История Израиля. Том 1 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1807-1951 - Говард Морли Сакер

там также отнесутся с пониманием к их требованиям — преимущественно религиозного характера. Со своей стороны, Мапай сочла такой союз значительно более целесообразным, нежели коалицию с партиями правой ориентации, чьи экономические концепции были в принципе неприемлемы для их лейбористско-сионистской идеологии; к тому же их требования относительно получения государственных должностей и прочих привилегий грозили нанести серьезный урон планам партии Мапай. Нет никакого сомнения в том, что выбор ортодоксов в качестве коалиционных партнеров во многом объясняет долговременное и стабильное пребывание у власти партии Мапай и ее союзников.

Этот “брак по расчету” между социалистами и ортодоксами оказал значительное воздействие на многие стороны общественной жизни Израиля — даже в большей степени, чем это было во времена мандата. Закон о соблюдении субботы[352] был введен во всех крупных городах с еврейским населением, кроме Хайфы, и в этот день оставались закрытыми магазины, увеселительные заведения, государственные учреждения, не работал городской транспорт. По субботам и в дни религиозных праздников предприятия связи по всей стране не оказывали услуг даже в минимальном объеме или в экстренных случаях. В рамках неформального соглашения между правительством и религиозными кругами был фактически запрещен импорт некошерного мяса, за исключением некоторой квоты для нужд христианского населения. Аналогичным образом, под давлением ортодоксов в 1954 г. кнесет принял закон, запрещающий разведение свиней и торговлю свининой. Много лет спустя в одном из интервью Бен-Гурион так объяснял эти уступки:

“Каждый государственный деятель обязан задать систему приоритетов и определить для себя, какие решения являются самыми неотложными. Если возникал вопрос относительно того, что является самым важным для меня, я был готов пойти на уступки по вопросам, представляющим важность для других. Так, когда зашла речь о введении всеобщей воинской повинности, представители религиозных партий сказали, что они, несомненно, поддержат это предложение, — но при этом они настаивают на том, чтобы все армейское питание было кошерным. Для них кошерность системы питания имела определяющее значение, для меня — второстепенное. Эту цену я был готов заплатить за их поддержку создания оборонной системы, имеющей жизненно важное значение для страны. Аналогичным образом я принял решение не изменять status quo, оставив вопросы “личного статуса” в ведении религиозных властей. Я осознавал, что для отдельных граждан это могло быть сопряжено с определенными трудностями. Но и в данной ситуации я не сомневался в целесообразности такого подхода, если в конечном итоге нам удалось, при такой сравнительно незначительной цене, добиться сохранения status quo”.

Цена эта, однако, не всегда была столь уж незначительной. Ортодоксы сыграли решающую роль в срыве усилий по принятию конституции страны, превосходный текст которой был представлен д-ром Лео Коном. Система раввинских судов, функционировавшая в период мандата, не только сохранилась в том виде, в каком она существовала накануне создания государства, но была затем еще и расширена согласно Закону о раввинских судах (1953 г.). После принятия этого закона юрисдикция раввинских судов стала распространяться на всех живущих в Израиле евреев, вне зависимости от их гражданства — как будто бы недостаточно было того, что правовые архаизмы, проводимые в жизнь этими судами, отравляли существование коренных израильтян. Назовем несколько примеров: судья раввинского суда мог отдать распоряжение мужу развестись со своей женой, жене — распоряжение не противиться этому разводу, а бездетной вдове мог запретить вступить в повторный брак, если та не заручилась согласием брата своего покойного мужа, который, согласно древнему закону о левиратном браке[353], должен был жениться на ней, чтобы сохранилась линия родства. Однако, несмотря на протесты светского большинства страны, коалиция, возглавляемая партией Мапай, неоднократно шла на уступки, соглашаясь на требования ортодоксов. И лишь когда под вопросом оказались основополагающие принципы существования государства, напряженность в отношениях между религиозным и светским населением проявилась в целой серии правительственных кризисов, парализовавших жизнь страны.

Первое из таких столкновений пришлось на конец 1949 г., когда возник кризис, связанный с проблемами религиозного образования в лагерях репатриантов. Напомним, что принятая в Израиле образовательная система, предусматривающая существование не связанных между собой нескольких различных направлений среднего образования, принадлежащих Гистадруту, партиям Общих сионистов и Мизрахи, функционировала на протяжении всего мандатного периода (Глава VII. Рост городского населения. Борьба за рабочее единство). В первый же год существования Государства Израиль эта устарелая и консервативная система получила новую жизнь благодаря принятию Закона об обязательном образовании, который откровенно поощрял конкуренцию различных политических партий в погоне за популярностью у школьников, а точнее, у их родителей. Именно эта конкурентная борьба и поставила под угрозу целостность коалиции, сформированной партией Мапай, после менее чем десяти месяцев существования первого правительства Израиля. Ортодоксы были твердо уверены в том, что, поскольку репатрианты из Йемена традиционно относятся к категории верующих, то их дети по прибытии в лагеря для репатриантов должны автоматически вноситься в списки школьной системы Мизрахи. Как и следовало ожидать, по этому вопросу Мапай капитулировала. Однако такое положение вещей просуществовало лишь до февраля 1951 г., когда возник новый кризис в системе образования — на этот раз в маабарот, транзитных лагерях, куда распределялись новые репатрианты после первичного приема в специальных центрах. Представители светского населения считали, что люди, живущие в маабарот, — это уже не растерянные и безропотные новые репатрианты первых дней после прибытия, а полноправные граждане страны, и потому, вне зависимости от места происхождения, будь то Йемен или какая-либо иная страна исхода, они вправе свободно выбирать систему образования для своих детей. Иными словами, происходящее на начальном этапе репатриации не должно повторяться на стадии маабарот.

Разгневанные представители религиозного блока объявили, что если будет принят такой порядок, то они выйдут из коалиции. На этот раз Мапай решила стоять на своем. Тогда религиозные партии привели свою угрозу в исполнение, и коалиция распалась, после чего Бен-Гурион немедленно объявил об отставке своего кабинета. Чувствуя себя неспособным и далее справляться с неблагодарной задачей по руководству коалиционным правительством, он воспользовался удобным предлогом для того, чтобы объявить о новых выборах. Тогда и светские, и религиозные круги, мобилизовав все свои силы и всех своих сторонников, вступили в битву за места в кнесете второго созыва. В ходе этой неистовой избирательной кампании стороны обсуждали самый широкий круг вопросов, причем в большей степени даже экономических, нежели религиозных, не скупясь при этом на взаимные нападки и оскорбления. И все-таки основой этой избирательной кампании, предметом самых яростных споров следует считать культуркампф. Дискуссии именно на эту тему не дали никаких результатов; столь же безосновательными оказались и надежды партии Мапай на получение подавляющего большинства мест в кнесете. Попытки построения коалиции с участием партии Общих сионистов также потерпели