Возвышение империи - Сэм Барон

Он произносил слова медленно, тщательно подбирая каждое. Хотя этот человек страдал от боли, голос его звучал мелодично, лишь с легким намеком на акцент.

— Возможно, — ответил Эсккар, — но я помню, как ты кинулся бежать в спальню, пытаясь захлопнуть между нами дверь.

Кортхак скорчил гримасу при этом воспоминании.

— Ты достаточно хорошо орудуешь своим длинным мечом. Ты никогда не проигрывал битв, варвар?

— Насколько я помню, только однажды, — сказал Эсккар, — но судьба благоволила ко мне, и я выжил.

— Ты должен был умереть в Биситуне.

На этот раз в голосе Кортхака прозвучал намек на горечь, которую он не сумел скрыть.

— Да, твои наемные убийцы упустили такую возможность.

— Так я и думал. Ты должен рассказать мне, что там произошло. Я должен был получить от них известие, даже если они потерпят неудачу. Ариам поклялся, что они убьют тебя, но… Ты, как мог, облегчил мне задачу. Разделил свои войска, а сам наслаждался, развлекаясь на севере. Даже ребенок смог бы взять этот город.

Эсккар почувствовал приступ гнева: замечание было справедливым. И, казалось, все знали о его любовнице в Биситуне.

— Ребба многое рассказал мне о тебе, египтянин. Трелла теперь спит, но, когда она проснется, я услышу остальное.

Факел затрещал, и Эсккар убрал его от лица Кортхака.

— Большинство твоих людей погибли или в плену. Только Ариам сбежал, с горсткой других, но Бантор скоро их догонит. Через несколько дней город будет очищен от самой памяти о тебе.

— Аккад когда-нибудь станет великим городом. Ради него стоило пойти на большой риск.

— Если бы между нами стояло только это, я бы даровал тебе быструю смерть. Но ты издевался над Треллой и даже угрожал моему сыну. За это тебя будут пытать. Завтрашний день станет последним днем твоей жизни, Кортхак. Ты ослабеешь от ран и будешь жестоко страдать.

— Ты не получишь удовлетворения от моей пытки, — Кортхак старался, чтобы голос его звучал ровно и твердо. — Твоя рабыня-жена и твой выродок были моими. Она стояла передо мной на коленях… умоляя о милосердии. Я сожалею только, что не убил ее, когда у меня была такая возможность.

Эсккар толкнул носком ноги сломанную ногу Кортхака. Раненый не смог не задохнуться от боли, как ни сжимал губы.

— Думаю, Кортхак, тебе следовало бы оставаться в Египте.

— Ты не будешь править здесь долго, варвар. Ты недостаточно мудр, даже когда твоя рабыня нашептывает тебе на ухо.

Эти слова повисли в воздухе, словно пророчество, и Эсккар почувствовал, как по спине его пробежал холодок. Он не торопясь обдумал сказанное. Эсккар знал, что Кортхак все еще борется, все еще ищет любой способ причинить вред тому, кто взял его в плен. Это делало его достойным противником, сражающимся до последнего вздоха, ищущим, как бы еще досадить своему врагу.

— Может, так и будет, как ты сказал. Но Трелла говорит, что я учусь на своих ошибках, и люди Аккада тоже кое-чему научились. Теперь мы станем осторожнее.

Эсккар встал и отодвинул табурет.

— Я знаю одно, Кортхак. Мой сын будет править здесь, когда меня не станет. Это пообещали боги. Думай об этом, когда тебя будут пытать.

Снаружи стояли Алексар и несколько воинов, на их лицах было написано любопытство — без сомнения, они гадали, что происходит внутри.

Эсккар ткнул факелом в землю, чтобы его загасить, потом протянул ближайшему человеку все еще дымящуюся палку.

— Внимательно за ним следите. Никто не должен к нему входить, никто не должен его тронуть. Пусть с ним все время будут двое. Он не должен покончить с собой. Он нужен нам живым, чтобы утром его подвергли пытке. Давайте ему много воды и несколько глотков вина. Если захочет — еды. Я не желаю, чтобы он слишком быстро потерял сознание.

— Мы будем следить за ним, не беспокойся, — сказал Алексар.

Эсккар пошел к колодцу за домом, вытащил ведро воды и вымыл руки и лицо. Когда он кончил мыться, к нему подошел слуга, неся чистую одежду. Один из воинов вытащил из колодца еще ведро воды, и Эсккар вымылся целиком, неторопливо оттирая последние следы крови и грязи. Чувствуя себя освеженным, он надел чистую одежду впервые за несколько дней, вернулся в рабочую комнату и сел за стол.

В первый раз с тех пор, как он покинул ферму Реббы, у него появилась возможность немного отдохнуть. Он почти не спал с тех пор, как покинул Биситун.

Слуги принесли кувшины с вином и водой и поставили на стол рядом со вчерашним хлебом. Этим утром никто в Аккаде не думал о выпечке хлеба. Эсккар намочил хлеб в чаше с вином, прежде чем съесть, но запил его только водой. Если он выпьет слишком много вина, от него не будет никакой пользы.

Первые несколько часов, после того как закончились сражения, все хотели с ним поговорить, попросить его о чем-нибудь или дать ему совет. Но как только Эсккар понял, что Аккаду больше ничто не угрожает, он отказался иметь с кем-либо дело. Он приказал Гату и Алексару держать всех, кроме его командиров, лекарей и слуг, подальше от верхних комнат. Дюжина охранников из клана Ястреба, выпущенные из казарм и все еще слабые после плена, стояли на страже у дома под командованием Митрака, чьи стрелы уложили последних захватчиков в Аккаде спустя час после рассвета.

Поев, Эсккар почувствовал себя лучше. Приятно было просто сидеть и отдыхать.

На лестнице раздались шаги, в комнату, хромая, вошел Гат, закрыл за собой дверь и уселся за стол напротив Эсккара. Свежая повязка виднелась над поясом, на котором он носил меч.

— Как они? — тихо спросил Гат, мотнув головой в сторону спальни.

— Хорошо. Обе спят, и ребенок тоже.

— Я благодарю за это богов, Эсккар, — Гат по-прежнему говорил тихо, хотя дверь была закрыта. — Я хотел ей помочь, но… Я не мог даже передать ей весточку.

— Ты ничего не мог поделать.

Старый воин взял чашу — его руки слегка дрожали, — налил в нее вина и отхлебнул.

— Если бы не Таммуз и его женщина, я был бы дважды мертв. Теперь мы оба у них в долгу.

— Его женщина?

Эсккар вспомнил, что сегодня видел Таммуза и его девушку, только мельком, на улице перед домом.

Гат засмеялся.

— Ты помнишь рабыню, которую спасла Трелла? Ту, которую избивал до полусмерти ее хозяин? Она отдала эту девушку Таммузу. Видел бы ты при этом лицо мальчугана! Он испугался своей новой рабыни больше, чем трех варваров. Насколько я знаю, она убила по крайней мере одного разбойника, а может, и двух. Таммуз убил еще нескольких во время сумятицы в городе.

— Тогда я должен его поблагодарить. Стольких еще людей мне нужно поблагодарить… Особенно тебя. А еще Дракиса, Аннок-сур, даже Реббу — все они рисковали жизнью.