеревалась вскоре пустить его в ход. И использовать против благословенного Темного короля, спасителя мира!