Властелин Севера. Песнь меча (сборник) - Бернард Корнуэлл

Нескольких норвежцев поймали во дворце, где они охраняли сокровища, накопленные Зигфридом и Эриком. Эти стражи там и погибли, их кровь текла между маленькими плитками мозаичного пола римского зала.

Больше всего лютовали люди из фирда. Воины регулярных отрядов были дисциплинированны и держались вместе, и именно они выгнали норвежцев из Лундена.

Я оставался на улице рядом с речной стеной, на той самой улице, по которой мы шли, покинув наши полузатопленные суда. А теперь мы гнали по этой улице беглецов – они были подобны овцам, бегущим от волков.

Отец Пирлиг привязал знамя с крестом к датскому копью и размахивал им над нашими головами, чтобы дать понять людям Этельреда, что мы – друзья. Вопли и вой раздавались на улицах выше по склону холма. Я перешагнул через мертвую девочку, ее золотые кудряшки были густо измазаны кровью ее отца, который погиб рядом с ней. Последнее, что он успел сделать, – это схватить дочку за руку, и его рука все еще покоилась рядом с ее локтем. Я подумал о своей дочери, Стиорре.

– Господин! – закричал Ситрик, показывая куда-то мечом. – Господин!

Он увидел, что большая группа норвежцев, которым, скорее всего, преградили путь, когда они отступали к своим кораблям, укрылась на сломанном мосту. Северный конец моста охранялся римским бастионом, сквозь него вела арка, хотя под этой аркой давно уже не было ворот. Вместо ворот проход к деревянному настилу сломанного моста преграждала «стена щитов». Они стояли точно так же, как я стоял в Воротах Лудда; их фланги защищали высокие каменные стены. Щиты норвежцев заполняли всю арку, и я видел по меньшей мере шесть рядов воинов, стоящих за первым рядом сомкнутых внахлест щитов.

Стеапа издал низкий рык и поднял топор.

– Нет, – сказал я, положив ладонь на его массивную левую руку.

– Построиться «кабаньей головой», – мстительно проговорил он, – и убить ублюдков. Убить их всех!

– Нет, – повторил я.

«Кабанья голова» – это построение клином, когда воины врезаются в «стену щитов», как живой наконечник копья, но ни одна «кабанья голова» не пробьет эту «стену» норвежцев.

Они слишком тесно набились в проем под аркой, и они отчаялись, а отчаявшиеся люди будут драться изо всех сил за шанс спастись. В конце концов они погибнут, это правда, но многие из моих людей погибнут вместе с ними.

– Оставайтесь здесь, – велел я своим воинам, протянул свой одолженный щит Ситрику, отдал ему свой шлем и вложил в ножны Вздох Змея.

Пирлиг последовал моему примеру, тоже сняв шлем.

– Ты не должен идти, – сказал я ему.

– Это почему? – спросил он с улыбкой.

Он протянул свой самодельный штандарт Райперу, положил на землю щит, и, так как я был рад компании валлийца, мы вдвоем двинулись к воротам моста.

– Я – Утред Беббанбургский, – объявил я суровому человеку, глядящему поверх обода щита, – и если ты желаешь этой ночью пировать в зале Одина, я охотно пошлю тебя туда.

За моей спиной город вопил, плотный дым застилал небо. Девять человек в переднем ряду вражеской «стены щитов» смотрели на меня, но ни один из них не подал голоса.

– Но если вы хотите подольше насладиться весельем этого мира, – продолжал я, – тогда поговорите со мной.

– Мы служим нашему ярлу, – в конце концов сказал один из них.

– И кто же он?

– Зигфрид Тарглисон, – ответил воин.

– Он хорошо сражался, – сказал я.

Не прошло и двух часов, как я вопил оскорбления в лицо Зигфриду, но теперь пришла пора более мягких речей. Пришла пора изменить тактику, потому что враг должен уступить, и, таким образом, спасти жизни моих людей.

– Ярл Зигфрид жив? – спросил я.

– Жив, – отрывисто сказал воин, мотнув головой, чтобы показать – Зигфрид где-то позади него на этом мосту.

– Тогда скажи ему, что с ним будет говорить Утред Беббанбургский, чтобы решить – будет он жить или умрет.

Этот выбор предстояло сделать не мне. Богини судьбы уже приняли решение, а я был всего лишь орудием в их руках.

Человек, с которым я разговаривал, крикнул, передавая мои слова тем, кто стоял позади. Я ждал. Пирлиг молился, хотя я никогда не спрашивал, просил ли он пощадить людей, что вопили позади нас, или просил смерти для мужчин, стоящих перед нами.

Потом тесно сбившаяся «стена щитов» под аркой, шаркая, разделилась, и в центре дороги открылся проход.

– Ярл Эрик будет говорить с тобой, – сказал мне воин.

И мы с Пирлигом отправились на встречу с врагом.

Глава шестая

– Брат говорит, что я должен тебя убить, – такими словами приветствовал меня Эрик.

Младший из братьев Тарглисон ждал меня на мосту. Хотя в словах таилась угроза, лицо его не было угрожающим. Он был спокоен, безмятежен, его как будто вовсе не беспокоил переплет, в который он угодил. Эрик заправил свои черные волосы под простой шлем, кольчуга его была забрызгана кровью, в нижней ее части зияла прореха, и я догадался – ее проделало копье, пройдя под нижней кромкой щита. Но Эрик явно был цел.

Зато Зигфрида страшно изранили. Я видел его на дороге – он лежал на своем плаще из медвежьей шкуры, дергаясь и вздрагивая от боли; им занимались двое людей.

– Твой брат, – обратился я к Эрику, все еще наблюдая за Зигфридом, – думает, что смерть – ответ на все.

– Тогда он похож на тебя, – со слабой улыбкой ответил Эрик, – если люди говорят о тебе правду.

– И что они обо мне говорят? – с любопытством спросил я.

– Что ты убиваешь, как норманн, – сказал Эрик.

Он повернулся и посмотрел на реку. Маленький флот датских и норвежских судов ухитрился отчалить от пристаней, но некоторые из этих судов теперь гребли обратно, вверх по течению, чтобы попытаться спасти беглецов, столпившихся на берегу. Однако саксы уже находились среди обреченной толпы. На пристанях шел неистовый бой; там рубились люди. Некоторые, чтобы спастись от ярости этой схватки, прыгали в реку.

– Иногда я думаю, – печально проговорил Эрик, – что смерть – истинное назначение жизни. Мы поклоняемся смерти, мы даруем ее, мы верим, что она ведет к веселью.

– Я не поклоняюсь смерти, – ответил я.

– Христиане поклоняются, – заметил Эрик, взглянув на Пирлига, на прикрытой кольчугой груди которого виднелся деревянный крест.

– Нет, не поклоняются, – сказал Пирлиг.

– Тогда к чему им образ мертвого человека? – спросил Эрик.

– Наш Господь Иисус Христос восстал из мертвых, – энергично проговорил Пирлиг, – Он победил смерть! Он умер, чтобы даровать нам жизнь, и, умерев, вернул жизнь себе. Смерть, господин, – это просто ворота, ведущие в следующую жизнь.