История России с древнейших времен. Книга II. 1054—1462 - Сергей Соловьев

О построении и украшении церквей в Юго-Западной Руси можем иметь понятие из рассказа волынского летописца о построении церквей в Холме Даниилом Романовичем под 1259 годом: построена была церковь св. Иоанна, красивая и великолепная; построена она была так: четверо комар, с каждого угла перевод, а стояли они на четырех головах человеческих, изваянных некоторым хитрецом; три окна украшены были стеклами римскими; при входе в алтарь стояли два столпа из цельного камня, и на них — комара; потолок был украшен звездами золотыми на лазури; внутренний помост был слит из меди и олова чистого и блестел как зеркало; двое дверей украшены камнем галицким, белым и зеленым холмским, тесаным, сработаны некоторым хитрецом Авдеем, прилепы от всех шаров — из золота, напереди их изваян св. Спас, а на полунощных — св. Иоанн, на удивление всем смотрящим; иконы, принесенные из Киева, украшены были драгоценными камнями, жемчугом и золотом; колокола привезены были также из Киева, а другие слиты на месте. Другая церковь была построена в честь св. безмездников Кузьмы и Дамиана; верх ее поддерживали четыре столпа из цельного камня истесанного. Построена была и церковь св. Богородицы, величиною и красотою не хуже первых, и украшена пречудными иконами: князь Даниил принес из Венгрии чашу, мраморную, багряную, изваянную чудесно, с змеиными головами вокруг, и поставил ее перед дверями церковными, называемыми царскими: в этой чаше святили воду на Богоявленье. Князь Владимир Василькович построил в Каменце церковь Благовещения, украсил ее иконами золотыми, сковал сосуды служебные серебряные, евангелие дал также окованное серебром, положил и крест воздвизальный. Во Владимире расписал всю церковь св. Димитрия, сосуды служебные серебряные сковал, икону св. богородицы оковал серебром и дорогими камнями, завесы у иконы были золотом шитые, а другие аксамитные с дробницею; в кафедральном соборе Св. богородицы образ спасителя большой оковал серебром, евангелие также оковал серебром, сосуды служебные устроил из жженого золота с дорогими камнями и образ Спасов оковал золотом с дорогими камнями и поставил на память себе. В перемытльский собор дал евангелие, окованное серебром с жемчугом; в черниговский собор послал евангелие, золотом писанное, окованное серебром и жемчугом, и среди его — Спас с финифтью; в луцкий собор дал крест большой, серебряный, позолоченный, с честным древом. В Любимле поставил церковь каменную св. Георгия, украсил ее иконами коваными, сосудами серебряными, платцы дал аксамитные, шитые золотом с жемчугом, херувим и серафим, индитью, золотом шитую всю, а другую из белчатой паволоки, а в малых алтарях обе индитьи из белчатой паволоки, евангелие, окованное все золотом с дорогими камнями и жемчугом, деисус на нем скован из золота, цаты большие с финифтью, другое евангелие волочено оловиром; два кадила — одно серебряное, другое медное; икона местная св. Георгия была написана на золоте; на эту икону князь положил гривну золотую с жемчугом, другая икона, Богородицы, была также написана на золоте, и на ней было монисто золотое с дорогими камнями; двери в церкви были медные; князь начал расписывать эту церковь и расписал уже все три алтаря, начали было расписывать и шею, но не окончили по причине княжеской болезни; колокола были слиты такие удивительные на слух, что подобных не было во всей земле.

Что касается ремесел вообще, то из рассказа летописцева о населении Холма Галицкого мы видим, какие были главные, самые нужные из них — это мастерство оружейное и металлическое; начали, сказано, собираться в Холм седельники, лучники, тульники и кузнецы железа, меди и серебра; в Новгороде встречаем щитника и серебряника; ибо что касается других ремесел, например сапожного, портного, то, по всем вероятностям, они отправлялись в домах слугами. О мебели, удобствах домашней жизни, расположении и украшении жилищ мы не имеем почти никаких известий и должны заключить, что домашний быт отличался по-прежнему простотою. Богатый волынский князь Владимир Василькович, который построил столько городов, церквей, так их богато украсил, лежал во время болезни своей на соломе. О богатстве московских князей можем иметь понятие по их завещаниям, где упоминается об иконах, дорогих платьях, цепях, редко — о дорогом оружии, о нескольких сосудах столовых, и все это в таком небольшом количестве, что не могло занимать много места, легко могло быть спрятано, собрано, увезено. Но если так было у князей, то чего же мы должны искать у простых людей? У последних, кроме самой простой и необходимой рухляди, нельзя было ничего сыскать, ибо все, что получше и подороже, хранилось в церквах как местах, наименее подвергавшихся пожарам и разграблениям. Жилища располагались, как видно, по-прежнему; вот описание пожара, бывшего в доме тверского великого князя Михаила Ярославича: загорелись сени, и сгорел двор княжой весь; но божиею милостию проснулся сам князь Михаил и выбросился в окно с княгинею, а сени полны были княжат и боярченков, которые тут спали, и сторожей было много, но никто не слыхал. О княжеских одеждах упомянуто было выше; относительно платья простых людей встречаем названия: охабни, опашни, шубы, вотолы, сарафаны, чупруны, котыги; из украшений: перстни, колтки, цепочки (золотые враные). О пище нет подробностей; узнаем только, что бедные употребляли в пищу овсяные хлебы. Обратимся к состоянию нравственному.

Начавши описывать состояние религии и церкви в предшествующий период, мы должны были упомянуть о противодействии, которое христианство встретило на финском севере от язычества, от волхвов; в описываемое время мы не видим более подобных явлений; замечаем, напротив, успешное распространение христианства в финских пределах. Еще под 1227 годом летописец говорит о крещении корел; но земля последних скоро стала спорною между новгородцами и шведами; этот спор давал кореле возможность менять зависимость от одного народа на зависимость от другого, причем менялась и вера. Без соперничества распространялось православие на северо-востоке: здесь апостолом зырян, или пермяков, явился св. Стефан, сын устюжского причетника и постриженик ростовский; вероятно знакомый еще в Устюге с языком зырянским, Стефан приготовился к своему апостольскому подвигу тем, что изобрел азбуку и перевел нужнейшие богослужебные книги на язык зырянский.

Несмотря на все препятствия со стороны ревнителей язычества, дело Стефана увенчалось успехом: на месте разрушенных требищ языческих он основал церкви, при церквах — училища для детей. Стефан был поставлен епископом в Пермь; о характере его деятельности в этом звании можно заключить из следующих слов «Плача земли Пермской на смерть Стефана», помещенного в житии его: «Теперь мы лишились доброго промышленника и ходатая, который богу молился о спасении душ наших, а князю доносил наши жалобы, хлопотал о наших льготах, о нашей пользе; пред боярами и всякими властями был нашим теплым заступником, часто избавлял нас от насилий, работы и тиунской продажи, облегчал от тяжкой дани Самые новгородцы, ушкуйники, разбойники слов его слушались и не воевали нас». Преемниками св. Стефана были епископы Исаак и Питирим: последний был взят в плен вогулами и умерщвлен. Если вследствие татарского ига мы видели один пример отступничества в Зосиме, или Изосиме, то зато встречаем известия о крещении татар; так, например, под 1390 годом летописец говорит, что били челом великому князю Василию Димитриевичу в службу три татарина, ханские постельники, желая принять христианство: митрополит Киприан сам крестил их, нарекши имена: Анания, Азария, Мисаил.

Во главе русской церкви по-прежнему находятся митрополиты; но деятельность их в описываемое время гораздо заметнее, чем прежде; тому две главнейшие причины: период предшествовавший характеризуется господством родовых княжеских отношений и происходивших отсюда усобиц; духовенство могло противодействовать этим усобицам, утишать их, но не могло действовать открыто и с успехом против причины усобиц, против господствующего обычая: мы видим, как летописец, лицо, бесспорно, духовное, принимает сторону дядей против племянников; таковы были господствующие представления о праве княжеского старшинства в целом русском народе, в целом русском духовенстве; если бы митрополиты, приходившие из Византии, и враждебно смотрели на такое представление, то их мнение, как чужеземцев, не могло иметь большого авторитета, и здесь, именно в этой чуженародности митрополитов, заключалась вторая главная причина их не очень заметной деятельности. Другого рода явлениями характеризуется описываемое время; оно характеризуется борьбою между старым и новым порядком вещей, борьбою, которая должна была окончиться единовластием: при этой борьбе духовенство не могло оставаться равнодушным, оно должно было объявить себя в пользу того из них, который обещал земле успокоение от усобиц, установление мира и порядка. Но кроме этой знаменитой борьбы внимание духовенства, митрополитов должны были обратить на себя другие, новые, важные отношения, именно: отношения татарские, литовские и отношения к изнемогающей Византии, которые должны были принять новый характер. Таким образом, важность событий описываемого времени, сменивших однообразие и односторонность явлений периода предшествовавшего, событий, имевших тесную связь с интересами церкви, должна была вызвать духовенство к сильной деятельности, и сюда же присоединилось теперь то важное обстоятельство, что митрополиты начинают являться русские родом; действительно, нельзя не заметить, что самая значительная деятельность в описываемое время принадлежит троим митрополитам из русских: Петру, Алексею, Ионе.