Том 3. Русская поэзия - Михаил Леонович Гаспаров

с притушевываньем и сильных, и слабых стоп; для эпохи медленной ритмической перестройки русского стиха это естественно. В новой рифмовке она еще чувствует себя неуверенно: неточные рифмы старого типа «утро — мудро» преобладают над рифмами нового типа «света — этот». От строфических экспериментов она отказывается раз и навсегда: почти все стихи написаны обычными четверостишиями, почти половина их — с традиционным чередованием ЖМЖМ. Таковы исходные позиции развития стиха Ахматовой.

На втором этапе творчества ранней Ахматовой, в «Белой стае», 1914–1917 годы, производительность повышается еще более, до 37 стихотворений в год; зато на третьем, в «Anno Domini», 1918–1922 годы, резко падает до 12 стихотворений в год. Рифмовка в женских рифмах уже преобладает новая, типа «пламя — память», и только в мужских, как знак приверженности к классике, держится старая, типа «любви — мои». Дольник отступает с первого места: сперва постепенно, с 17 % до 13 %, потом стремительно, с 13 % до 3 %. 4-ст. ямб тоже отступает, и его опережает 5-ст. ямб, который теперь за редкими исключениями будет сохранять свое ведущее место до конца. Ритм 5-ст. ямба меняется: сперва под влиянием белого стиха «Эпических мотивов» (?) он из гладкого становится изломанным, с резким контрастом сильных и слабых стоп; потом из изломанного становится парадоксальным, с редким восходящим звучанием: «Пусть голоса органа снова грянут…». На смену отступившим размерам заметно повышаются 4-ст. хорей и 3-ст. анапест, оба нередко с чередованием рифм ДМДМ, напоминающим о «народной», некрасовской традиции. Еще откровеннее выступает имитация народного размера в белых 4-иктных дольниках первой ахматовской поэмы «У самого моря». Эта игра в народность (не ограничивающаяся областью стиха) еще недостаточно исследована в ахматоведении.

После 1922 года в творчестве Ахматовой наступает долгая пауза до самого 1939 года — в среднем по 2 стихотворения в год; ее не печатают и даже не упоминают. В 1940 году этот запрет снимается, и Ахматова отвечает на это резким творческим взлетом своего среднего периода. Дописывается «Реквием», пишутся большие поэмы «Путем всея земли» (нестандартным 2-ст. амфибрахием) и, с продолжением в 1941–1942 годах, «Поэма без героя» (эпическим 3-иктным дольником, упрощенным кузминским 6-стишием ЖЖМЖЖМ); в 1940–1945 годах пишутся «Северные элегии» белым 5-ст. ямбом. По контрасту с этими длинными произведениями уменьшается средний объем малой лирики (с 13 до 10 строк). Под влиянием белого 5-ст. ямба опять меняется ритм и рифмованного 5-ст. ямба: из ровно-восходящего он вновь становится традиционно-изломанным. Эта ритмическая деформация перекидывается и на 5-ст. хорей, который приобретает парадоксальный ритм: с ослаблением III стопы и с усилением IV. Под влиянием 6-стиший «Поэмы без героя» шире начинают употребляться 5- и 6-стишия и в лирике (в разных размерах). Разлив 5-ст. ямба в лирике и 3-иктного дольника в эпосе решительно оттесняет «некрасовские» 4-ст. хорей и 3-ст. анапест, а заодно и 4-ст. ямб. Звучание стиха становится легче от учащающихся пропусков ударений: особенно это заметно в дольнике и в 4-ст. ямбе, менее — в 5-ст. ямбе. Неточные рифмы сохраняют прежний вид, но количество их заметно сокращается, рифмовка становится «классичнее».

После постановления 1946 года в творчестве Ахматовой опять наступает десятилетняя пауза, перебиваемая лишь официозным циклом «Слава миру» в 1950 году. Затем, в 1956–1965 годах, ее поэзия опять оживает: наступает поздний ее период. Средняя длина стихотворения остается прежней, около 10 строк; длиннее других стихи, написанные 3-ст. амфибрахием и примыкающие к циклу «Тайны ремесла»; 5-ст. ямб идет на убыль, ритм его возвращается к первоначальной сглаженности; этому не мешают даже наброски «Большой исповеди» белым стихом. 3-иктный дольник тоже идет на убыль, сохраняясь преимущественно в доработках «Поэмы без героя» и побочных при ней отрывках. Неожиданно оживает 4-ст. ямб и даже опережает 5-стопный; не исключено, что это инерция «парадного» 4-ст. ямба из «Славы миру». Почти окончательно исчезает 4-ст. хорей; наоборот, его «спутник» 3-ст. анапест в последний раз усиливается до максимума, однако теряет прежние «некрасовские» интонации и приобретает чисто лирические (условно говоря — блоковские). Вместе с ним повышается до максимума 5-ст. хорей: им пишутся даже два сонета. Количество неточных рифм сокращается еще более. Стих поздней Ахматовой явно ориентирован на классическую возвышенность, и обилие нарочито фрагментарных «отрывков» лишь подчеркивает это.

Такова эволюция стиха Ахматовой. При желании ее можно разделить на 4 периода: два «ранних», тесно примыкающих друг к другу, 1909–1913 (начало: овладение стихом и выработка собственных метрических предпочтений) и 1914–1922 (развитие этих тенденций); и два «поздних», отбитых долгими вынужденными творческими паузами: 1940–1946 и 1956–1965 (тоже во многом подхватывающие и продолжающие друг друга). «Ранние» периоды соответствуют «простому», «вещному» стилю акмеистической Ахматовой, «поздние» — «темному», «книжному» стилю старой Ахматовой, представляющей себя наследницей миновавшей эпохи в чуждой литературной среде.

P. S. Для поэзии XIX века есть сборник метрических справочников хотя бы по 9 поэтам «Русское стихосложение XIX века» (М., 1979), для поэзии XX века таких нет. Мне пришлось сделать такие справочники (для себя) по Ахматовой, Мандельштаму и Пастернаку; эта и следующие статьи — итоговые очерки при этих справочниках[159]. Все данные здесь — предварительные: когда делалась эта работа, не имелось даже достаточно полных и надежных изданий этих поэтов. Сопоставление с тремя двухтомниками Ахматовой, вышедшими с тех пор, показало, что основные пропорции материала остаются, по-видимому, неизменными. Однако жаль, например, что до сих пор нет возможности обследовать свод стихотворных переводов Ахматовой: иногда такие «стихи для заработка» дают интересные толчки оригинальному творчеству поэта.

Александр Блок

Рифма Блока

Текст дается по изданию: Гаспаров М. Л. Избранные труды. Т. III. О стихе. М., 1997. С. 326–339 (расширенное переиздание; впервые опубликовано в: Тезисы I Всесоюзной конференции «Творчество А. А. Блока и русская культура XX века». Тарту, 1975. С. 74–75; переизд. с доп.: Блоковский сборник. III. Тарту. 1979. С. 34–49).

1

Исключительно важная роль поэзии Блока в истории русской рифмы общепризнанна после работ В. М. Жирмунского «Поэзия Александра Блока» (1921) и «Рифма, ее история и теория» (1923). Блок стоит на одном из двух главнейших переломов в истории русской рифмы. Классическая русская рифма 1730–1830‐х годов была точной; в 1840–1890‐х годах все прочнее утверждается рифма приблизительная (с несовпадением гласных); с 1900‐х годов, благодаря Блоку и символистам, утверждается рифма неточная (с несовпадением согласных). Такова схема, намеченная В. М. Жирмунским, и во всем основном она остается непоколебленной[160].

Схема ясна, но неясны многие подробности. Что подготовило неточную рифму Блока? В каких отношениях приблизительная рифма была предшественницей неточной? Где тот количественный порог, после которого неточная рифма в системе рифмовки становится